Разум больше не правил здесь. Сокол подступил ближе да поцеловал дрожащую девицу в скулу, улавливая, как она замерла. Поймал губы и соль первой слезинки, в глаза не смотрел. В грудь упёрлись две ладони, оттолкнули.

- Чего творишь, дурак? Люди же смотрят! - княжна шептала, не позволила кричать. На неё в первую очередь смотрела стайка молодиц незамужних, да старуха одна.

Финист огляделся, а ведь правда, люди. Непонятные эмоции, злые, разочарованные, удивлённые. Вон, одна девица рот раскрыла, дышит как рыба, поверить не может. Старухи шепчутся, головами качают осуждающе.

- Ужель суженную свою поцеловать не могу, успокоить? Позор какой разве? - богатырь нашёлся, ответил самодовольно, подхватил Алию на руки и пошёл к своей избе. В том переулке ещё стояли, буравили взглядами стену дома.

Княжна и сказать ничего не успела, вырваться из рук - покрыть позором обоих. Она-то ничего, отсидится у Ваньки в тереме, будет за книгами пропадать, через месяц-другой и забудут. А Финист? Ему как службу нести?

- Жди сватов, краса ненаглядная. Теперь уж точно. - Сокол решился заговорить, когда домой вернулись.

- Ну что ж ты… - Алия хотела ответить, что зря Финист к ней привязался, да подумала прежде. Чем обернётся слово, беспамятством ли, а может проклятьем очередным? Смешно выходит, от большой любви всё сладу нет, пока чужие друг другу, а уж ругаются, будто не один год вместе прожили, - Если готов терпеть всю жизнь мой характер неспокойный, то…

Финист прерывисто выдохнул, не позволил договорить. Взлохматил волосы и подошёл ближе.

- Елена, характер твой лунный не помеха мне. Давно всё понял. Где ещё такую диковину отыщешь? - слова нашлись какие-то неведомые, правильные, но болью отдающие, - Коль захочешь, мы в твой мир перебраться можем. Невелика потеря Белогорью от одного богатыря.

Девушка устало опустилась на лавку, ей хотелось простой тишины. Слова правильные были. Разность характера Луна определила. Камешек на груди вдруг теплом загорелся, длинную нить вывел к сердцам.

- Ты не заговаривайся! Родную землю никогда, и ни на что не меняй, понял? Даже я того не стою. Особенно я. - в голове кружило прямое: “Братву на девок не меняют”, но говорить стоило иначе. Алия это всем сердцем понимала и чувствовала. Зачахнет Сокол с нею без земли родной, не справится в окружении бетона. В Москве и лесов нет, далеко до них.

Финист опустился перед ней на корточки, сжал в своей руке хрупкую ладонь, заговорил тихо. Желал быть убедительным, не давить.

- Елена, я ведь не то сказать хотел. Княжеской ты крови аль другой, мне дела нет. - в голубых глазах светилась тёплая уверенность, - Белогорью с такой правительницей сыто и спокойно жить-процветать станется.

Девушка молчала, не хотела говорить, обидеть. И без того стыдно, истерику устроила, не дослушала. Финист ведь прав, можно всякое устроить. Долго сидели так, голубые глаза напротив искрились беспокойством.

- Финист, я знаю, это принять нелегко. Мне нужно отказаться от части своего предназначения. Будет поровну: в том мире родителей оставила, здесь титул. - Алия старалась дышать ровно, какая-то дрожь невнятная холодила кожу, - Пусть лучше Иван правит. Мой отец хотел наследника. Я буду помогать, знаю, как тяжела ответственность.

“Мудрое и непростое решение. Быть по слову твоему.” - резвым движением Сокол потянул княжну ближе, - Ивану и моя помощь надобна, чего греха таить? Отец его всегда знал нужды воинов, а тут…

- Знаешь, ты медведем был хорош. Сидишь, молчишь. - Алия вспомнила прежнее, уколола беззлобно. - Надо было так и оставить.

По смешливому тону, богатырь понял, что девушка его не боялась, думал прежде, что иначе было, да сам себя опасался, а теперь уж вспомнить можно. Неприятно ему в медвежьем-то ходить было, пускай только для княжны. Сам Финист в себе изменений не чувствовал. Как увидел полосы на руках Алии - сразу уверился. Молча ходить, думать всякого и не иметь права ответить, пуще плена морского жгло. Все диковины мира иноземного неинтересны стали, одна лишь мысль была: “не погубить”. Светила Великие доверие им оказали, помогли советом, нельзя было отплатить худой монетой.

Богатырь сумел понять, за что разгневался, где неправ был. Да только прощение ли его освободило, разве? Кровь девичья ведь, упорство. Елена могла и отказать в помощи, но доверилась, знала, что его руки несут увечья.

- Захочешь княжна, обращай меня оленем, медведем ли. - Сокол улыбнулся после долгого молчания.

- Я подумаю… - в зелёных глазах мелькнули озорные искорки, Алька хитро повела бровью.

За окном смеркалось, небо приобретало красивый пудрово-фиолетовый оттенок. Через приоткрытое окно проник шальной поток ветра. На душе становилось тепло.

- Мне же пора! - девушка спохватилась, выпутываясь из сильных объятий, - А тебе завтра в дозор. Отдыхай.

Финист предложил прогуляться до терема в такой славный вечер, Алия не отказала, стражника своего отпустила ведь. Они шли неспешно, наслаждаясь стрёкотом кузнечиков и пением ночных птиц. В такой тишине и говорить не хотелось, всё уж сказано.