Алия покачнулась, теряя опору и медленно сползла по стене вниз. Сокол осторожно поднял её, боясь прикоснуться к ранам.
- Что, непутёвая у князя Горислава дочка, правда? - зелёные глаза померкли, а хрупкое тело показалось каким-то тряпичным.
Финист хотел было добраться лестницей, но передумал. Кабина открылась и в ярком свете стали различимы все узоры, которыми девушку успел наградить пьяница. На шее, подбородке, ключицах и толстая, горизонтальная линия - на груди. Богатырь старался не думать, чем закончилось бы, какую картину он мог застать минутой позже. Сердце неприятно укололо.
- Обещал беречь, да не доглядел… Простишь ли меня? Отец твой не обрадуется, да идти нам некуда. - тяжело вздохнул, подцепляя ручку непослушными пальцами.
Иван быстро притащил какие-то пузырьки с водицей, обильно смочил бинт, протирая кожу. Финист не глядел в сторону родителей Алии, стыдно ему было.
Таисия Степановна заставляла себя выпить горький корвалол. На богатыря обижаться, срывать боль - только хуже делать. И так стоял весь поникший, бледный. Вздорный характер Альки она хорошо знала.
- Сокол… Держи, выпей. - Григорий подал чашку с успокоительным, тоже ведь заметил беспокойство. Момент “грандиозного шухера”, как выразился Иван, кажется произошёл.
Финист благодарно принял чашку, отпил сжимая губы, - отрава попалась редкостная, но все натянутые нервы потихоньку успокаивались. В голове вспыхнуло огнём:
“Кровавый поцелуй оставил. Мы об этом не говорим.” - и продолжило кружить, - “Умер он, защитил меня, чтоб прежде мужа никому не досталась. А я ему всю могилу слезами залила.”
Значит, княжна увидела в нём погибшего, находясь в смертельном ужасе. Отговаривать стала, чтобы и он, Сокол, не пострадал. Знала, что богатырская сила защитит, но всё равно была готова стерпеть унижение.
“Ради тех, кого любишь, можно и потерпеть боль” - отчётливо прозвучали слова, которые Елена сказала недавно.
- Прости меня, не сохранил тебя, голубка вольная. Надо было отпустить, да не смог. - Финист упал на колени рядом с диваном, переплёл свои пальцы с тонкими, холодеющими. - Погнался за тем, что не для меня было. Дурень самолюбивый… - в его кармане сверкнул осколок Алатыря и был резво извлечён на свет.
Иван, занимавшийся ранениями, злобно прошипел, что богатырь ерундой страдает.
Сокол не посмел тревожить девушку и положил камень на один из лоскутов блузки, прикрывающих шею. Белый осколок лёг в межключичную впадину и загорелся красивым серебристо-золотым светом. Выстраивал прожилки, тянулся от руки богатыря, через обломок породы, ко всем сгусткам крови, царапинам.
Все смотрели на это действо как заворожённые, где ж ещё увидишь камни сияющие в обычной жизни? Глаза Финиста приобрели золотистый отсвет, а пальцы ощутимо жгло, но желания убрать руку не возникло.
“Теперь камень мою силу забирает? Уравнивает. Виноват я, не сберёг.” - поглядывал на затягивающиеся раны с надеждой, а все кровавые ручейки исчезали, кожа выравнивалась.
- Ясный Страус, ты совсем обалдел? Опять колдуешь гадость какую? - Иван от удивления рот раскрыл.
- Смотрите, помогает. - Таисия держалась за мужа, стараясь прежде не обдумывать худшего. - Алия поправится.
Григорий Владимирович хмурился, он впервые видел подобный способ лечения, но возразить не решился.
========== 22. Ничто не проходит бесследно ==========
Комментарий к 22. Ничто не проходит бесследно
Предупреждение: присутствуют болезненные воспоминания, не знаю, насколько они могут выходить за рамки заявленного рейтинга.
Также почему-то получилось несколько короче остальных глав.
Оставляйте комментарии, это помогает увидеть недочёты и внести правки. А ещё очень мотивирует.
***
Через несколько минут Алия и правда свела брови, открыла глаза. В её теле была остервенелая тяжесть, но разум стоило поберечь.
Оглядываясь сжала в руке Алатырь. Сокол торопливо убрал ладонь, отвернулся. Под пальцами оказались какие-то лоскуты, и девушка вспомнила.
Злое лицо, сальные шуточки, холод лезвия и запах, от которого её всегда мутило. Кровь. Серые глаза она узнала быстро. Такие же отвратительные, как тогда. Имени этого бандита она не запомнила, и встретила его без всей шайки, на счастье. Кривые, грубые пальцы сжимали волосы, рвали блузку. Алия смотрела на это, и словно сквозь. Отбивалась и кричала, не надеясь на помощь.
А он пришёл. Финист спустился за ней, и на душе стало вновь паршиво. Недоумение и страх голубых глаз напомнили девушке боль других, карих. Вместе с болью все слилось в круговорот. Алия видела сбоку фигуру, рост и внешность которой менялись, цвет глаз закрепился: правый безумно светлый, и левый обволакивающий мёдом. Это повторялось вновь. Страх разливался по телу, сковывал голос, но она кричала.
“Ты не должен умереть. Исчезни, я не вынесу ещё одной крови.” - но нельзя было выдавать знакомство. Тогда этот пьяница мог сделать, что угодно. Ловкий, с ножом неплох. Девушка помнила, как месяцами саднили раны на шее, стягивались. Они и сейчас безумно горели, но оттолкнуть, спасти богатыря важнее.
- Марк, не смей! Не снова. - кричала специально, надеясь дать подсказку об опасности.
Финист понял её, прошёл мимо и остановился у двери. Пьяница спрятал нож и перехватил девушку удобнее, но упал от сильного удара в бок. Алия рвано вдохнула, стараясь найти опору, глаза закрывались от обжигающей боли.
- Непутёвая у князя Горислава дочка, правда? - выдавила из последних сил.
Дальше были долгие, тёмные минуты, часы… Неизвестность. Она словно лежала в какой-то лодке. Течение шумное, быстрое, несло вдаль. Подобие неба или потолка освещалось цепочками сталагмитов и ярких камней, алмазов. Боль разрывала шею, разум уплывал. Рваные прикосновения чего-то мокрого не спасали. На стенах сгущались пятна, тянулись у ней.
- Наша! Не уйдёшь больше, не отпустим. - отвратительный вой целой стаи, скрежет зубов.
- Врёшь, подавишься! Костью в горле стану! - прохрипела тихо, чувствуя тепло на ладони. Такое же тепло разгорелось на ключицах. Обволакивающее, спокойное. Лечило, не жгло. По телу прошлись ручейки золотистые.
Тени отступили и что-то уверенное вытащило её на свет. Вокруг снова были звуки.
- Финист, спасибо… - коснулась плеча, но слов так никто и не услышал. Тёплые руки сгребли её, прижали к широкой груди. Явно натерпелся не меньше, чем она.
- Алечка, ты в порядке? - Таисия склонилась над ней, положила руку на лоб, проверяя температуру.
- Да, мама. - из горла вырвался какой-то хрип. Княжна с болью подумала, что связки повредились, она же так кричала в холодном подъезде. Ещё и липкий страх.
Пришлось показывать родителям знаками. Муромец что-то тихо втолковывал Соколу. Алия воспользовалась заминкой и ушла к себе. Зеркало внутри шкафа показало уродливо порванную блузку со следами крови, и абсолютно чистую шею. Ни одной царапины, даже малого шрама.
Девушка удивилась, но вернула камень на шею, поменяла платье и вышла. Долго копаться в чемодане не пришлось, планшет оказался рядом.
“Я в порядке, но это побочное от страха.” - показала текст родителям, набрала другой, поблагодарить Финиста.
Богатырь не смог прочесть непривычное, но Иван объяснил. Голубые глаза теперь наблюдали за ней с какой-то смесью страха и облегчения. В них было так много того, что он сейчас не мог сказать, не при всех. Гляделки продолжались несколько долгих минут, к ним подобрался кот. Мяукал непонимающе, ластился. Алия хотела что-то сказать, успокоить, но не могла.
Родители утянули Ивана к столу, говорили с ним.
Финист осторожно коснулся её волос, как раз в том месте, где Альку приложили о стену. Болезненно поморщившись, девушка отклонилась в сторону.
- Понял, княжна. Без рук… - горячо выдохнул, подаваясь ближе. - “И без поцелуев, птица лесная. Не при всех” - Алия отодвинулась чуть назад.
