Некоторые страхи приходили наяву — чаще всего в конце дня, когда Ада, съев свою вечернюю порцию безвкусных, осточертевших ржаных хлопьев, сидела в уголке кровати и пыталась разглядеть рожицы в пятнах облупленной штукатурки — других развлечений здесь не было. И вдруг ей начинало казаться, что из-за шкафа кто-то смотрит.
— Уйди, — говорила она одними губами, потому что собственный голос только усиливал щемящую тоску и заставлял дрожать, но тогда невидимый Кто-то начинал смотреть не из-за шкафа, а из-под стола или с тумбочки. Как боялась Ада, что он подберётся поближе и начнёт смотреть из-под кровати!
Проходили недели, а о возвращении к маме не возникало и речи. За всю жизнь девочка не перемыла столько посуды, сколько за время работы у кухарки. Старуха была сурова. Однажды Ада попыталась устроить истерику и ей, но кухарка тут же отвесила непослушной работнице такую затрещину, что девочка отлетела в угол.
— Я тебе не мама, — свирепо прошипела кухарка. — Ещё раз вякнешь, мордой об стену приложу. А ну за работу!
Дни слились в один, и лишь по вторникам, когда кормили овсяными хлопьями, Ада понимала, что прошла ещё неделя. Однажды случилось чудо — вместе с хлопьями кухарка дала Аде ложку мёда. Нечего и говорить, что девочка расправилась с угощением в мгновение ока!
— Спасибо, — сказала она, тщательно облизав ложку, чтобы не осталось ни единой капельки.
— Думаешь, это тебе награда за труды? — невесело усмехнулась тётка. — Зря тешишь себя, не заслужила ты награды. Плохо работала. Не годишься даже в судомойки. А мёд я тебе дала, потому что мы прощаемся. Чтобы потом ты не говорила про меня, что я морила тебя голодом. Сегодня тебя переводят на новую работу, может, хоть там от тебя будет толк. Прощай.
И кухарка вышла сквозь стену. Внезапно пол вздыбился, доски треснули, и Ада с визгом метнулась в свой закуток. Из пробоины в полу пошёл чёрный дым, раздалось низкое гуденье, как от тяжёлого грузовика, и из подполья вылезло уродливое существо, похожее на четырёхлапого белого паука высотой в метр. Оно потрясло человеческой головой, поглядело по сторонам красными глазами навыкате и заговорило скрипучим голосом, ни мужским ни женским:
— Где же твоё почтение? Почему не приветствуешь меня? Где твоё «здравствуйте»? Невежливая девчонка!
— Здравствуйте, — пролепетала Ада. — А вы кто?
— Я Стенолаз, твой новый учитель. Я научу тебя искусству плетения сетей! — и он, покачиваясь, заковылял к Аде. Она взвизгнула. — Ну что ты так кричишь? — упрекнул он её. — Владыка пожелал, чтобы ты связала ему чёрную занавеску в виде паутины, а кто ж тебя научит вязанию лучше меня? Вытри сопли и иди за мной, я отведу тебя в мастерскую. Бетацер сказала, что судомойка из тебя никакая, но может, рукоделие у тебя получится лучше. — Тонколапое белое чудище проковыляло мимо неё и снова позвало: — Иди за мной, я сказал! Почему не слушаешься?
—Вы страшный, — прохныкала Ада.
Чудище затряслось в старческом смехе.
— Это я-то страшный? Это ты ещё Гаулгу не видела! Мы тут, знаешь, все не красавцы. Зато работать умеем, не то что ты. Идём.
— Я боюсь, что вы меня съедите.
— Не съем, не бойся. Владыка не велел…
Ада собрала в кулак всю свою смелость и пошла вслед за Стенолазом. Они долго шли по каменным лестницам то вверх, то вниз. Иногда им встречались странные существа, похожие на животных, людей и птиц одновременно — все разные, но неизменно страшные. Они не трогали Аду, лишь угрюмо смотрели на неё исподлобья, будто она была диковиной.
Стенолаз привёл её в пыльную каменную комнату, всю закиданную старыми тряпками и мотками ниток. Брр, не хватало ещё, чтобы здесь водилась моль! Но моли не оказалось — и на том спасибо.
— Здесь теперь твой дом, учебный класс и рабочая мастерская. В свободное время можешь смастерить себе что-нибудь из одежды из этого барахла, — Стенолаз показал лапой на груду ветоши. — А то твои штаны и курточка стали слишком грязными даже для этого места. Если ты ещё не совсем превратилась в свинью, можешь отмыться в бане и постирать свои одёжки. Банная комната сразу за дверью, налево. Стирать-то умеешь?
— Угу, — на всякий случай ответила Ада и тут же испугалась: вдруг её переведут в прачки? И не зря испугалась.
— Вот и прекрасно. Если не справишься с вязанием, то будешь стирать. У нашего владыки много вещей, и рабочие руки всегда нужны.
Ада огляделась. Комната была небольшая, примерно четыре на четыре метра, но с очень высоким потолком. Свободного пола не оставалось — полуметровый слой ветоши занимал всю комнату. «Хорошо хоть, тряпки стиранные», — подумала Ада, уловив сладковатый запах мыла. Если бы пришлось жить на куче грязного тряпья, она бы, чего доброго, задохнулась.
Но всё равно здесь царило уныние. Ни окон, ни картин. Серые каменные стены покрывала сеть мелких трещин. С потолка свисали четыре лампочки, но горела из них только одна. Стенолаз протянул лапу к широкому выключателю и нажал оставшиеся три клавиши. Стало светло, как днём.
— Наш владыка заботится о своих рабах. У другого хозяина ты бы работала в потёмках. Значит, так. Вот тебе крючок, — он вытянул к ней длинную трёхпалую лапу и вручил толстый костяной крючок, похожий на ручку. Ада опасливо взяла. — Петли умеешь делать? — Она кивнула. — Вот и хорошо. Для начала свяжешь крупную сетку квадратами по двенадцать петель — такую, чтоб можно было застелить всю комнату. Это будет покрывало. А после подумаем о занавеске. Пряжи здесь достаточно.
— Когда вы отпустите меня к маме?
— Когда занавеска будет готова. Ещё вопросы есть?
— Какого цвета брать пряжу?
— Без разницы, — буркнул Стенолаз и уковылял прочь.
Ада села на тряпьё и взяла ближайший моток.
========== Часть 6 ==========
И потянулись дни. Ада всё реже спрашивала Стенолаза, скоро ли её отпустят домой. Каждое утро он будил её криком: «Вставай, засоня!» Ада открывала глаза, переодевалась из халатика, который нашла себе в куче старых тряпок, в рабочую одежду и, не позавтракав, садилась вязать сетку. Завтрак требовалось заслужить. Когда число ячеек в сетке достигало сорока, Стенолаз разрешал ей взять горсть хлопьев. Но не раньше! Он строго следил за порядком, который сам же установил, и большую часть времени проводил под потолком, вцепившись в стену вниз головой. Оттуда ему было хорошо видно, как вяжет Ада. Обмануть его было невозможно.
— Я уже связала сорок ячеек, можно мне наконец поесть?
— Ещё не связала, — мерзко хихикая, отвечал Стенолаз. — Пересчитай!
Ада пересчитывала, сбивалась со счёта и бралась за вязание снова, думая, что лучше сделать несколько лишних ячеек, чем утомлять глаза счётом.
— Вот теперь сорок, — одобрительно кряхтел с высоты Стенолаз. — Ладно уж, так и быть, перекуси немножко. Но во время еды ты должна думать только о работе!
— О чём хочу, о том и думаю, — шёпотом отвечала Ада и шла в помещение, служившее одновременно баней и кухней. Там черпала жестяной миской из холщового мешка хлопья — не овсяные и не ржаные, а бог весть какие — заливала их водой из-под крана и торопливо съедала, хватая пальцами. Ложки тут не было.
И вот однажды связанной ею сетки хватило, чтобы затянуть всю мастерскую.
— Неважная работа, — покачал лысой головой Стенолаз, и его уродливое лицо, и без того сморщенное, скривилось в неодобрительной гримасе. — Тут криво, там натянуто, а с этого края вообще лишний квадрат. Такое нельзя показывать нашему владыке. Знаешь что? Распусти-ка это и свяжи по-новой.
—Не буду! —закричала Ада. — Я работала, я старалась. Могу новое покрывало связать, но это распускать не буду.
— Я, я… Якалка нашлась. Не хочешь сама — другие распустят, — фыркнул Стенолаз и спустился, по очереди переставляя свои суставчатые лапы. — Делов-то.
И не успела Ада оглянуться, как он сграбастал её работу и потянул за нитку. Петли поползли.
— Отдай, отдай! Так нечестно! — крикнула Ада со слезами и попыталась вырвать у него покрывало, но Стенолаз ловко вскарабкался наверх. Там, держась на одной лапе, двумя свободными он стал распускать сетку и перематывать в клубок. Четвёртой лапой придерживал покрывало. Как ни прыгала Ада, ухватиться за краешек не могла. Оно уменьшалось на глазах, превращаясь в клубок ниток — чёрных, серых, бурых. Несколько недель Ада вязала эту огромную сетку, подбирая цвета из того, что имелось, а теперь весь её труд выбрасывали на помойку. Она села и заплакала.
