И вдруг налетел ветер. Да такой сильный, что сдул все листочки на соседние огороды, и школьный двор стал серым, как ему и полагалось быть при температуре плюс тринадцать. И учитель физкультуры внезапно почувствовал себя… эээ… дураком.
— Все в спортзал! — крикнул он. — Прекратите портить лыжи, снимайте их скорее!
— А урок не кончился! — крикнул в ответ двоечник Закорючкин. — Мы еще норму не проехали!
И четвёртый «Ф» под предводительством Закорючкина выехал за ворота. Тщетно физрук свистел в свисток и призывал их к порядку — они ушлёпали на лыжах куда-то в сторону рынка, не переставая галдеть и хохотать.
«Придётся идти за Матрёной, — подумал физрук. — Может быть, даже бежать», — добавил он мысленно, видя, с какой скоростью улепётывают сухопутные лыжники.
А четвероклассники дошлёпали до рынка, рассказали там всем, что у них по программе лыжи, и плевать, какая погода, от программы отступать нельзя, — накупили конфет-шоколадок-мармеладок и пошлёпали обратно. А Закорючкин купил огромный пакет кукурузных палочек и прицепил его себе за плечи. Издалека казалось, что он тащит немыслимую тяжесть.
— Ишь, как наших деток угнетають! — возмутилась бабка Хаврония и позвонила в полицию. А для верности — ещё и в газету.
И когда орущая и чавкающая процессия дошлёпала на лыжах до школы, их там поджидала толпа журналистов и полицейских.
— Правда ли, что в вашей школе царят средневековые порядки и практикуется угнетение учащихся? — спросила въедливая журналистка, сунув микрофон наугад в четвёртый «Ф».
— Ага! — радостно проорали дети хором. Многие при этом хлопнули жвачками.
— Их на лыжах по асфальту гоняють! — крикнула бабка Хаврония, увязавшаяся за школьниками с самого рынка. — И заставляють носить огромные мешки! — и она ткнула пальцем в Закорючкина. Тот как раз снял мешок с палочками и развязывал его.
— Позвольте, но это же обычные кукурузные палочки! — возразила Матрёна Эмпидокловна. Это была ошибка.
— Ты на кого пасть разеваешь?! — взвилась Хаврония, заслуженная базарная баба. — Ят-те щас поору на старших! Ишь, порядки в своей школе установили, что дитёв угнетають! Да я вам щас задам по первое число!
— А ну пошла вон с территории школы! — завопила в ответ Матрёна, переходя на общий язык. Она тоже была не лыком шита. — Припёрлась тут, тень бросает на мою школу! Зачем газетчиков притащила?
— Да я т-те щас патлы повыдираю! — завопила бабка и встала в боевую стойку. Матрёна выставила блок локтями.
— Ну, нам тут делать нечего, — зевнула полиция и уехала.
Зато журналисты были счастливы как никогда в жизни. Они расставляли штативы, накручивали на камеры фильтры, совали микрофон то одной, то другой орущей бабе, и репортаж впоследствии побил все рекорды по просмотрам, обогнав даже блогершу Мотю Паукову из Наплюйска, которая рассказывала о своём хомячке и умела играть на расчёске.
А дети? Да они давно сбежали, побросав рюкзаки. И четвёртый «Ф», и все остальные классы. Погода-то была отличная — грех в такой день сидеть за партой!
====== 36. Бассейн по-гадюкински ======
На следующий день, как это обычно бывает поздней осенью, ноябрь неожиданно перешёл в декабрь. После внезапного потепления наступило внезапное похолодание: лужи покрылись льдом — все, кроме бензиновой перед автосервисом, а градусники на окнах, словно сговорившись, стали показывать минус шесть (а самые заядлые — и минус семь).
Вместо дождя из туч посыпался снег. Физрук, любивший лыжный спорт, увидел поутру, что всё Гадюкино белое, но не поверил. Скептически хмыкнув, он сказал:
— Знаю, это девятиклашки бумажек накидали. Я теперь учёный, на туфту не куплюсь! — и пришёл на работу в сандалиях.
На работе он первым делом объявил, что физкультура будет проводиться в спортзале. Услышав это, Стешка и Нюшка загадочно улыбнулись. Любого учителя от такой улыбки бросило бы в дрожь! Чтобы прояснить ситуацию, автор вынужден заняться флешбэком.
Накануне вечером. Конец учебного дня.
Стешка и Нюшка сидели на подоконнике в классе и лениво считали полученные за сегодня двойки. В сумме получалось не то семь, не то восемь. Всё-таки восемь, если считать обещанную, но не поставленную русичкой.
— Завтра физкультура, — сказала Нюшка.
— А помнишь, как четвероклашки по бумажкам на лыжах круги нарезали? — и обе сестры долго и весело хохотали, предаваясь воспоминаниям.
— Жаль, не у нас тогда физра была, — мечтательно вздохнула Нюшка.
— Ну, у нас тоже было много интересного. Помнишь, как мы маты водой залили? — спросила Стешка.
— Ага! — заржала Нюшка. — Повторим?
— Повторим! — и сёстры хлопнулись ладонями.
Им понадобилось всего несколько минут, чтобы протянуть два шланга от кранов — горячего и холодного — в спортзал, расположенный в подвальном этаже. Пустив воду, они немножко понаслаждались видом стекающей по ступеням речушки, послушали её успокаивающее журчание и пошли домой. На выходе из школы заглянули в каптёрку уборщицы и хором сказали:
— До свиданья, баба Фёкла! Спортзал можно не мыть, мы уже вымыли. Мы сегодня дежурные!
— Ай, молодцы! — похвалила их баба Фёкла и тоже пошла домой.
А в спортзале потихоньку образовывался водоём…
— Прокоп Африканыч, снег выпал! — закричал хором пятый «Ё», услышав звонок. — На лыжах кататься будем?
— Никаких лыж! — грозно ответил физрук. — Хватит с меня вчерашнего. Все марш в спортзал! Будем играть в баскетбол.
Дети, предупреждённые с вечера Стешкой и Нюшкой, взяли под мышки надувные матрасы, круги, небольшие лодочки с пластиковыми вёслами — и с весёлым визгом помчались в спортзал.
Физрук ничего не понял, но гаркнуть им вслед не успел, так быстро они убежали. С баскетбольным мячом в одной руке и с журналом в другой он шел за ними с важным видом и предвкушал нормальный урок физкультуры. Наивный!
Но чем ближе он подходил по узкому коридорчику к лестнице в спортзал, тем более странные звуки доносились до его ушей. Вместо гулкого топанья и стука мячей физрук явственно услышал плеск, хлопанье вёсел о воду и девчачий визг, который способны испустить только обрызганные водой девчонки. Это было очень подозрительно, но физрук не замедлил шагу, и на его суровом лице по-прежнему читалось твёрдое намерение заняться баскетболом.
— Стройсь! На первый-второй рассчитайсь! — крикнул он, бодро соскакивая по каменным ступенькам, и свистнул в свисток для пущей важности. И тут увидел, во что превратился спортзал. И где стоял, там и сел — а стоял он по щиколотку в воде на пятой сверху ступеньке.
— Первый! — гаркнула Стешка.
— Второй! — гаркнула Нюшка.
Спортзал был похож на курортное озеро. Дети плавали на матрасах, ныряли, раскачивались на кольцах и прыгали с них как с тарзанки. И при этом, естественно, визжали.
— А чего это мы одни плаваем? Давайте ребятам позвоним! — предложил Трындюхин, и идею поддержали радостным шумом.
Нашли два или три неутопленных телефона и позвонили в другие классы. Через минуту школа затряслась. «Наводнение, а теперь еще и землетрясение», — подумал физрук и собрался уже начать эвакуацию подопечных, но в этот момент мимо него с топотом промчалось несколько классов. Прокоп Африканыч едва успел прыгнуть на бетонный выступ у стены.
— Что за безобразие! — закричал он во всю глотку. — Кто вам разрешил нарушать дисциплину! Все, кроме пятого «Ё», немедленно покиньте спортзал, иначе я вам поставлю неуд по поведению за год! Пятый «Ё», а вы сейчас же вылезайте из воды и марш в раздевалку! Не знаю, что случилось со спортзалом, но плавать я вам запрещаю! Потому что тут не бассейн! Сейчас позвоню спасателям, и они откачают воду, а вы быстро вылезайте и переодевайтесь в сухое! А то сопли заработаете, и ваши родители будут на меня бочку катить!
Вы думаете, его кто-нибудь слышал? В новоявленный бассейн с визгом запрыгивали всё новые и новые классы, от первого до одиннадцатого. Хорошо, что двенадцатого в гадюкинской школе пока не сделали, а то всем не хватило бы места в воде.
