А там посмотрим, как повернется история. Вполне возможно, с этим бароном можно будет вести дела.

Фолкбург, ратуша. Киррэл «Чертополох» Шварцмаркт.

Игла прошила кожу, и я убрал инструмент в платок. Клятве все равно, как ты получишь кровь, ритуальным кинжалом или зубами. И количество тоже не играет роли, важна сама субстанция и то, что ты с ней будешь делать.

По имперской традиции каждый, кто дает клятву, ранит себя сам и только тем, что принес с собой. Во-первых, обязательства еще не озвучены, и все может сорваться в любой момент, поэтому тыкать себя отправленными иглами никто не желал, тем более что в империи ядами решались очень многие вопросы. Во-вторых, магия крови попала под запрет с подачи Аркейна, а до того специалисты, способные по одной капле извести целый род, имелись под рукой у любого наместника.

Иглу я уничтожу лично, впрочем, как и Мизинг. Граф умен и опытен, должен понимать, что такими вещами не разбрасываются.

Байрон тоже не стал рисоваться, ткнул собственный палец похожей иголкой.

Стоящий между нами брат Райога кивнул, видя выступившие капли, и тихо произнес:

— Перед лицом нашего создателя свидетельствую.

На этом, собственно, все его участие и закончилось, дальше наступила наша очередь говорить.

— Я, Киррэл Шварцмаркт по прозвищу «Чертополох», барон Чернотопья, клянусь своей кровью и даром, что не замышляю против Меридии, графа Мизинга и его рода.

— Я, Байрон Мизинг, граф Мизинг, клянусь своей кровью и даром, что не стану вредить барону Киррэлу Шварцмаркту, его людям или его предприятию.

Слова были сказаны, и формальности соблюдены. Я испепелил свою кровь с пальца, граф же свою развеял. Кивнув друг другу, мы молча покинули кабинет, еще одна дань традиции.

Клятва сформировала в нас обоих печать — активатор, который и реализует наказание за нарушение слова.

Это не делало нас союзниками, просто нейтрально настроенными людьми. К тому же ни Байрон, ни я не отвечаем за кого-то еще, кроме себя. Скажем, если его сын решит на меня напасть, граф останется верен своей клятве. То же самое касается и меня.

— Спасибо, барон, теперь я могу уходить на войну совершенно спокойно, — первым нарушил молчание его сиятельство.

— Желаю успехов, — кивнул я. — Надеюсь, нам еще не раз предстоит встретиться и, кто знает, устроить какое-нибудь совместное дело?

— Было бы неплохо, — вежливо ответил Байрон, и мы вышли из здания ратуши.

Каждый пошел своей дорогой: я к ожидавшим меня «Рысям», граф — к своим людям.

Мысленно я уже прикидывал, что брать с собой в Чернотопье и через какое время мне нужно вернуться в Фолкбург. Оставлять дела в лавке на самотек я пока что позволить себе не мог.

Фиолетовые линии сгибались в воздухе, послушные моей воле, пока не сплелись в единую сферу. Мелкие искры отлетали в стороны, рассеиваясь прежде, чем достичь пола и стен. А шар магии нарастал все больше, пока не занял достаточно широкое пространство, едва ли не касаясь краев помещения.

Сжатые, будто птичьи когти, мои пальцы медленно распрямлялись. По лбу тек пот, от напряжения дрожали ноги. Казалось, я, как атлант, держу на плечах все небо, но вот сверкнул фиолетовый огонь, прожигающий пространство, я на миг уловил дуновение воздуха с демонического слоя, но никто не рискнул соваться в человеческое измерение.

Собратья Ченгера и Индарга уже успели на своих шкурах почувствовать, чем им грозят открываемые мной прорывы, и желающих лезть без приглашения ко мне на ужин стало очень мало.

Последняя крошка дара вспыхнула, как догорающий уголек, и по ту сторону лаборатории, обрамленный ярким фиолетовым сиянием, открылся вид на мой кабинет в Чернотопье. Тоннель, на который в первый раз я потратил так много времени, в этот раз дался не легче. Хотя и потребовалось не создавать проход дважды, а на чистой силе творить прорыв внутри другого прорыва.

Тяжело дыша, я опустился в кресло и, смахнув пот со лба трясущейся рукой, кивнул стоящему рядом Ченгеру. Демон, молча наблюдавший за процессом с любопытством, первым прошел на ту сторону. Когда его нога коснулась пространства между лабораторией и кабинетом, воздух задрожал, будто натягиваясь, а в следующее мгновение Ченгер уже провел когтем по столешнице, заваленной бумагами.

Он обернулся ко мне, я видел, как демон открывает рот, но звука не услышал. Но это и понятно — та же самая пленка, через которую прошел Ченгер, сдерживала части мира, не давая им слиться в единое пространство. В теории я знал, как сдвинуть половину планеты так, чтобы шарик в космосе действительно слипся, позволяя объединить две точки, но при таком воздействии наступил бы конец света для Эделлона. Да и у меня бы пупок развязался, устраивать такой апокалипсис.

Чуть отдышавшись, я тяжело поднялся на ноги, опираясь на подлокотники кресла. Меня еще пошатывало, однако пройти сквозь тоннель я все еще был способен. И тянуть с этим нельзя — еще минута, и заклятье перестанет действовать, выплеснув всю энергию двух прорывов в демонический слой, где уже наверняка собрались готовые пожирать дармовую силу демоны, с которыми у меня был договор.

Подхватив сумку с самыми необходимыми вещами, я пошел вперед, шаркая ногами, как немощный старик. Сейчас я ощутил себя на свой настоящий возраст, и в какой-то момент даже подумалось, что все члены рода Шварцмаркт очень быстро старели, уж не оттого ли, что использовали свой дар сверх меры? Но я отбросил сомнения, прекрасно понимая, что это во мне говорит чудовищная усталость, а не рассудок.

Раскачав рукой сумку, я швырнул ее в кабинет, и только после того, как она плюхнулась на пол в Чернотопье, прошел сам. Хотя прошел — слишком сильное слово, я скорее просто провалился сквозь пленку, разделяющую пространство, и вывалился в своем баронстве, едва успев подставить руки, чтобы не разбить лицо об угол стола, так некстати оказавшегося на пути моего падения.

— Да ты, брат, перебрал! — расхохотался Ченгер, ловя меня за плечи и не давая коснуться пола носом.

Я практически на живую почувствовал, как кипят магические каналы внутри меня. Тоннель вспыхнул ярче на мгновение и тут же испарился, не оставив после себя никаких следов. Даже пыль там, где граница перехода должна была касаться поверхностей, оказалась не тронута.

Ченгер помог мне сесть в кресло и сам осмотрел место закрывшегося перехода. Демон наверняка пытался найти то, что не вижу я. Впрочем, я ведь не чернокнижник, это для них какие-то следы должны быть заметны. И то, максимум, что они смогут понять — был открыт прорыв. Так что о существовании способа перемещаться между королевствами вряд ли кто-то догадается, если еще не додумались.

Понятно, что только моя древняя кровь позволяет мне путешествовать столь быстро и дорого. Обычный одаренный не сможет повторить мой успех, выгорит раньше, чем у него получится. Не говоря уже о визите демонов, которые обязательно поинтересуются, кто еще достаточно смел и безрассуден, чтобы соваться к ним в гости. Тот самый отпечаток магии, который и делает человека одаренным, уникален для каждого, и именно он служит как печатью в клятвах, так и подписью в договорах с потусторонними сущностями. Кровь же выступает всего лишь носителем печати.

От этих мыслей мне полегчало. Напитанный родовой силой кабинет щедро делился со своим хозяином, и я буквально чувствовал, как сила наполняет мой источник.

— Я предупрежу Густава, — сообщил Ченгер и исчез раньше, чем я ответил.

Понятно, что демон не упустит случая навестить и свою ведьмочку. Ничто человеческое ему не чуждо, особенно когда дело касается развлечений, каким, безусловно, является секс.

Я же несколько минут сидел без движения, просто следя за дыханием. Не верилось, что так легко дается подобная магия, и все обошлось без последствий. С другой стороны, легко — это смотря с чем сравнивать.