странный мир, где они прежде были не более чем персонажами.
Интересно, это автор такой наблюдательный или они сами виноваты? Неужели он со стороны так выглядит? Хотел задать этот вопрос Элеоноре: почему он – герой, но всё не решался: чтобы не
нарваться на риторический ответ вроде: «А ты разве недостоин?»).
Вечерело. Генри пристроился у крохотного окошка и смотрел
на небо. Башня располагалась высоко, на ее уровне только ласточ-ки носились. Вот бы послать весточку друзьям, думал он. Или самому превратиться в птицу… И почему в этом мире нет волшебства?
63
Юлия Каштанова
В этом случае, он и сам бы выбрался на свободу, и остальных бы
спас. Эх! Он никогда особенно не верил в мистику и чудеса, но сейчас именно о чуде мечтал… Но раз уж так повернулось, он примет
свою судьбу достойно, не будет хныкать, валяться в ногах, просить
о пощаде, и уж тем более подписывать какие-то смехотворные при-знания или, хуже того, идти на сделку с этими негодяями. Он проиграл, а проигрывать тоже надо уметь. Жаль только, что осталось
ему жить день – не больше, а он так и не сможет повидать друзей.
А ведь только сейчас, вдали от них, он начал осознавать, как мало
говорил им хорошего, доброго, даже просто благодарил. А уж изви-нялся – и того реже. Это, пожалуй, было единственное, о чём он жалел, кроме дома… Сколько раз он в ночных видениях посещал этот
самый дом, вспоминал как выходит из машины, заходит в подъезд, открывает ключом дверь… А как надеялся каждый раз, засыпая, пробудиться там, а не здесь?
Генри подобрал с пола кусочек известняка. Они тут попадались периодически, при этом были мягкие и крошились, как мел, и норовили испачкать всё, к чему прикасались. Он был не ахти каким художником, но здесь – то ли от скуки, то ли от переизбытка
эмоций – хотелось выразить свои мысли. Стихи получились бы еще
хуже… а так – хоть как-то их оформить. Потом, кто знает: может, его персонаж обладает художественными талантами с точки зрения
автора? Вот как раз шанс проверить, а ему в последние часы будет
на что посмотреть и вспомнить. Потому он, опустившись на корточки возле стены, стараясь не загораживать скудный свет, пробиваю-щийся сквозь забранное решеткой окошко, начал рисовать…
*** Элеонора по-прежнему думала только об одном – о побеге.
Куда ее везут – она не знала, потому что во время дороги ей не
давали толком смотреть в окно: судя по всему, опасались, что она
запомнит ориентиры или даст кому-то знать. Глупо, хотя и не ли-шено смысла.
Одна из попыток уже провалилась… Странно: она ведь все
рассчитала правильно. Почему же ничего не вышло? Одно из двух: за ней слишком пристально следили либо ее ходы просчитаны заго-64
Второй шанс для героя
дя. Но как? Кем? Конечно, она видела среди противников, к своему
ужасу и отчаянию, знакомые лица игроков, но едва ли кто-то из них
настолько хорошо знал ее привычки. Значит – выследили. И следо-вательно – надо быть осторожнее.
За дверью послышались торопливые шаги, и по очередности
щелкнули замки. Элеонора встрепенулась. На охрану не похоже: она ходит медленно и размеренно, на слуг тоже – они бегают куда
более суетно. Здесь же человек был явно знающий себе цену. Видимо, прислали нового парламентера. Интересно, что ей предло-жат на сей раз? Самоубийство? Было бы весело послушать, как они
сформулируют подобное предложение…
Дверь открылась с тихим поскрипыванием. Молодая женщина тут же отвернулась и сосредоточила взгляд на книге, одной рукой в то же время незаметно дотянулась до тяжелого пресс-папье, спрятав его в рукаве. Пусть попробует теперь подойти! Если гость
будет один – она его оглушит, а дальше поглядим, кто выйдет из
этой комнаты целым и на каких условиях. Если бы ее не охраняли
с таким тщанием, не ходили бы за ней минимум толпой – только бы
ее и видели! Проблема состояла в том, что требовалось незаметно
выбраться наружу, а для этого – пересечь несколько открытых пространств, которые прекрасно просматривались. Завладеть оружием и справиться с парой ленивых и не слишком внимательных охранников как раз сложность невелика, но когда тебя ловят по всем
направлениям, чувствуется острая нехватка помощников. Было бы
их четверо или хотя бы двое – шансы бы возросли. Поэтому очень
мало кто из преступников совершает побег из тюрьмы в одиночку
– разве что в кино – и если это удается на первом этапе, то потом
многие попадаются.
– Добрый день, красавица! – произнес знакомый картавый
голос. Элеонора вздрогнула и едва не выронила свое «орудие само-обороны». От греха, чтобы не «спалили», она положила руку на стол
и медленно повернула голову, давая себе время совладать с буше-вавшими чувствами.
– Мигель? – произнесла глава Грандов, пристально рассматривая
гостя через прищур. Она почти не знала этого человека в лицо (ведь
этот человек приглашение на вечеринку-встречу отклонил), но друзья, кто с ним все же встречался, бегло описали его внешность.
65
Юлия Каштанова
– Странно, что Вы удивлены, – произнес он задумчиво.
Элеонора ожидала увидеть Мальеду в этом мире, но надеялась, что на ничьей стороне. К ним он не примкнул бы из-за Призрака как минимум, а к противникам – из-за собственной гордыни
и стремления к «справедливости», коим он так кичился. Так что
встреча с ним у врагов, где он был кем угодно, только не узником, разом обрушила часть планов и прибавила беспокойства. Теперь
неудивительно, что они угодили в ловушку: он ведь мог наплести о
них всё, что угодно, в том числе правду. К тому же, Мигель эмоци-онален, можно попробовать сыграть на этом.
– Зачем ты пришел? – холодно осведомилась она, откладывая
книгу в сторону и поворачиваясь лицом к собеседнику. Как бы она
к нему не относилась, решила придерживаться рамок вежливости.
– Я… это… – гость замешкался, он не был готов к разговору в
стиле: «Есть дело – говори, нет дела – вали». – Повидать Вас…
Элеонора окинула беглым взглядом незваного гостя. Он
явно был не один, иначе говорил бы по-другому: значит, все-таки
побоялся прийти без охраны. Стало быть, побег откладывается.
Справиться с Мигелем – дело нескольких минут для человека не
понаслышке знакомого с боевыми искусствами, но вот с его сопро-вождением… неизвестно сколько их и насколько они готовы к не-ожиданностям. А сидеть оставшееся время за решеткой в подвале, чтобы больше уже не возникало крамольных мыслей, в ее планы не входило. Что ж, если не агрессией – так лестью, возможно, удастся его провести…
– Со мной все в порядке, – продолжала играть роль ледяной
неприступности Элеонора, а из-под маски внимательно следить за
ним. – Это всё?
– Простите, сеньора, – произнес собеседник, – но я полагал, Вы будете более радушны к старому другу.
Молодая женщина метнула в собеседника гневный взгляд, так
что тот даже отшатнулся.
– Другу? – прошипела она. – Ты смеешь называть себя моим
другом после всего случившегося?
Мигель задумался. К такому яростному отпору он не успел
подготовиться. Он рассчитывал, что будет время подумать, оценить
обстановку, а здесь прямо за уши – и об стену.
