— Да всё та же шарманка. Уж замуж невтерпёж, — устало произнес он, всё ещё раздумывая, стоит ли делиться существованием Натали в его жизни.
— Ну, так вы уже четыре года или около того встречаетесь, и живёте под одной крышей, как никак.
— Да. Есть такое.
— Так и чем кончилась вчерашняя встреча? Опять разругались, я так понимаю.
— Кажется, информация у тебя появляется раньше, чем в официальных источниках, — рассмеялся Томас, чувствуя, как хмелеет под действием джина.
— Не преувеличивай. Я вас обоих хорошо знаю. Особенно то, что способно вывести Зав из себя. А вывести её из себя можешь только ты.
— Вот спасибо, утешил.
— Обращайся, — расплылся в приторной улыбке Люк.
— Вот что мне с ней делать? Чувствую себя последним мерзавцем, но и себя насиловать не хочу. Я так долго добирался до вершины карьеры…
— Ну, ты же не будешь всю жизнь женат на карьере? Или тебе просто не по душе идея быть женатым конкретно на Зави?
Том в удивлении вскинул брови, наполняя свою рюмку. Люк всё ещё не спеша цедил свой коктейль.
— А вот не знаю. Вопрос достойный… Ну, нет, я ее безусловно люблю… Всё таки мы и правда вместе достаточно долго, как ни с кем до этого…
— А ты уверен, что это именно любовь, а не привычка? Я всегда думал, что если любишь кого-то, то вопрос брака в принципе не стоит.
— Люк, ты всегда такой философ? Или только под джином с тоником? — Томас внимательно посмотрел в захмелевшие глаза приятеля. С Люком они были знакомы достаточно хорошо, и он мог на него положиться в трудной жизненной ситуации. У него всегда было наготове нужное слово для Томаса.
— Говоришь, прямо как Майк… — смутился Люк, залпом допивая коктейль и подставляя Тому свой стакан для добавки.
— Люк… Если я расскажу нечто такое, что требуется сохранить в самом строжайшем секрете, что ты на это скажешь?
— Не могу гарантировать, что выдержу пытки пением со стороны Зави… Но, а больше поводов сливать секреты вроде нет.
— Зави-Зави-Зави… Такое впечатление, что она меня буквально преследует везде. Даже тут, в твоем доме я не могу от нее избавиться, — фыркнул Том, снова залпом глотая спиртное. Алкоголь подействовал мягко, словно туман наползая на берега моря, придавая уверенности и излишней храбрости.
— Ну, не тяни, пока я ещё в силах хоть что-то запомнить и дать мало-мальски полезный совет.
— Ладно… Если Зави узнает, где я зависал эти два дня, она просто удавит меня подушкой среди ночи. Предварительно оторвав мне яйца.
— Девченку подцепил? — от чего-то совсем не удивился Люк, с совершенно равнодушным видом мешая тоник в стакане.
— Скорее, она меня.
Люк замер, медленно подняв на Тома взгляд. Шутка вышла за пределы дозволенного.
— Не понял…
— Месяца полтора назад, в парке. Она фотограф.
В комнате повисла ощутимая кожей тишина. Казалось, что она стала осязаема и сейчас буквально липла к ним двоим, словно пьяная проститутка в занюханном баре, ища последнего клиента.
— Да… Познакомились, стали общаться. По правде сказать, я разбил ей фотоаппарат. Пришлось отрабатывать…
— Прости, чем?
— Покатать её по городу по её делам, помочь немного с приобретением нового. Оказалось, что это очень дорогая вещица. Ну, и как-то так дообщались, что уехали на эти дни в Лэндс Энд… Короче, я, походу, снова попал в историю.
— Да уж… Если Зави узнает, быть беде… С другой стороны… Нет, я все-равно не могу придумать оправдание этому, — пребывая в шоке от слов Тома, Люк никак не мог допить свой коктейль, — Как так вышло? Она тебя засталкерила?
— Нет. Она даже не знала, кто я, — хрюкнув, расхохотался Хиддлстон. На лице Люка застыло удивленное выражение. Это заставило Тома смеяться еще громче.
— Хватит ржать. Я ничего не понял.
— Короче, я увлёкся этой девушкой. Кажется, даже слишком. Она не знает о Зави.
— Почему ты ей не сказал?
— Вот и я пытаюсь понять. Знаю только, что когда они друг о друге узнают, то от меня мало что останется. Только память в виде кинофильмов. Господь, храни кинематограф…
— Как ее зовут? Ну, чтобы мне не называть её просто «девушка».
— Натали. Её зовут Натали. Зеленые глаза, темные волосы, забита татуировками и покрыта шрамами… У меня от неё мурашки по шкуре…
— У меня уже тоже. Татуировками?! — лицо Люка брезгливо сморщилось. Том махнул рукой.
— Я не в этом смысле. Я реально покрываюсь мурашками от ее прикосновений. Как-будто она знает, как прикоснуться ко мне, чтобы меня начало разрывать на части.
— Не надо подробностей, прошу. Я не пойму только одного — от меня тебе что нужно?
— Не знаю. Совет?
— Какой тебе совет, балбес? У тебя такая довольная физиономия, когда ты о ней говоришь, что мне кажется, будто ты не особо и раскаиваешься.
Томас задумался, припоминая ощущения от прогулки на Уайтсанде.
— Да, похоже на то… Я как никогда чувствую себя рядом с ней мужчиной. Таким, что прям ух. Этот её взгляд заставляет быть, а не казаться. Нереальное ощущение.
— Мда. Не увлекайся только. А то потом херово кончится.
— Вот по этому я тут. Ищу совета. Знаешь, мозгами я понимаю, что должен сделать. А вот эмоции прямо рвут в клочья в другую сторону. Мозгами я понимаю, что должен сделать Зави предложение, представить её миру… Должен. Но не хочу.
— Дай угадаю? А хочешь ты эту Натали…
— Запутался. Хочу чувствовать себя живым. Нужным.
— Ну, так Зави ты нужен. Может, вам куда-нибудь вдвоем умотать на неделю-другую? Проведёте время вместе, переосмыслишь…
— Так вот в этом и дело, что я не хочу с ней никуда ехать. Как вспомню последний отдых в Брисбене, так всё желание пропадает.
Люк, допив очередной коктейль, зевнул в кулак. Алкоголь быстро сковывал его, подгоняя невидимым кнутом в сторону кровати. Томас точно так же зевнул, глядя на своего сонного секретаря.
— Я понимаю, что творю то, что меня никак не красит с положительной стороны. Но почему тогда мне так хорошо?
— Что, никаких угрызений совести?
— Совершенно.
— Тогда какого черта тебе от меня надо? Тебе хорошо? Ты же один фиг не послушаешь моего совета…
— С чего ты взял?
— Ой, ну не надо… Я сейчас дам тебе совет, а ты пойдёшь дальше, к другому советчику, чтобы получить тот совет, который тебя устроит. А потом, когда ты по-настоящему облажаешься, ты ведь будешь винить того, кто укрепил тебя в твоем решении… Это типичная проблема всех, приходящих за советами. Ты ж уже все решил.
— Да еб твою мать! Я ничего не решил, блядь! — вскочив с кресла и принявшись расхаживать из угла в угол по гостиной, вскрикнул Томас, — Как, ебись оно конем, можно что-то решить в этой ебаной ситуации?!
— О как… Ты и материться, оказывается, умеешь, — опешил Люк, почти трезвея.
— Да блядь, я тебе что, напудренная монашка?
— Ну, последний час ты ныл если не как монашка, то как лишенная невинности на выпускном девица… — засмеялся Люк, пьяно наблюдая за Хиддлстоном.
— Мило. Спасибо! Так че делать-то?
— Блядь, Томас Уильям Хиддлстон! Тебе, ебется твоя жизнь, пятый десяток, а ты все ещё ищешь совет, да еще и у меня? Самому не смешно?
– Вот именно по этому я и пришел к тебе… Зная твою… Тебя…
— Заканчивай уже… Зная мою ориентацию?
— Да, извини… Ты же как-то признал в себе это. И не скрываешься, и не переживаешь.
— Ну, было не просто, скажу тебе.
— Тогда ты меня понимаешь. Мне сейчас пиздец как не просто! — одним махом осушая ещё одну рюмку джина, завёлся Том.
— Ну, что я тебе могу сказать… Либо признай уже, что Зави тебе нахер не нужна, и живи дальше, либо женись блядь на ней, и сиди на жопе ровно в её рафинированном семейном болоте!
— Я… Не могу.
— Тогда иди на хер отсюда, и не трахай мне мозги. Разберись в себе, что ты хочешь, в конце концов. Тебе скоро саван подадут, а ты все в Ромео играешься. Нарожайте с этой смугляхой уже кудрявых мулатиков и устраивайте по субботам семейные вечера. Или отпусти её на все четыре стороны, пусть наконец найдет себе другого мужика. Ты ж её время безбожно просираешь вот этим вот своим «мне еще рано, это слишком ответственно».
