(«Ленинки»)
При Берзине не забывался и опыт предшественников из «царской армии». Комдив Ф. Е. Огородников, бывший генерал-лейтенант, сотрудник дореволюционной военной разведки, назначался в распоряжение Разведупра в 1929 и 1932 годах; комбриг А. И. Верховский, бывший военный министр Временного правительства, преподаватель целого ряда военных учебных заведений Красной Армии, после очередного ареста в 1931–1934 гг., почти полтора года состоял в распоряжении РУ Штаба РККА. В той же должности после ареста находился (в 1932–1936 гг.) видный военачальник, военный педагог и теоретик, автор классического труда «Стратегия» комдив (и бывший генерал‑майор) А. А. Свечин.
Неожиданно в 1934 году разразился громкий (но не публичный) скандал, связанный якобы с совершенно неудовлетворительной работой военной разведки.
ЧТО ЖЕ ПРОИЗОШЛО?
В 1929–1933 гг. в деятельности советских разведслужб (ИНО ОГПУ и РУ Штаба РККА) произошел ряд серьезных (но не катастрофических) провалов, какие случались и раньше. (Кстати, Я. К. Берзин говорил, что разведки без провалов не бывает). Доклады об этих происшествиях были представлены Политбюро ЦК ВКП(б) и не вызвали поначалу особых эмоций. И вдруг глава ОГПУ Г. Ягода направил в начале 1934 г. руководству партии гневный доклад, речь в котором шла почему-то не о недостатках в работе его ведомства, а о провалах в работе Разведупра. К тому же там было немало вранья, видного теперь и невооруженным глазом. Печально, но и сейчас этот доклад Ягоды часто цитируют как абсолютно достоверный документ.
В результате, как и было задумано, вся ситуация оборачивается только против военных. Политбюро ЦК ВКП(б) принимает 26 мая 1934 года постановление «Вопросы IV Управления РККА». Военной разведке ставилось в вину громоздкость агентурных сетей и засоренность их ненадежными и «засветившимися» агентами (что, по мнению авторов документа, и привело к ряду провалов), недостаточную подготовку кадров, слабую увязку деятельности Разведупра с Особым и Иностранным отделами ОГПУ-НКВД и т. д. Чтобы поправить дела в военном ведомстве партийное руководство санкционировало приход в РУ Штаба РККА (в 1934–1936 гг.) группы чекистов во главе с А.Х. Артузовым, т. е. начальником того самого подразделения (ИНО ОГПУ), в котором произошли такие же служебные происшествия, как и в Разведупре. Далее эту ошибку усугубили не дав профессионалам политической разведки времени, чтобы адаптироваться к условиям и задачам аналогичной военной деятельности. Их сразу же назначили большими начальниками, поставив на ключевые должности. К тому же Артузов (ставший заместителем начальника РУ РККА в мае 1934 г.) получил право серьезно нарушающее азы военной службы – через головы двух своих руководителей (начальника РУ и наркома обороны) он напрямую посылал документы и материалы военной разведки И. В. Сталину. Между чекистами и военными и без того складывались непростые отношения еще с первых лет советской власти, и данный эпизод, как показали дальнейшие события, их не улучшил.
Для исправления серьезных недостатков якобы имеющихся в деле подготовки разведкадров, осенью 1934 г. начинается, при активном участии Артузова, формирование Школы Информационно-статистического управления РККА (именно так именовался Разведупр в течение нескольких месяцев в 1934 г.). Согласно документам Школа должна была каждые 12 месяцев готовить по 198 человек для зарубежной работы и для местных органов ИСУ. В качестве исключения срок подготовки мог быть сокращен вдвое. Набор слушателей в Школу начался в январе следующего года16а.
Тем временем – 25 декабря 1934 года Берзин был назначен на должность начальника Разведупра РККА «в связи с переходом центральных управлений НКО СССР на новую организационную структуру». Но уже вскоре, из-за провала в Копенгагене, его карьера в военной разведке прервалась. В феврале 1935 г., в связи с «нарушением принципов конспирации», в столице Дании арестовали нескольких сотрудников Разведупра. Ничего страшного как-будто не произошло, но давление на начальника РУ, с учетом предыдущих дел, усилилось.
Основные участники той копенгагенской истории известны: Джорджа Минка («Фрэнк») арестовали в его квартире, по всей видимости, первым из всех, датским судом он был осужден на 18 месяцев лишения свободы, освобожден в начале марта 1936 г.; Давид Оскарович Львович («Давид») вопреки запрещению РУ «производить явки на квартирах», устроил таковую с агентом «Фрэнком», а затем «25 февраля 1935 г. явился вместе с женой на его копенгагенскую квартиру, где [они] и были схвачены полицейской засадой, арестовавшей ранее – 22 февраля – на этой же квартире и других источников Берлинской резидентуры – «Макса» и «Ульриха». «Давид» с женой были освобождены за недоказанностью обвинения 18 июля 1935 г. и возвратились в Москву»; Макс Германович Максимов («Ганс Грюнфельд», «Макс»), «обвинялся только за проживание в Дании по подозрительному паспорту, но впоследствии был оправдан, из-под следствия освобожден и в июле 1935 года возвратился в РУ»; Александр Петрович Улановский («Николас Шерман», «Ульрих») «во всем сознался» был приговорен к 18 месяцам заключения, в СССР вернулся в начале марта 1936 г.17. На этой же квартире арестовали и американского адвоката-коммуниста Леона Джозефсона, официально путешествующего по делам нью-йоркской текстильной компании. Он находился под следствием с февраля по май 1935 г., был оправдан судом и смог покинуть Данию.
15 апреля 1935 г. секретным приказом наркома обороны СССР за № 0531 Берзин был освобожден по его просьбе от руководства Разведупром и зачислен в распоряжение наркома обороны с выражением признательности и уверенности в том, «что и в будущей своей работе т. Берзин вполне оправдает свой заслуженный авторитет одного из лучших людей Рабоче-Крестьянской Красной Армии». Характерно, однако, что в первоначальном проекте этого приказа, датированном 10 апреля, ни о какой благодарности речи нет – он выглядит как обычный приказ о снятии с должности.
О переменах в руководстве военной разведки уже 25 апреля того же года писал Г. М. Штерн, служивший тогда сотрудником для особых поручений при Наркоме обороны СССР. Вот что он рассказал в своем письме советскому полпреду в Монголии, бывшему заместителю начальника Разведупра В.Х. Таирову («Особо секретно. Только лично»): «Вы знаете, конечно, что Старика освободили от работы в Управлении. Как будто там были еще разные неприятности, да и вся обстановка складывалась так, что уход его был логическим исходом. Назначен Урицкий. Он способный человек, но будет ли лучше, очень сомневаюсь. Вы же лучше всех знаете качества Старика, которые вообще найти и возместить трудно… Уход Старика обставлен был в общем неплохо – К.Е. [Ворошилов] написал ему очень теплый приказ, где назвал его «одним из лучших людей в Красной Армии», наградили его золотыми часами; а в общем очень жаль – чудеснейший человек – Старик. Жаль и его исключительного опыта этой работы… Куда пойдет теперь Старик – также еще неизвестно. Говорили, что, наверное, пойдет Начпуокром [начальником политуправления военного округа. – Авт.]. Пока основательно передает дела и затем в отпуск, так как здоровье его также весьма неважное».
Ян Карлович состоял в распоряжении наркома обороны пять месяцев и 25 сентября был назначен «вторым заместителем по политической части командующего войсками ОКДВА (для руководства работой разведки)» (приказ НКО СССР по личному составу армии № 01289 от 25.09.1935). То есть, с явным понижением в должности отправлен в «почетную ссылку» на Дальний Восток, где начальником Разведотдела Особой Краснознаменной Дальневосточной армии, место дислокации которой приравнивалось к военному округу, и его заместителем были старые сотрудники Яна Карловича – А. Ю. Гайлис (Валин) и Х. И. Салнынь. В аппарате РО и в сопредельных странах действовали знакомые ему по прежней работе Р. Зорге, И. А. Ринк, Г. И. Гилев, Н. Д. Лухманов, Н. П. Вишневецкий, Х. Боев (Русев), Э. Д. Лепин, К. А. Батманов, Г. М. Цатуров и другие.
