Тут вспыхнул свет. Мимо меня забегали родственники, а девочка не переставая плакала:

— Зеркало, зеркало!

На неё наорали все по очереди, но она не унималась. Возникла борьба интересов: взрослые хотели, чтоб девочка закрыла глазки и спокойно спала перед зеркалом, а девочка этого совершенно не хотела. Обе стороны упёрлись рогом. Примерно через полтора часа криков и всеобщей истерики я услышал разумное предложение, исходящее от хмыря:

— Да в чём проблема, давайте зеркало к НАМ в спальню перенесём, и она успокоится. У меня мама тоже зеркал боялась.

Все женщины высказались против, громко объясняя, почему детей полезно класть спать именно перед зеркалами, но мой брат махнул рукой и скомандовал:

— Берись с той стороны!

Грешным делом я подумал, что он обращается ко мне, и аж встрепенулся, но на меня им всем было ещё больше наплевать, чем на ребёнка.

— А то никогда не ляжем, — проворчал одобрительно хмырь и ухватился за тумбу трюмо. — Раз-два, взяли!

Плач девочки утих так резко, словно выключили радио. Я увидел, как она вытирает нос пододеяльником — в этот момент мамаша шипела ей над ухом: «Что, добилась своего, свинья?» — а потом створки прикрыли, чтобы они не мешались, и мой мир пошатнулся. Отражение лампочки было фикцией и не давало собственного света, прихожая погрузилась в дрожащий полумрак: створки хлобыстали и бились о моё зеркало, и в них даже что-то отражалось.

Оно было необыкновенно притягательным, мне захотелось туда с неистовой силой, но эти два болвана оторвали трюмо от пола и поволокли в бывшую мою спальню. Я свалился на пол, потом взлетел, с ужасом наблюдая, как рушится мебель. На меня посыпались коробки с антресоли, не причиняя мне, впрочем, никакого вреда. Стены крошились с тихим треском, а потолок исказился и пошёл волнами. Створки громко стукались, и вся моя ловушка резонировала.

Из глубины коридора вновь заскреблись: оно почуяло движуху и активизировалось. «Скорей бы кончился этот кошмар», — подумал я, барахтаясь в воздухе, и вдруг оба мужика во всю глотку заматерились, женщины властно закричали наперебой, всё перевернулось, и трюмо с силой ударилось о притолоку. Мгновение тишины — и стекло обрушилось градом осколков. То ли кто-то из них поскользнулся, то ли квёлая фанера спинки трюмо не выдержала и лопнула - это уже неважно и никому не интересно.

Я не сразу понял, что произошло: мне показалось, что я проснулся после дурного сна, и теперь снова всё как раньше. Никакой шариковой ручки в моём кулаке не было. Так бывает: приснится какой-нибудь цветок или книга, и ты вцепляешься в них намертво, чтобы унести с собой в реальный мир, но просыпаешься с пустыми руками. Бог с ней, с ручкой, мне теперь не нужны магические талисманы. Я жив, ура, вот я стою посреди своей квартиры в обществе родных, у нас много гостей, вот только зеркало разбили — ну да ладно, это ерунда. Главное, что вся эта ужасная чушь оказалась сном!

— Надо убрать осколки, сейчас принесу веник и совок, — сказал я и собрался идти на кухню, но жена меня опередила.

Они переругивались, собирали стекло, орали на ребёнка: «Всё из-за тебя!» — а я стоял у стены, вдыхал воздух родного дома и не мог нарадоваться, что собственная смерть мне только приснилась. Минуточку, а что за тип крутится возле моей жены? Первой мыслью было подойти и разобраться, но я не спешил. Теперь я обо многих вещах должен думать иначе, я пересмотрю своё отношение к… Тёща со шваброй прошла сквозь меня и пробубнила:

— Не иначе, как его душа являлась. Говорят же, что они на девятый день являются.

Я оторопел… Нет, не то слово, меня будто окатили ледяной водой… опять не то — ну, ладно. Я начал размахивать руками, потом попробовал идти и поплыл вперёд. Да, я вырвался, зеркальной ловушки больше нет, и я снова с моими родными, но уже никогда не смогу с ними общаться, и выяснить отношения с женой и её хахалем тоже не смогу. Меня накрыл припадок. Как страшно осознавать, что я по-прежнему мёртв!

Но было обстоятельство пострашнее. Когда все угомонились и улеглись спать, я заметил у входа в зал, неподалёку от дивана, на котором спала девочка, пульсирующее бледно-сиреневое пятно.

Вы ещё слушаете? Недолго осталось. Не знаю уже, о чём рассказывать, я сбежал из этого ада. Да, подло бросил своих родных наедине с тем, что сам же выволок из зазеркалья — не из зазеркалья даже, а из ещё более далёкого места. Знаю, это было малодушно, но скажите, чем бы я им помог? Как я мог совладать с этой нежитью, у которой нет ни формы, ни названия? Она была стократ сильнее меня. От неё исходила такая лютая злоба, что я чувствовал это на расстоянии, а несчастный ребёнок уловил даже сквозь стекло. Меня бросает в дрожь, когда я вспоминаю, как беспечно разгуливал в чёрном бесконечном пространстве, которое её породило.

Не хочу думать о том, что сталось с девочкой и другими родственниками. Может быть, у них завёлся полтергейст, а может, эта штука действовала иначе: навлекала на людей бедствия и болезни, кто знает? Во всяком случае, ничего хорошего от неё ждать не приходилось.

Я сдался. Я вылетел сквозь дверь и скатился по лестнице сразу же, как оно чиркнуло невидимыми когтями и начало движение в мою сторону. Насколько могу судить, я его не интересовал, ему было чем поживиться, но все годы последующих одиноких скитаний меня не покидала смутная тревога: я боялся, что оно взяло мой след. Вы будете смеяться, но я намеренно запрещал себе даже думать о нём, чтобы не привлечь ненароком — что, если оно чувствует мысли? Я встречал разных людей в полумраке, заводил дружбу, но никому не рассказывал о своих приключениях в зеркальной ловушке. Не буди лихо, пока оно тихо.

Признаться, мне стало легче на душе оттого, что я поделился хоть с кем-то, и я благодарен вам, что выслушали мою долгую историю. Она вам понравилась?

Почему вы не отвечаете? Где вы все, и почему так темно?

И что это там скребётся?!

О нет.