– Да, но прежде…какая она была?

– А знаете, мисс Кармель, – граф вдруг резко поднялся со своего места и подошёл вплотную. Мне даже пришлось поднять голову, чтобы смотреть ему в глаза, а не в воротничок, – вы проявляете слишком большой интерес к способностям моей жены… и к моим.

Внешне он оставался лениво-спокойным, но в воздухе сгустилось напряжение.

– Простите, милорд. Всему виной моё нескромное любопытство. Впредь не буду забывать о приличиях.

Граф напомнил мне важную вещь: как бы не хотелось распутать дело, ради которого я приехала, поскорее, нельзя забывать об осторожности. Моё положение слишком непрочно, не следует навлекать на себя подозрения такими откровенными расспросами.

В нём вдруг что-то поменялось, и поза смягчилась. Внезапно граф взял мою руку, перевернул ладонью кверху и провёл пальцем по клейму.

– Только не будьте излишне фанатичны. Иногда приличия следует посылать к черту.

Постыднее всего было то, что я не догадалась отнять руку. Так и стояла, чувствуя себя кроликом под гипнотическим взглядом синеглазого удава. Граф сам выпустил запястье и, не прощаясь, направился к выходу. Я опомнилась.

– Милорд! Вы позволите отлучиться на полдня? Мне нужно заказать новое платье.

Он остановился и неторопливо окинул мою фигуру оценивающим взглядом, сверху донизу, так что даже по коленкам побежали мурашки. От такого взгляда приличным девушкам полагается падать в обморок. Как досадно, что я не упала…

– Можете быть свободны завтра после обеда. До скорой встречи, малиновка Энн.

И не оборачиваясь, вышел. А я на нетвёрдых ногах вернулась к стеллажу, поставила книгу на место и твёрдо решила держаться подальше от хозяина Ашеррадена.

Глава 6

По окончании рабочего дня мы уютно устроились в кухне. Вилмот снова углубился в газету, Симона изучала рецепт печеночного суфле для завтрашнего ужина, экономка миссис Меррит вела какие-то подсчёты. Зловещий мистер Бернис не имел привычки проводить досуг с остальной прислугой и даже пищу принимал где-то в другом месте. За что я была искренне ему благодарна: в присутствии мрачного дворецкого мне бы кусок в горло не полез. Один раз заглянула камеристка леди Фабианы, Мерфи. Она ничего не принесла, не унесла и не спросила, из чего я сделала вывод, что она пришла поглазеть на меня.

Я же была занята тем, что помешивала мельхиоровой ложечкой чай и поддерживала беззаботный разговор с Иветтой и Беулой. В общем-то разговором это можно было назвать с немалой натяжкой. Всё сводилось к безостановочной трескотне Иветты, в которой пока не удалось выудить ничего полезного.

– Иззи сказала, что зеленые ленты мне никак не пойдут. Вы представляете, чтобы мне и не пошли! А я ей в ответ: как же зелёный и не пойдет к тёмным волосам? Представляете, какая глупость, мисс Кармель!

Иветта тряхнула кудряшками, чтобы продемонстрировать всю бредовость подобного утверждения.

– Вот Иззи бы они точно не пошли – с её то ногами! Вот вы бы сами надели зеленые ленты на танцы, мисс Кармель? Вы на них вообще пойдёте?

– Право, не знаю, Иветта. Вряд ли.

– Но почему?

– Я только приехала, мне не с кем пойти.

– Мы могли бы пойти все вместе: я с Вауханом, Беула с сыном горшечника, Галеном, а вам бы тоже кого-нибудь подыскали! Ну вот хотя бы Дакса. Он пусть и вдовец, и старый (ему двадцать семь), но зато держит свою мясную лавку. А это что-то, да значит.

– Ты забыла, что Ваухан идёт с Иззи? – заметила Беула.

– Это ещё кто сказал?

– Ты же сама и сказала.

– Когда?

– Сегодня утром.

– Так ведь это не точно! Ну и что, что сказала. Да это же просто смешно! Зато я знаю, с кем Иззи могла бы пойти на танцы! – Иветта вскочила на ноги, давясь от смеха. – Пусть идет с мистером Фарроучем: она косолапая, а он хромой, вот бы пара вышла! Вот была бы умора! – Болтушка звонко расхохоталась, но на неё тут же шикнули с двух сторон – миссис Меррит и Симона. Девушка тут же опомнилась и испуганно зажала себе рот ладошками.

– Вот услышит тебя мистер Фарроуч, подстерёжет в тёмном коридоре и утащит в своё подземелье!

Иветта посерела и снова опустилась на лавку, кроткая, как мышка.

– В подземелье? – заинтересовалась я. – А где оно?

– Доподлинно никому не известно, – доверительным шёпотом сообщила миссис Меррит. – Но место страшное!

– Однако там никто из вас не бывал? – на всякий случай, уточнила я.

Собеседницы аж отшатнулись от такого предположения.

– Что вы, мисс Кармель! Но у него оно, наверняка, где-то есть. И даже его комнату вам бы лучше обходить стороной. Там такооое! – округлила глаза Беула.

– Какое?

Личность неприветливого камердинера интриговала все больше.

– Ну, никто из слуг там не был – он запрещает заходить. Даже убирает сам. Нора как-то одним глазком заглянула в комнату, когда он выходил. Говорит, там черепа, вороньи перья, и какие-то знаки странные на стене …

– А ещё что-нибудь Нора видела?

– Больше ничего не успела: он так на неё зыркнул, что бедняжка на неделю слегла с жаром и сыпью! Это что-то да значит, – многозначительно заключила экономка.

Несомненно. В первую очередь, то, что здешние женщины изнывают от блеклой бессобытийности будней. Виновный едва ли стал бы вывешивать над своим жилищем кровавый флаг. Мой интерес к мистеру Фарроучу поугас.

– Да и хромой он неспроста.

– Что же случилось с его ногой?

– О, вот это по-настоящему жуткая история, – подалась вперёд Беула, и мне тоже пришлось нагнуться, чтобы не упустить ни слова. – Знающие люди говорят, что он собственноручно вырезал у себя здоровущий кусок икры, чтобы расплатиться с одним черным магом.

– А я слышала, что его застукал ревнивый муж, и ему пришлось прыгать со второго этажа, – встряла миссис Меррит.

– Да нет же, ему ногу прострелили на войне с вырожденцами, – возразила Иветта.

– Хватит уже! – раскатился по кухне страдальческий возглас Вилмота, и увлекшиеся дамы, включая меня, подпрыгнули. – Уши отвалятся слушать вашу бестолковую трескотню! Поглядите лучше на мисс Кармель, с её выдержанностью, точно как мисс Матильда!

На кухне вдруг стало тихо, да и сам говоривший прикусил язык, будто сообразив, что сболтнул лишнего. Меня аж жаром окатило, пальцы задрожали, но я постаралась принять беспечный вид.

– А кто это: мисс Матильда?

– Прежняя гувернантка, до вас была, – нехотя буркнул Вилмот и спрятался за газетой.

У всех остальных тоже появились срочные дела.

– Ах да, – беззаботно продолжила я, делая вид, что не замечаю странной перемены. – Леди Эрселла упоминала про неё… Мэтти, так, кажется?

– Угу.

– Что же, контракт мисс Матильды истёк, и граф решил его не продлять?

– Видать, решил.

– Жаль, я не успела её застать. Мне бы столько хотелось обсудить с ней касательно занятий миледи и виконта.

Ответом на этот раз была гробовая тишина.

– Не её ли комнату я теперь занимаю?

– Нет. Ту закрыли, и заходить не велели.

Настаивать дальше и выяснять, какая это конкретно комната, было рискованно, и я, легкомысленно пожав плечами, пожелала всем спокойной ночи и поднялась наверх.

Ещё около часа простояла, прильнув к двери изнутри и прислушиваясь к последним затихающим звукам. Наконец, дом погрузился в тишину, и я выскользнула в коридор.

Признаться, разгуливать в одиночку по ночному замку – удовольствие весьма сомнительное. Поиски зацепок я начала со своего этажа. Сконцентрировавшись, прощупала внутренним взором пол и стены дюйм за дюймом. Из-за кромешной тьмы приходилось ориентироваться лишь на собственное чувство пространства – о том, чтобы зажечь лампу, речи не шло. Но каждый раз, прикладывая ладони к отшлифованному камню, я чувствовала в ответ лишь холодную энергию стен и изредка – слабое отражение прошедших по коридору некоторое время назад людей. Эти вибрации – каждая со своим оттенком – всё ещё звучали здесь, отскакивая от кладки едва различимым эхом. При желании, я могла бы вычленить в этих волнах сущность каждого, определить, кто именно и в котором часу тут побывал. Но нужной мне ауры на третьем этаже не нашлось. Уже будучи в конце коридора, я услышала невнятное ворчание и замерла, ни жива ни мертва. Мгновение длиною в вечность стояла гробовая тишина, а потом раздался раскатистый храп, в котором я узнала характерные интонации Симоны. Переведя дух, поспешила на второй этаж и подобным же образом проверила и его.