— Когда, Вы говорите, общались с мисс Фокс?

— Какое Вам до этого дело?

— Самое непосредственное. В моих руках Ваша дальнейшая карьера, и не смотря на то, что Вы — на редкость скользкий тип, я бы не хотел пускать в ход этот аргумент. Не из симпатии к Вам. А из сочувствия к Вашим женщинам.

— Вчера вечером, около десяти или начала одиннадцатого где-то, — уверенно солгал Джеймс, наблюдая, как у детектива дрожат ноздри. Роберт с ощутимым для себя облегчением выдохнул, сам не понимая, почему ему так важно было знать ответ на вопрос. Значит, Натали еще ничего не знает, а Уильямс нагло врет. Это одновременно было и не плохо, и ставило его самого в тупик.

— Ясно… Давайте, Вы дадите мне время, чтобы я собрал все имеющиеся документы по этому делу, а я дам Вам время оценить информацию в некую пятизначную сумму. В зависимости от важности для Вас, — наконец, выдал Роберт, ломая голову, как сообщить об этом Натали. Джеймс кивнул, продолжая наблюдать за детективом. Что ж, он был прав — ничто человеческое ему не чуждо. Просто здоровый, тупой сыщик, решивший зарабатывать легальным сталкингом и шантажом.

— Меня устраивает… Как только соберёте всё, позвоните мне, хорошо? — протягивая руку для подтверждения сделки и прощания одновременно, осведомился Уильямс. Роберт изучающе взглянул на его ладонь, пожевав широкими губами. Помедлив, демонстративно убрал руки в карманы куртки, и еще раз смерив Джеймса холодным взглядом хищного животного, кивнул. Когда дверь за детективом захлопнулась, Джеймс облегченно выдохнул. Лоб покрывала липкая испарина, по спине между лопаток струился пот. Никогда еще представление не давалось ему так тяжело, но вместо рукоплесканий зала его ждала закономерная награда — освобождение от этого невыносимого дамоклова меча в виде компромата на него и на Бэт. Каждый выкручивается так, как умеет — он, Джеймс, умел вовремя оценить степень опасности ситуации для себя, и принять хоть и грязное, но эффективное решение. Оставалось надеяться, что Таннер не передумает.

— Ну, как прошла встреча?

Джеймс поднял взгляд на Элизабет. Та выглядела встревоженной. Стояла в гостиной, заламывая тонкие запястья. В ногах привычно крутился Бобби, отбивая лохматым хвостом дробь по его голени. Так тихо, по-домашнему… Джеймс ощутил собственную значимость в глазах Бэт, словно он был её единственным пристанищем при ураганном ветре.

— Он сказал, что ждёт от тебя видео извинений и отмену травли в сети.

— Что?!

— Тогда обещает не передавать дело в суд, — опускаясь в кресло, произнес Джеймс, кусая нижнюю губу. В голове плыл туман из обрывков разговора с детективом, какие-то образы из квартиры Натали… Её темная, манящая спальня с широкой кроватью и ярким перуанским пледом. Услужливая фантазия торопливо предоставила ему видение постельной сцены: Натали и непременно этот недоумок детектив. Почему именно он — Джеймс не мог понять. Возможно, из-за того поцелуя, что на его глазах был в квартире Натали. А возможно, потому что ему, Джеймсу, просто необходимо было злиться на кого-то, кроме себя. Элизабет осторожно коснулась худого острого плеча Джеймса. Он поднял на неё затуманенный взгляд и неожиданно прижался впавшей небритой щекой к прохладным тонким пальцам. От этого простого жеста у девушки внутри всё сжалось.

— А Крис что говорит?

— Крис поддерживает эту идею. Считает, что необходимо остановить фанатов, пока они не натворили ещё что-то, — отозвался Джеймс, чувствуя, как внутри ширится неподдельная тоска. Как так вышло, что история, начинавшаяся красиво и романтично вдруг свернула куда-то на тропу войны? Да, с его стороны было бесконечно глупо поддаться обаянию Натали, безусловно, глупо было валить всю вину на Бэт за совершенный проступок. Но то, что произошло уже произошло и требовало решения.

— Джеймс, дорогой… — осторожно, словно ступая по тонкому льду, начала Элизабет. Мужчина лишь задумчиво взглянул на неё, — Что же делать?

— Ты знаешь, что кто-то из фанатов пролез в её дом, разгромил там всё и убил собаку?

Слова Джеймса донеслись до ее ушей, но не коснулись сознания — Элизабет смотрела на него совершенно пустым взглядом. Ей было откровенно всё-равно, что случилось с этой мелкой паршивкой, вклинившейся между ними. В конце концов она ведь не могла предугадать, что кто-то из фанатов поступит подобным образом.

— Джеймс, ты же не думаешь, что я просила кого-то из фанатов совершить подобное?

— Какое это теперь имеет значение? Есть ситуация, и из нее нужно выбираться, разве нет? — от чего-то чувствуя себя намного ближе к Бэт, чем когда-либо раньше, Джеймс притянул девушку к себе. Она не сопротивлялась. Заключив ее гибкое, словно дикий цветок, тело в объятья, он задумался. А стоило ли вообще всё это потраченных нервов? Стоило ли как глупый, потерявший голову подросток, бегать на свидания к девушке, которая принадлежала к совершенно другому миру, и не смогла бы его понять никогда. Джеймс втянул ноздрями мягкий знакомый запах зеленых яблок и душистого мыла. Аромат будоражил воспоминания.

— Элизабет…

—Что?

— Сможем ли мы когда-нибудь забыть всё это?

— Я не знаю, Джеймс. Честно. Ты причинил столько боли… — понижая голос, отозвалась она. Прохладные руки Джеймса крепко сжали её в объятьях.

— Я ведь еще могу вымолить у тебя прощение? За весь тот кошмар, что тебе пришлось пережить? — не понимая, для чего он говорит это, начал Джеймс. Элизабет лишь рассеяно пожала хрупкими плечиками. Мысли текли плавно, словно ручей катился по камешкам. Что у него осталось? Карьера, которую он сам старательно подточил на корню? Чувство пустоты внутри из-за возникшей привязанности? Тоска от осознания предстоящих трудностей? Или вот она — Бэт, великодушная в своей любви, прощающая его промахи раз за разом…

— Почему ты еще со мной? Я же поступил с тобой хуже не придумаешь… Обидел, унизил… Изменил… Я не стою твоей любви…

Элизабет молчала, накручивая прядь его волос за ухом на тонкий ухоженный пальчик.

— Может, потому что мы друг друга стоим? Мы ведь с тобой из одного теста, Джеймс… Странно, что ты этого до сих пор не понимаешь.

— Понимаю, но я не понимаю, как ты можешь продолжать меня любить…

— Ты талантливый, умный… Неординарный человек. И… Что поделать — взбалмошный. Я к этому привыкла, и понимаю, что иногда тебе необходимо зарядиться энергией где-то ещё. Просто я не думала, что твоя очередная подзарядка может вылиться вот в такое…

Джеймс благодарно поцеловал раскрытую ладонь Элизабет. Узенькая, как веретено, ладошка пахла его собственным парфюмом, и знакомым ароматом яблок. Внутри всё задрожало. Как же так… Ведь она и правда его любит не смотря ни на что. Что же он собрался натворить! Бросить её… Нет, это не он ее бросить должен, а она. Совсем запутался… Совсем. Сломал жизнь ей. Чуть не сломал себе. А все из-за мимолетной, хоть и фантастически необыкновенной интрижки. А ведь Натали была права, не раз говоря, что они с ней из совершенно разных миров, и если бы не случайность, он никогда бы не узнал про нее. Она заинтриговала его своим равнодушием к персоне. Вот и вся причина такой вспыхнувшей страсти. Да! Глупость, конечно, но ему страстно, именно страстно хотелось обаять её. Покорить… Ведь она при встрече даже не знала, кто он такой, словно вся его жизнь, вся его карьера — пустой звук. Словно он — не существует. Джеймс, запрокинув голову горько рассмеялся. Всего-лишь жажда признания. Жажда доказать себе, что он — не пустое место! Вот ведь глупец! И ради того, чтобы эта одна-единственная девушка восхищалась тобой, любила и поклонялась, ты, идиот, готов был потерять карьеру, отношения и чужую жизнь пустить под откос? Фигляр! Правильно Натали сказала… Позёр и жалкий фигляр!

— Над чем смеешься?

— Над самим собой, Бэт… Над собой. Я ведь, в сущности, оказался самым большим глупцом… Погнался даже не за девушкой… И не за сексом… Нет. Я, дурак, погнался за тем, чтобы она, никогда раньше не слышавшая обо мне, стала одной из тысячи… Чтобы признала, что я — знаменитость… Господи, как глупо!