– Я, кажется, начал понимать, в чём я заблуждался. Прости меня, Господь, я почти не читал твоих посылов и заповедей, я исправлю это.

Возникла пауза, и горе-ученый подумал, что Господь покинул его.

Иллюзий посмотрел на часы, пора было собираться на работу.

– Иллюзий, ты просил моей помощи в создании интеллекта?

– Да, Господь. – И мученик вновь рьяно закрестился.

– Я помогу тебе, ты женись, Иллюзий, на Аспиранте, она же тебе очень нравится, и с моей помощью создашь еще один интеллект, осуществишь свою мечту, получишь огромное удовлетворение от сотворенного. Передай остальным, Иллюзий, вы подобны мне, но не боги, и никогда не создадите что-либо лучшее, чем вы сами, вы мое творение, верьте себе и надейтесь на себя. Никогда не будут мыслить и творить машины, они на это не способны, запомни это, сын мой.

Иллюзий чувствовал себя великолепно, как никогда, сумбур в его голове исчез, он выпил чай, съел бутерброд, выглянул в окно, поглядел на ясное небо и стал одеваться. Выйдя из подъезда, он слегка пригнулся оттого, что услышал голос Всевышнего, который удалялся в бескрайний космос. Господь был явно в хорошем настроении, потому как говорил сквозь смех:

– Надо же придумали искусственный… ах-ха-ха… – интеллект! ХА-ХА-ХА!

Последний смех Иллюзию показался удаляющимся раскатом грома, он еще раз внимательно посмотрел на небо: оно, как было, так и оставалось ясным. Проходя мимо церкви, он зашел в церковный дворик и, в расположенном там киоске, купил Библию, затем перекрестился, произнеся:

– Спасибо тебе, Господи, пусть имя твое светится ныне и во веки веков!

В последнее время просто шокируют своими интеллектуальными способностями некие группы ученых. У всех на слуху такие сенсационные, звучащие с экранов и напечатанные в прессе заявления:

– «Британские ученые выяснили…», «американские ученые выяснили…», «голландские ученые выяснили…».

Привел в пример именно те страны, ученые которых являются безоговорочными лидерами по научным так сказать «открытиям». Побудили написать об этом явлении заключительные вердикты этих ученых, например, «молоко скисает, если оно не в холодильнике»; «курить вредно, если много»; «есть надо в меру, дольше проживешь».

И таких «научных» достижений не перечесть, среди этих ученых также есть лидеры по количеству и глубине своих результатов. Конечно, это вся вышеперечисленная тройка, где коренные – это голландские ученые, а пристяжные – это американские и английские. Это феноменальное явление становится объяснимым, когда внимательно читаешь или слушаешь о нем, напомню: «голландские, или какие другие, ученые выяснили…» Так вот ключевое слово «Выяснили», не изобрели, не открыли, а выяснили. И действительно, большинство их достижений – это результат статистических опросов, по которым они и выясняют о тех или иных своих ранее подпавших под сомнение явлениях.

Недавно, совершенно случайно, у меня состоялась встреча с этими, прямо скажем, нафаршированными знаниями деятелями. Поначалу я их принял за обычных распространителей рекламы, которых мы часто встречаем на улицах, в местах скопления людей. Первый порыв был отмахнуться от назойливых мух-рекламораспространителей, но передумать заставил их взгляд. Теперь я понимаю, чем отличаются простые распространители реклам от ученых: это взгляд – у первых, он выражает пустоту, а у вторых – голод, да такой, что, кажется, они готовы грызть гранит, только бы найти истину. А в остальном эти два разных функционала трудно различить, потому как образ у них почти одинаков: что-то напоминающий студентов, страстно желающих ужин с пивом.

– Как вы считаете, урчание в животе – это признак того, что вы хотите есть, или нет? – допытывал меня один учёный.

– Не в животе, а в желудке, – поправил его вдруг откуда-то появившийся коллега.

– Это журчание не что иное, как газообразование, и оно может быть рождено в кишечном тракте? – продолжил научный дискус уже третий, обладающий, пожалуй, самым голодным взглядом. Тут я понял, что окружен этой самой одной из многочисленных групп ученых.

– Вы знаете, уважаемые, – начал отвечать им я. – пожалуй, все-таки урчание – это предвестник аппетита, а аппетит – не что иное, как здоровое желание употребить пищу, что-нибудь этакое вкусненькое, типа жареного барашка.

У группы ученых явно завыделялась слюна, и они жарко задискутировали.

– Ну, вот видите, коллеги, мою гипотезу подтверждает уже десятый опрошенный.

– Наука требует точности и стопроцентного подтверждения. – отвечал первому другой, по всей вероятности, очень авторитетный обладатель знаний.

– Да, да, я согласна с Аркадием! – подтвердила девушка-ученая, показывая полную солидарность с авторитетом.

– Ну, что же продолжим наши изыскания. – как бы ставя в непререкаемость силу эксперимента, ответил им первый.

По всей вероятности, я уже не представлял никакого интереса для этой группы, потому что они облепили, как мухи, очередного подопытного и что-то рьяно записывали в своих блокнотиках после моих и его ответов. Получив опыт от общения с учеными, я мог уже точно определять их во время многочисленных изысканий и экспериментов, проводимых ими на благо земной цивилизации. Вот и сейчас, повернув голову вправо, я заметил, можно сказать, даже вычислил еще одну группку, где верховодил тощий высокий паренек в очках, я случайно стал свидетелем их спора, потому как они прошли рядом со мной.

– Я не согласен с вами, совершенно бездоказательно, что послеобеденный сон улучшает работоспособность и КПД производительности, – отрицал чьи-то доводы сухощавый в очках.

– Ну, как же так, Клим? Последний опрошенный как раз нам и подтвердил, что ему лучше работается после обеденного сна.

– Я ему не особо доверяю, мне кажется, он трется у этого метро постоянно и не работает вообще, и потом мы все унюхали запах мочи, когда он стоял рядом. – отвечал тот, которого звали Климом.

– Кстати, Клим, по поводу мочи, мы должны эту тему поставить на вид. – вклинилась в дебаты девушка-ученая, – у меня есть некоторые сомнения и вопросы…

Группа удалялась, и я не расслышал, в чем сомневалась девушка, но женская половина присутствовала в каждой группе ученых, как бы доказывая уже доказанное голландцами, что женщина ничем не отличается от мужчины.

Вечером того же дня я пошел поужинать в одну из кафешек, находившуюся неподалеку от метро, где и повстречал две эти группы, тем более что урчание достигло критической точки, а, по мнению ученых, это был явный признак, чтобы подкрепиться. Каково было мое удивление, когда в кафешке я обнаружил своих уже знакомых ученых: одна группа сидела за одним столиком, другая – за другим. Судя по пустым кружкам на столах, пива было выпито немало, о чем свидетельствовали и жаркие споры, было видно, что истина скрывается не в пиве, потому как консенсуса никто не находил и к нему же не приходил.

Я был в командировке и особо не спешил, поэтому задержался в баре, тем более сосед попался разговорчивый малый, который открыл мне глаза на то, что в этом районе располагался институт пищевой и легкой промышленности. И корни наших ученых, как раз находятся в нем, а многие ведущие, можно сказать, лидеры, успели поучиться и за границей, в той же Голландии, Англии и Америке. Мой разговорчивый сосед тоже учился в этом институте на последнем курсе и был, что называется, в теме всех кипящих процессов. О, при каждом институте имеются свои деятели науки, как и у них, в пищевом, а уж все эти движения пошли от прибывших после заграницы особо просвещенных.

– Да-да, не отставать же нам от Запада, и мы не лыком шиты! – распалялся мой сосед, а я ему поддакивал, так было надежнее, потому как ближе к вечеру в кафешке повисла атмосфера агрессии, кто-то, сидящий за одним столом, строил глазки ученой с другого стола, и наоборот, что не нравилось тем, кто сидел вплотную, прижимаясь к своим коллегам противоположного пола за обоими столами. Ситуация была накалена до предела, и малейшая искра могла взорвать кафешку. И она нашлась в виде крепкого сжатия ягодицы ученым с одного столика – ученой противоположного, во время танца, на который оба согласились по своей инициативе. Звонкая пощечина владелицы ягодицы владельцу руки, пытавшемуся ее сжать, решила конец вечера, ученые слились в гомонящий, пинающийся, машущий руками клубок, и только вовремя вызванная полиция угомонила наших селиконокремневых.