В аудитории института Ирина – полноватая женщина сорока лет с обычной внешностью – заканчивает принимать экзамен. Студентов в аудитории всего трое: две девушки и молодой человек. Студенты, не особенно скрываясь, списывают ответы на вопросы экзаменационных билетов; одна – с рукодельной шпаргалки-гармошки, другая – с тонкой брошюры, парень – со смартфона.

Ирина поднимает взгляд от бумаг, пристально глядит на студентов и замечает массовое списывание. Встает, идет по ряду. Останавливается около студента. Тот увлеченно продолжает списывать. Ирина видит это, набирает в легкие побольше воздуха, собираясь сделать замечание. Студент нагло и непрерывно смотрит в глаза преподавателя. Ирина вдруг переменяет решение и лишь вздыхает.

Возвращается к преподавательскому столу, садится и листает экзаменационную ведомость.

Студент садится перед Ириной, зачитывает билет:

– Билет номер шесть. Сущность и структура манипулирования.

Ирина забирает билет, делает пометку в ведомости:

– Слушаю вас.

– В самом общем виде под манипулированием принято понимать такой вид взаимодействия между людьми, при котором один из них сознательно пытается установить контроль над поведением другого, чтобы побудить его к совершению каких-либо действий…

Ирина кивает, соглашаясь:

– Верно. Приведите примеры.

– Ну-у… Например, голосовать за кого-то или выполнять чужие обязанности… Причем делается это таким образом, что жертва манипуляций не ощущает и не осознает себя объектом контроля. А манипулятор делает это для какой-то своей выгоды. Аферисты, интриганы, симулянты – тоже чаще всего манипуляторы.

Ирина пролистывает реферат в синей пластиковой папке-скоросшивателе и прерывает ответ:

– Достаточно, Соколов. Всё верно. Лекции вы не пропускали, реферат сдали вовремя. Давайте зачетку. Ставлю «отлично». Ступайте и не поддавайтесь манипуляторам, ибо рыщут они вокруг, кого потрясти. Но и в паранойю не впадайте.

Ирина открывает зачетку, ставит оценку и расписывается.

– Спасибо, Ирина Владимировна. Непременно всё учту.

Студент забирает зачетку, папку с рефератом и выходит.

Ирина берет с края стола две папки в кислотно-розовых обложках.

– Смирнова и Лезина, заберите свои рефераты. Темы не раскрыты, списки литературы никуда не годятся. Целые страницы как под копирку написаны. Изучите материал и осенью приходите пересдавать.

– Ирина Владимировна… Стипендия ведь… Мне бы хоть троечку… – клянчит Смирнова.

– До осени, говорю вам! Всего хорошего!

Ирина прихватывает со стола торт и букет цветов, выходит из аудитории.

Студентки с обиженным видом листают рефераты.

– Я же говорила тебе: нельзя в розовых папках сдавать – преподы бесятся, – злится Смирнова.

– Блин, а я столько бабла за эту хрень отвалила! И всё зря, – вздыхает Лезина. – Осенью в васильковых папках сдадим или цвета морской волны. Видела, как Соколов проскочил?

Ирина с букетом и тортом идет по институтскому коридору. На ней серый брючный костюм и туфли на низком каблуке.

На кафедре преподавательницы – Ирина, Софья и Анна – пьют чай с тортом.

– Ир, ты чего недовольная какая? Будто сама трояк получила. Как экзамен прошел? – спрашивает Софья, ей за пятьдесят.

Ирина вздыхает:

– Кое-как… Студенты скачивают рефераты из Интернета, дополнительную литературу не читают. О шпаргалках я уж и не говорю.

– Да уж, читает молодежь мало. Нахватаются верхушек – и хватает с них, – кивает Софья. – То ли дело раньше было… На совесть учились, а не ради корочек. Ночами не спали. А если чего-то не понимали, так вызубривали.

– Да, молодежь ограничивается поверхностными знаниями, не то, что старое поколение, – соглашается Ирина. – Так ведь, Анечка?

– А я – за молодежь! Студенты стали практичнее, учат только то, что им в жизни пригодится. Зачем всяким хламом голову забивать? Главное – научиться, как вовремя найти нужную информацию, и использовать с максимальным эффектом,– отстаивает свою позицию молодая и современная Анна. – Софочка, долей мне чая, пожалуйста.

Софья наполняет чашки из заварочного чайника:

– Ир, а что у тебя с докторской? Готова уже?

– Готова… наконец-то. Профессор Гуревич – чудесный руководитель. Отзывы получила прекрасные, автореферат распечатала. Позавчера отдала материал в переплетную, завтра заберу. Морока та ещё. Верно люди говорят: лучше «краковская», чем «докторская». А если серьезно… Волнуюсь, конечно. Все-таки защищаться придется в Москве, в МГУ…

Анна успокаивает:

– Да брось ты! Всё будет тип-топ. Я полгода назад защищала кандидатскую у того же Гуревича. И защитилась на «отлично». Мужик он толковый… понимающий. Хотя и староват… на мой вкус.

– Ха! Много ты видела юных профессоров? – улыбается Софья.

– Бывают, говорят…

– Я читала твой автореферат, и мне он не понравился. Выводы невнятные, заключение куцее, – говорит Ирина. – Работа, уж ты прости за прямоту, поверхностная и незрелая. И куда профессор смотрел?

Софья бросает взгляд на внушительный бюст Анны и чуть ухмыляется.

Анна лишь отмахивается:

– Ир, а как у тебя с личной жизнью? Всё так же, без перемен? Бедненькая… Нашла бы кого-нибудь для здоровья. Принцев, ясно, на всех не хватает, но просто мужчину для отношений без обязательств найти не проблема.

– А я не признаю таких отношений. Другое дело – крепкий, стабильный брак, когда рядом надежный человек, опора, крепкое плечо и хороший отец детям. Вместе легче бороться с неурядицами, да и удачам радоваться веселее, – Софья старомодна и прямолинейна.

– Таких мужчин больше не делают. Все они полигамны, все бегают от жен налево. Так уж лучше пусть бегают ко мне. Вот потому я и кручу несколько романов одновременно: и для тела, и для дела, – Анна практична и современна. – А ты, Ир, всё веришь в неземную любовь? И будешь её ждать, пока рак на горе свистнет?

Ирина набирает в грудь воздуха, собираясь дать отповедь.

Анна с прищуром смотрит Ирине прямо в глаза, её губы сжаты в ниточку в натянутой улыбке.

Ирина первая отводит взгляд и медленно выдыхает.

Ирина входит в прихожую, ставит на пол портфель и тяжелые пакеты. Снимает пальто и вешает на плечики, туфли аккуратно ставит на обувницу.

В спальне на широкой кровати с белоснежным бельем лежит Людмила Михайловна, мать Ирины. Она рассматривает лепнину на потолке, хрустальную люстру. Услышав шаги в прихожей, она закрывает глаза и притворяется спящей.

Ирина заглядывает в комнату к матери. Та открывает глаза, будто только что проснулась.

– Добрый вечер, доченька! Соскучилась я…

Ирина включает свет.

Мать смотрит на часы и хмурится.

– Ты где пропадала? Не со студентами ли пьянствовала? А-а-а… гулёна ты, гулёна! Вся в отца.

– Мама, что ты такое говоришь?! Как тебе не стыдно? Мы с коллегами посидели и только чай пили.

– Мне-то чего стыдиться? Это у тебя глаза какие-то мутные… А ну-ка подойди. Дыхни!

Ирина покорно подходит ближе, дышит в лицо матери.

– Ну, расскажи, где тебя допоздна носило?

– В супермаркете задержалась. Там у касс большие очереди, пятница же…

– Давай показывай что принесла.

Мать придирчиво рассматривает упаковки, сверяет чеки.

– Опять купила не те йогурты! Ты же знаешь, что я люблю вишневый. Кому ты взяла клубничный? Бананы я ем только тигровые, с коричневыми пятнышками! А эти твои годятся только скотину кормить!.. И мясо не то. Сколько раз тебе говорила: для запекания нужна свиная шейка. Она сочнее. Если б у меня ноги ходили, уж я бы купила то, что нужно, а не абы что. И вообще: тебе уже сорок лет, а ты совсем к жизни не приспособлена. Вот умрет мать, так и вовсе пропадешь.