— Ну… Сложно не согласиться. Давай дождемся результатов прогона по базе?

— Само собой… Само собой… — рассеянно буркнул Роберт, глянув на наручные часы. Что-то внезапно заставило его передумать касаемо отлета Натали. Возможно, он еще успеет выполнить пожелание помощницы, если отправится в аэропорт прямо сейчас, за одно и проверит некоторую свою догадку. — Я сейчас заскочу в одно место, а когда вернусь — продолжим…

Роберт, взглянув на табло вылетов, нашёл необходимый рейс. Проводить Натали он уже не успевал, как и поделиться своими мыслями. Посадка шла полным ходом и никто не допустит его в выделенную зону, даже с полицейским удостоверением наперевес. Так бывает только в кино, что по одному лишь слову останавливают вылет. В реальности все намного сложнее — слишком много бумажной волокиты с разрешением от прокуроров, начальников транспортной полиции и обязательным «анонимным» сигналом об отмене рейса. А если кто-то и допустит по доброте душевной или простоте непосвящённой, то пока разберутся, что к чему, самолет все-равно уже будет в воздухе. Каких-то пятнадцать минут в пробке до Хитроу не хватило, чтобы увидеться. Просто сказать что-то, возможно, нелепое, но важное… Что-то про тот чертов поцелуй на глазах у Уильямса. Возможно, возмутиться, и сказать, что это было жестоко по отношению к нему самому. А возможно, сгрести в охапку и увезти обратно в квартиру над офисом, не слушая ее оправдания и аргументы. Что ж… Не в этот раз… Иногда жизнь самостоятельно расставляет приоритеты независимо от людских желаний. Шумно выдохнув, он всё же запомнил номер рейса и дату — даже судьбу можно обмануть, имея достаточно информации и навыков. Профессиональная привычка заставляла складировать адреса и числа в голове по специально отведенным для этого полочкам. Пробежав глазами по расставленным слишком высоко камерам наблюдения, он вновь осмотрел стойки регистрации. Нет. Если бы Сару захотели вывезти из страны, то не на самолёте. Слишком много степеней проверки, начиная от биометрических датчиков на самой стойке. А в базе данных транспортной полиции ее фотографии уже мелькают в списках разыскиваемых горячей строкой. Остается надеяться, что она все-еще в Лондоне.

Выйдя через огромные ворота Хитроу на оживленную площадь аэропорта, он глубоко затянулся горчащей сигаретой. Внутри всё клокотало от жгучего ощущения неопределенности. Мир валился из его рук, словно карточный домик при ураганном ветре, уходил из-под ног, пугая образующимися бездонными провалами. Прямо над его головой, закладывая небольшой крен на правое крыло, уходил в небо самолёт, разрывая своими крыльями снежные тучи. Еще миг, и он совсем скрылся из виду. Роберт докурил одной затяжкой, и, сплюнув на землю липкую, горчащую слюну, послал окурок щелчком в урну. В кармане настойчиво завибрировал смартфон, напоминая о себе как никогда вовремя. С волнением, понятным лишь потерявшему своего ребенка родителю, Таннер ответил на звонок.

— Таннер…

— Привет, красавчик… Отдел расследования, инспектор Белфорд… Вычислили мы этого типа. Заедь в отдел как можно скорее.

— Плохие новости?

— Для тебя сейчас все новости — плохие, кроме одной. Я у себя в кабинете. Жду.

Роберт отбил вызов и тупо уставился в низкое ночное небо, переваривая происходящее и прислушиваясь к участившемуся ритму сердца. Тучи опасно нависали над городом, отражая свет его огней, и грозя раздавить своими розовато-оранжевыми беремчатыми животами. Странно, что при такой облачности полеты не отменили, мелькнуло в голове, тут же отступая на второй план. Сердце успокоило свой бег до привычных шестидесяти ударов в минуту. Адреналин в крови медленно сходил на нет. В таких ситуациях нет места эмоциям.

В Скотланд-Ярде на контрасте с Бэзилдоном ночная жизнь кипела. Сдав при входе личный пистолет, он размашисто расписался в форме выдачи, а затем спешно поднялся на второй этаж по ступенькам. Шум голосов прерывался лишь размеренным гудением техники, поскрипыванием принтеров и, подобным каре небесной, телефонным звонкам. Отдел обработки кипел, как паровой котел. Ему нравилась эта суета в центральном офисе, иногда даже заставляя скучать по былым временам.

Белфорд сидел за своим компьютером, освещенный мерцающим светом монитора и походил на киношного зомби с пугающей синюшностью кожи. Двери его кабинета всегда были открыты — он не слишком любил, когда кто-то стучал, прежде чем войти.

— Выглядишь так, будто на свет божий выползаешь только по ночам… — улыбаясь, констатировал Роберт. — И то за порцией крови.

— А ты выглядишь так, будто жрешь все без разбору…

— Примерно так, — согласился он, присаживаясь в кресло.

— Счастливчик, мой гастрит даже картошку-фри съесть не даёт, — отозвался Бэлфорд, разворачивая монитор к Таннеру. — Вот, полюбуйся, с кем ты столкнулся… Тебя это не обрадует.

На экране компьютера, обработанный в нескольких проекциях, доведенный до возможной четкости висел портрет уже знакомого ему человека. Типичный представитель Ближнего Востока — смуглый, черноволосый, аккуратно остриженная темная бородка, глубоко посаженные тёмные, почти черные глаза… Полные губы и красиво изогнутый крупный нос. Вполне красивый такой восточный мужчина. Именно этого человека Роберт помнил, забирая Сару из клуба несколько недель назад. Именно этот мужчина пристально наблюдал за ними, когда подъехал кэб.

— Знакомая рожа?

— Да…

— А теперь читай… — с каким-то торжеством в голосе произнес Стивен Бэлфорд, нажимая пару кнопок на клавиатуре. Картинка сменилась на досье. В верхнем углу на фотографии то же самое лицо, но моложе на несколько лет. Роберт пробежал взглядом по строчкам и похолодел внутри. В груди остановилось сердце, стало больно дышать, словно кислород перекрыли. Ловя ртом воздух, Таннер вместе с креслом придвинулся ближе к монитору. Липкая испарина выступила под косматой с проседью челкой.

— Я же говорил, что новости тебя не обрадуют…

— Ошибки быть не может? — осекшимся, треснувшим голосом спросил Таннер, не в силах подняться с кресла. Руки тряслись, ноги стали чужими.

— Роб, я перерыл чертов вагон информации. Ты же знаешь… — виноватым тоном отозвался инспектор, разводя руками.

— Да-да, ты не ошибаешься…— борясь с собой, просипел он. — Есть что выпить?

— Нитроглицерин дать?

— Шуточки твои совсем не изменились… Нет, пока рано. А вот выпить чего-нибудь надо… Виски? Брэнди? Что у тебя есть?

— Я не держу такое на рабочем месте… — начал, хитро щурясь Стивен, рукой пытаясь нашарить что-то на самом дне ящика письменного стола. — На виду…

Мужчина протянул небольшую, граммов на двести пятьдесят, металлическую плоскую фляжку, отделанную кожей и красным деревом. Роберт, без лишних сомнений открутив крышку, не принюхиваясь, опрокинул содержимое ёмкости себе в глотку. Крепкий, чуть бархатистый вкус «Macallan», расползся по языку, перекатываясь внутрь так быстро, что в глотке даже не успело засаднить от крепости напитка. По венам моментально разлилось тепло. Шумно выдохнув в кулак, Роберт вернул открытую флягу Стиву. В нос ударил знакомый дубово-пряный аромат напитка.

— Лучше?

— Пока не знаю, но лучше нитроглицерина точно. Итак… Дай мне собраться с мыслями… — снова принявшись разглядывать досье с монитора компьютера, Роберт пытался привести мысли в порядок.

— Объявить ее в международный розыск? — предположил Стивен. Глядя на то бледнеющего то краснеющего Таннера, он всё ещё держал фляжку в руке. Мужчина в кресле напротив отрицательно покачал головой.

— Не её. Их двоих… Как он вообще оказался в Лондоне? По каким документам? Можно же установить, с каким именем он въехал в страну?

— Да. Я думаю это займет некоторое время, но установить мы сможем. Опять вся нагрузка на транспортников придется.

— Ну, так они пропустили в страну международного преступника…

— С него сняты обвинения, ты забыл? Ни одного доказательства его причастности к «Исламскому государству Ирак»{?}[«Исламское государство Ирак» («ИГИ»)* — суннитская исламистская группировка, целью которой было создание исламского государства в суннитских регионах Ирака с преимущественно арабским населением. ] не найдено.