– Он говорил о какой-то высокоэнергетической радиации, дающей ему жизнь, а на этот раз забыл про нее, – всхлипнул Кит, и слезы сдавили ему горло.

Нита захлопнула Лунную Книгу. Теперь это была обычная книжка в кожаном переплете, разве что обложка ее поражала бездонной глубиной и на обрезе мерцал и отражался свет далекой звезды.

– Он всегда был чуть нелепым и рассеянным, – прошептала Нита, вытирая слезы.

Она протянула Книгу Киту, но тот отрицательно покачал головой, и Нита сунула ее в свой рюкзак.

– Ты думаешь, он сможет снова?.. – с надеждой спросила она.

– А? Ой, разве я знаю? – вздохнул Кит. – Знаю только одно: трудно измениться и старые привычки трудно умирают… Но если он захочет…

И как бы в ответ на его слова над их головами вдруг снова засияла луна, полная, серебристая. А рядом с нею на мгновение вспыхнула знакомая красная точка далекой звезды. И снова сверкающая завеса утренней зари укрыла небо. Они стояли и смотрели в небо. Его спокойный свет, казалось, никогда не исчезал: ни в прошедший час, ни в минувшую ночь. Все шло так, как должно было идти.

– Давай-ка выбираться отсюда, – сказала Нита. Они вышли из парка. Никто их не остановил, ни полисмены, ни пожарники, которые уже приехали на своих сияющих пожарных машинах в сопровождении фургонов «скорой помощи». Никому и в голову не могло прийти, что двое детей, учеников начальной школы, имеют хоть какое-то отношение к этому хаосу, к искореженным такси, выкорчеванным и измочаленным деревьям. Нита подняла сломанную веточку дуба, жалостливо покачала головой.

– Больше ничего от него не осталось, – печально сказала она.

Мимо прогрохотал грузовик-мусорщик с решетчатыми боками. Ребята пересекли Пятую улицу и направились вдоль Шестьдесят четвертой по направлению к Пан-Ам, туда, где был сгусток сжатого ими времени.

– Свет, повсюду свет, – с восторгом сказал Кит, глядя на угасающую в небе зарю, которая вела с собой ясный день.

Молча они дошли до Центрального вокзала и вошли в здание Пан-Ам на цокольный этаж. Одинокий охранник сидел к ним спиной, закинув ноги на стол, и читал газету «Пост». Кит спокойно подошел к лифту, дотронулся до двери рукой и прошептал несколько слов на Языке. Двери плавно раздвинулись. Они вошли в лифт и двинулись вверх.

Этаж, на котором находился ресторан, был еще темен и пуст: время ленча не наступило. Никто не видел, как они прошли к двери, ведущей на крышу. Кит легко отворил ее. Их встретила тишина, темнота и мягкий ветерок, дующий с океана. Вертолет стоял в центре площадки, привязанный к стальным колышкам витыми канатами. Он слегка присел на тормозных башмаках и глядел на них чистыми, чуть сонными, добрыми глазами фар. Голубые посадочные огни светились ровным кругом, словно круг защитного заклинания. Нита тряхнула головой, больше не желая думать о заклинаниях, о волшебных кругах и вообще о чем-либо, связанном с Колдовством. Она устала. К тому же в ее учебнике говорилось, что после нечеловеческого напряжения, которое потребует Колдовство, наступает ощущение радости и даже счастья. Но где же оно, это счастливое облегчение? Нита была даже чуть обижена.

Она глядела в ночь, а Лунная Книга в рюкзаке тяжестью своей оттягивала ей плечо. Все вокруг, на многие мили, сияло светом. Движение и мерцание огней. Сверкание стали и стекла под луной. Разноцветные огоньки тысяч окон, огни городских фонарей, многократно отраженные в витринах, в фарах автомобилей. Город, дышащий, светящийся, живущий полной жизнью, той жизнью, которую они сохранили, спасли. Десять миллионов жизней, а может быть, и больше.

«Как было бы ужасно, если бы что-то случилось с ними всеми», – подумала Нита, и слезы облегчения брызнули из ее глаз.

Она глотала слезы, вспоминая Фреда, его слова, сказанные утром, совсем недавно, но будто бы вечность тому назад. И эта потеря тоже входила в плату за Волшебство. Быть Волшебником – значит стать на путь опасности, не считаясь ни с телесной болью, ни с душевными потрясениями, ни с потерей самого дорогого. Тебе дана не просто сила, не просто власть над тем, что не могут контролировать обычные люди, тебе дано право страдать за них.

Она неожиданно осознала, что никто и ничто не заставляет ее продолжать все это. Она может отказаться. Освободив Лунную Книгу, они с Китом с лихвой оплатили энергию, потраченную на их транспортировку в Пространстве и Времени. Если они решат выйти из игры, отойти от искусства Волшебства, никто не скажет им и слова упрека. Волшебником насильно не сделаешь.

Да, они вольны сделать это. Но… но никогда им больше не услышать разговор деревьев, голоса камней, не понять далекого привета звезд… Фреда…

Нита закрыла лицо ладонями. Даже без рябинового прутика она кожей чувствовала свет луны, как это чувствуют корой и каждым листком деревья. Она даже ощущала невидимый свет солнца, дававшего светлую силу луне. Она слышала и безумный и в то же время безмолвный грохот раскалывающихся атомов той далекой вечности, когда создавалась Вселенная, рождалась в ней жизнь, возникал ее мир, поначалу смутный и бесформенный, подобный газовому облаку. И уже совсем слабо, но все же ощутимо она улавливала радужные брызги высокоэнергетической радиации, которые остались и неслись в космосе после взрыва тяжелой массы белой дыры.

Она отняла руки от лица. Ладони ее были пронизаны лунным светом, он дрожал на кончиках пальцев, как чистые капли воды. Крохотными радугами сияли в этих каплях голубого света отблески уходящей вечерней зари.

– Все в порядке, – сказала Нита. – Все в порядке, Кит.

Она встряхнула руками, чтобы свет мог стекать с пальцев и растворяться в воздухе, невидимо соединяясь, сплавляясь с ним.

Кит подошел к вертолету и стоял рядом с ним. Рука его лежала на крутом боку машины. Вертолет молча глядел на него.

– Да, – задумчиво произнес Кит, поглаживая холодный металл, – мне кажется, мы все же прошли тест на владение искусством.

Он присоединился к Ните, и они вдвоем стали вытаскивать из своих рюкзаков последний набор материалов. Когда литиево-кадмиевая батарейка, обломок калькулятора и отбитая ручка от фарфоровой чашки лежали перед ними. Кит и Нита начали заклинание. И опять они были захвачены все увеличивающейся силой Лунной Книги. На сей раз они погрузились в Волшебство гораздо быстрее, чем прежде. Это было похоже на скольжение, хотя они и не двигались с места и не изменились. Они были теми же, что сегодня утром, стояли на той же крыше Пан-Ам, но все увиденное ими за день словно бы проносилось в обратном порядке, как скоростная перемотка киноленты. Слепящий белый огонь и новая луна медленно росли в небе, вспыхнули и пропали. Темнота потекла назад сквозь внезапно открывшийся Вход во Вселенную, увлекая за собой своего хозяина, который на своем звероподобном, тяжело ступающем железном коне, двигаясь задом наперед, исчез в пропасти Входа. Кит и Нита увидели самих себя, вылетающих из дверей на крышу, словно бы смазанных скоростью, бегущих назад, перепрыгивающих через перила. Яркая светлая ниточка тянулась за ними. Фред! Потом они погрузились во тьму, нырнули обратно через Вход во Вселенную и исчезли в нем. Солнце взошло на востоке и побежало по небу. Люди в комбинезонах открыли дверь на крышу и отцепили вертолет, двое из них сели в него и улетели. Только назад и задом наперед, смешно помахивая хвостом. Облака потекли и вспенились, сопла вертолетов целились назад, на аэропорт. Солнце было уже высоко…

Скольжение прекратилось. Тяжело дыша, они сели на гравий крыши.

– Который час? – спросил, отдуваясь, Кит. Нита глянула на часы.

– Девять сорок пять! Утра! – ахнула она.

– Все верно. Это Книга заставила время так быстро измениться. Ведь в девять сорок пять мы…

За дверью на лестнице послышались голоса. Кит и Нита лихорадочно стали собирать вещи, оставшиеся после заклинания. Нита застыла с батарейкой в руке, узнав голос одного из поднимающихся по лестнице. Она отшатнулась и вдруг, сильно размахнувшись, швырнула батарейку в закрытую дверь. Бум!