На самом деле у Аристотеля все немного сложнее. Существуют две формы «власти многих» – одна задействует всех (толпу), а другая ограничивается правлением собственников. Древние (и некоторые из наших отцов-основателей[4]) чувствовали, что у обладателей собственности в обществе больше стоит на кону и от них нельзя будет откупиться (как, например, от самых бедных).

По представлениям Аристотеля рост среднего класса, купцов, также будет оказывать ограничивающее воздействие на демократию.

Все же бо́льшую часть истории любой вид демократии воспринимали как нечто уступающее режимам хороших монархов (власти одного) или аристократов (власти меньшинства, лучших, aristos). Такие типы хороших правителей, предположительно, должны руководствоваться добродетелью, установлением мира и общим благом для всех[5].

С точки зрения этих ранних критиков, демократия, как политический институт, не очень-то помогает в поисках ответа на вопрос: что мы должны, как общество, делать?

Если рассматривать ее как процедуру принятия решений, демократия, по-видимому, ставит во главе неправильных людей (а их большинство), поскольку у них нет:

(а) достаточного количества знаний (Платон); и

(б) достаточного количества доброжелательности (Аристотель).

Кстати, в греческой идее города-государства неотъемлемой частью концепции демократии стало понимание, что для участия человека в самоуправлении каждый должен приходить на собрания. Согласно Аристотелю, размер политического государства не должен превышать трехдневный поход от его центра.

Следовательно, прямая, партиципаторная демократия, по-видимому, должна быть ограничена в размерах (Швейцарские кантоны и города Новой Англии). И опять же, что касается принятия решений, размер на самом деле значения не имеет: в любом случае проводить голосование – плохая идея.

Не успел Аристотель закончить со своей философией, как мир греческих городов-государств начал подходить к своему концу. Александр Македонский (которого еще мальчишкой наставлял Аристотель) завоевал мир – от Индии до Александрии (в Древнем Египте).

Александр Македонский

После смерти Александра его империя разделилась на большие царства, а вскоре на Западе (в Италии) восстала новая сила Древнего мира: римляне.

По мере своего развития римляне разрабатывали собственные идеи о республике и быстро расширили свою империю для мирового господства. Будучи культурой инженеров и военных легионов, Рим дал дорогу таким деятелям, как Цицерон (106—43 гг. до н. э.), который буквально и фигурально перевел философию греков на латынь.

Цицерон

Следуя аристотелевскому разделению государственных строев (власть одного, меньшинства и многих), он заметил, что лучшей может оказаться абсолютная власть мудрого государя, но преемственность престола может сделать такой режим нестабильным, повышая его шансы на распад. Даже у величайшего правителя может родиться дрянной сын.

Так, Цицерон выступал за «смешанное правление», состоящее из власти консулов (исполнительная власть государя), сенаторов (аристократов, совещательной власти) и трибунов (представляющих интересы «плебеев» или других людей).

Джон Адамс

Такая схема, на самом деле, обладала чертами нашей демократии: грубо говоря, ей соответствуют президент, сенат и палата представителей. В этом отношении Джон Адамс, скажем, отнесся к изучению Цицерона серьезно. Он опирался на римского философа и государственного деятеля при аргументации в пользу демократии, состоящей из отдельных ветвей власти. В «Защите состава правительства Соединенных Штатов Америки» (1787 г.) такое разделение включает в себя то, что мы называем сильной исполнительной ветвью – «двухпалатный» законодательный орган (две палаты от лат. camera – «палата», и конгресс), а также независимый суд.

Ура смешанному правлению!

Древние много усилий тратили на культивирование человеческого превосходства (это было первым значением слова «добродетель» у греков). Мы же все хотим быть превосходными, не так ли?

В отношении себя и в отношениях с окружающими человек может достичь определенного превосходства, воспитывая в себе определенные нравственные и интеллектуальные достоинства (напр., мужество, интерес к литературе).

Существуют также достоинства, которые требуются для ведения хозяйства (напр., создание семьи, оплата счетов).

Наконец, добродетель также проявляется в гражданине, приобщающемся к жизни города. Наши отцы-основатели сильно впечатлялись римским пониманием гражданской добродетели, равно как и стоическими идеалами, в соответствии с которыми каждый приобщался ко всеобщему благоразумию и теории естественного права, провозглашавшей универсальность справедливости.

Но идеалы республики разрушились вместе с появлением цезарей (aka диктаторов). Цицерон сам был убит при одном из римских режимов, его голову насадили на палку, у которой оратор произносил свои речи (это было во времена, когда политика была действительно жесткой!).

И все же Афины уступили дорогу Риму, как и Рим Иерусалиму…

Преследуемые поначалу, христиане постепенно завоевали уважение римских императоров, и сам Рим, хоть и заметно меньших масштабов, в итоге стал Священной Римской империей[6].

В процессе написания своего великого труда «О граде Божьем», когда варвары стояли у ворот его североафриканского города, Августин (354–430 гг. н. э.) пытался объединить идеи Платона с христианскими идеалами. Хорошо, что в Новом Завете был персонифицированный Бог, знающий о наших мыслях и поступках, направляющий нас к определенной жизни, неведомой языческому миру и непостижимой языческой философии.

Августин перенял древнюю идею о том, что целью государства является обеспечение мира и что подлинные властители, как и граждане, всегда думают об общем благе для всех, нежели о собственном: «Добродетель, которая характеризует гражданина и направляет всех граждан к цели или общему благу, – это справедливость… Регулируя отношения среди людей, она поддерживает мир, [ибо]… без мира… ни одно общество не сможет процветать или даже существовать»[8].

Далее он добавляет к этому основу универсальной справедливости, отсутствующей даже в идеалах стоиков: преходящие мирские законы служат всем, кто живет в подлунных городах, но закон вечный также существует для того, чтобы направлять и оправдывать поступки тех, кто также живет в городе Божьем и одновременно в городе земном.

Различные законы отсюда в дальнейшем будет изучать Фома Аквинский в своей знаменитой теории естественного права.