Михаэль же перевёл взгляд своих пронзительных агатовых глаз на Софию, демонстративно проигнорировав вопрос популярной одноклассницы, и улыбнулся одними уголками губ, отчего ей стало не по себе — так себя одиннадцатилетние дети не вели. И как ей трактовать его взгляд и улыбку?

Она опустила глаза на пудреницу и всмотрелась в маленьком круглом зеркале в своё отражение. Вот она — Интевас София. С первого взгляда серая, скучная, ничем не примечательная женщина средних лет. Свои длинные русые волосы она всегда на работу собирала в аккуратный пучок чуть выше затылка, без выбивающихся на макушке прядок; глаза и губы подкрашены совсем немного, чтобы выглядело, будто не пользовалась косметикой и вовсе. Впрочем, косметика всё равно была не в силах скрыть её излишнюю худобу: на узких запястьях ярко торчали косточки у кисти, а скинь она ещё пару килограмм, так и тощие щёки превратились бы во впалые. Белая тонкая кожа просвечивала каждую голубую венку: на руках, ногах, ключице. Пожалуй, в глазах большинства София выглядела жалкой, и мальчишке она приглянулась именно своей уязвимостью. Решил поиграть с ней, усложнить и без того паршивую жизнь, маленький гадёныш.

Парнишка с соседней парты сморщил нос, с явным презрением посмотрев на Михаэля. Его многие дети недолюбливали в классе. А другие – боялись встретиться взглядом.

Прозвенел звонок. Ученики засуетились, усаживаясь на свои места, и, как только наступило затишье, София встала из-за стола и подошла к доске, где написала тему практического задания для сегодняшнего урока. А затем она обернулась к подиумам — почему-то предметы лежали не так, как она их разложила ещё на перемене. Молча передвинув гипсовые фигуры, София внезапно почувствовала, что её спину буквально прожёг тонкий лучик солнца, словно направленный через лупу. Она немедленно развернулась и столкнулась взглядом с Михаэлем, что переместился на первую парту — совсем рядом с ней, на расстоянии вытянутой руки.

Его чёрные — словно маленькие угольки из самой преисподней — глаза в одночасье выбили все мысли из головы. Она попросту замерла. А сердце в груди застучало, как сумасшедшее, о рёбра. Лишь тонкая иголочка рассудка всё ещё колола в висках, не позволяя Софии окончательно растеряться. Хотя о нормальном состоянии, конечно, и речи идти не могло. Тяжелый и совсем не детский взгляд не просто сбивал с толку, а не позволял вдохнуть полной грудью, заставляя чувствовать массивную ладонь, вдавливающую грудную клетку в позвоночник.

Софии пришлось сделать над собой значительное усилие, чтобы выйти из коматозного состояния и заговорить:

— Итак, — хрипло произнесла она, после чего поспешила коротко откашляться и снова продолжить: — Сегодняшняя тема урока: «Большой обед».

София прошла вдоль доски и остановилась напротив входной двери. Она усердно старалась не обращать внимания на взгляд Михаэля, и со временем ей начало казаться, что замечала она лишь его. А точнее, чувствует на своей коже. Будто его взгляд обладал какой-то мистической силой — трогать на расстоянии.

— Я вам подготовила три варианта. — София довольно резко дёрнула в сторону рукой, указывая кистью на близстоящую композицию. Её пальцы слегка подрагивали, и она ничего с ними не могла сделать. — В порядке убывания: с «отлично» до «удовлетворительно», можете выбрать наиболее подходящий для себя вариант.

***

Минуты урока тянулись целую вечность. Каждое мгновение ожидания было невыносимо для Софии. Она старалась отвлечься рисованием или чтением, но всё равно все мысли крутились вокруг одного-единственного ученика. Стоило ей поднять взгляд и посмотреть в его сторону, как она непременно натыкалась на его внимательные чёрные глаза. Казалось, Михаэль ни на секунду не выпускал её из своего поля зрения. Смотрел безотрывно, даже не моргая.

Наконец занятие окончилось. Ребята тут же повскакивали со своих мест, начав шустро собирать вещи, попутно переговариваясь друг с другом, делясь и сверяя планы на большую перемену. Шум заполнил аудиторию. Утопил вместе с тем и тревожные мысли.

С общим потоком учеников покинул кабинет и он. София внимательно проследила взглядом за плавно передвигающемся Михаэлем — грациозность его движений была сопоставима разве что с движениями юного аристократа: идеально ровный стан, приподнятый подбородок, при ходьбе он чуть тянул носок, когда выставлял ногу вперёд, а на лице сохранялось до одури безэмоциональное выражение, точно ни один мускул без дозволения не мог дрогнуть. Михаэль словно выпал из восемнадцатого века, всё больше околдовывая несчастную Софию. Всё глубже забираясь в её сознание.

Оставшись одна, она получила долгожданное спокойствие. В конце концов, и на неё снизошло умиротворение. Следующий урок ей предстояло провести в обществе старшеклассников. А с ними всегда полегче. И поговорить можно, и не гоняли по пустякам. В таком возрасте те, кому было не интересно изобразительное искусство — прогуливали, тем самым облегчая в какой-то степени и работу преподавателям.

— Но почему он не общается со своими ровесниками? — тихо произнесла София, в следующую секунду удивлённо вскинув брови от осознания, что продолжала думать о нём. И в то же мгновение она снова ощутила взгляд, словно Михаэль стоял сзади и смотрел в упор в затылок. Но нет. Никого сзади не было — только голая доска.

Даже когда пришли старшеклассники, наполнив кабинет звуками; кто-то обращался к Софии с вопросами — она не уделила толком никакого внимания личности, что спрашивала у неё план сегодняшнего занятия — всё равно, ощущение от присутствия Михаэля не хотело исчезать. Она всё ещё отчётливо чувствовала его взгляд. Уже не от доски, а от окна. Сколько она ни косилась на цветастые витражи, никак не могла поймать взглядом очертаний движущейся фигуры, прячущейся за поворотом, либо быстро ныряющей вниз. Однако София была уверена — он там.

========== *** ==========

Смеркалось. Густые потёмки постепенно опускались на слабоосвещённые улочки, съедая и последние оранжевые вздохи заходящего солнца. Высокие придорожные фонари зажигались лишь в девять вечера, поэтому ничего не оставалось, кроме как медленно брести по тонувшему во мраке тротуару.

София практически всегда ходила именно этой мощёной дорогой. Через скромные, маленькие переулки между массивными трёхэтажными домами. И не только потому, что путь являлся самым коротким от школы до её дома — что-то в этих старых домах завораживало: ей нравилась и красная кирпичная кладка, и вытянутые арочные окна, и парапеты, украшенные узорами, высеченными в камне. Оказавшись именно в этом месте, теряешься во времени, словно попал на пару столетий назад, словно вот-вот из-за угла покажется запряжённая лошадиная морда и послышится звонкое цоканье копыт да глухой скрип колёс повозки. Но это всего лишь фантазии, на деле же время от времени мимо проходили люди: принаряженные счастливые пары, которые держали путь в кинотеатр или уютный ресторанчик; разношёрстная молодёжь — одни устало плелись домой после нудных факультативов либо изматывающих спортивный секций, другие, что постарше, спешили на встречу с друзьями. Для клерков возвращаться домой в восемь вечера — редкость. Ими обычно были усыпаны улицы после девяти, так как большинство всё равно задерживалось на работе на час-другой, а уходить вовремя — дурной тон. Учителям в этом плане попроще. Конечно, они тоже иногда задерживались, особенно в периоды подготовки к экзаменационной сессии и непосредственно после неё, ибо приходилось проверять большое количество работ. Но учителя рисования это особо не касалось — изобразительное искусство не требовало такой строгой отчётности.

Медленно поведя плечом, София прислушалась к своим ощущениям. Она всё ещё чувствовала горячий взгляд на своей спине. Его нетерпение и желание что-то предпринять. От мысли, что Михаэль всё ещё мог её преследовать, стало жутко. В голове тут же заклубились сверхъестественные образы, среди которых отчётливо вырисовывалась одна параноидальная мысль, что Михаэль и не человек вовсе, лишь прикидывался, натянув на себя чужое тельце, как маскарадный костюм.