- Все до единой, - широким шагом Виктор Иваныч дошёл до окна и закурил в форточку, - Черти поганые, пятерых девчат положили! А те молодцы, двое суток этих гадов кружили.

- Значит, их всё-таки было не двое, - упавшим голосом произнесла хозяйка, почувствовав, как рогинстали ватными.

- Пёс их знает. Васков троих пленных вел, когда мои ребятки до них добрались, а сколько их было - всё -таки пёс их знает.

- Так он жив?!, - во всё ещё дрожащем голосе послышалось облегчение.

- Жив. В госпиталь увезли, раненый.

- Сильно? , - постаралась как можно твёрже сказать хозяйка, но из ореховых глаз предательски скатилась слеза.

- Не сильно, через недельку увидетесь, - по-отечески похлопал её по плечу майор.

- Виктор Иваныч, вы бы оставались сегодня у меня, я бы вас накормила, вещи высушила, поспать у меня есть где, - неожиданно вмешалась Полина, - а то вы устали.

- Это бы можно, можно

За дверь они вышли уже вместе и дом наполнила звенящая тишина.

Потом, после войны Полина и Виктор Иваныч поженятся и проживут долгую счастливую жизнь, но это потом, а пока…

***

Он действительно появился через неделю. Похудевший, осунувшийся с печатью вины и боли на лице. Одетый в изрядно политую почти непрекращающимся всю неделю дождём шинель, он был похож на призрачную тень, вроде тех, что боятся увидеть в темноте дети.

С полминуты они стояли у порога, не в силах поверить, что видят друг друга снова.

- Здравствуй, - тихо и ласково произнесла женщина.

Комендант кивнул, здоровой рукой прижимая её к себе.

Бережно и заботливо она помогала снять грязную, местами промокшую форму, так же бережно и заботливо накрывая сильные плечи верблюжьим одеялом.

- Или поспи, ты устал с дороги, - по сердцу хозяйки разлилось тепло, едва тонкие пальцы коснулись края постели, что не расправлялась целых десять дней…а ведь могла не расправиться уже никогда.

- Останешься?, - изменившимся, поломанно-хриплым голосом спросил старшина

Оглядев его ещё раз, женщина слегка улыбнулась :

- Конечно.

***

- Федь, вставай, полдень скоро, - тонкие руки хозяйки нежно дотронулись до теплых плечей.

В окно впервые за много дней светили лучи июньского северного солнца.

Когда завтрак был готов, старшина сидел уже умытый и гладковыбритый, будто и не было этих десяти дней. О произошедшем напоминали лишь перевязанная руками безжизненные потускневшие глаза, будто самые тяжёлые тучи отразились в этих бездонных озёрах, таивших на своей глубине нечто скрытое от человеческих глаз.

- Сколько их было? , - тихий серьезный голос разрезал всё ещё влажный воздух, наполнивший проветренную комнату.

- Шестнадцать…а девчат пятеро. Молодых, здоровых пять девчат! Жениться могли, детишек нарожать, а от них только звёздочки красноармейские остались. Написать бы, про каждую написать, как было, только писать некому. Ясное дело, награду каждой выпишу…а на что им эти награды теперь? Не сберёг их Федот Васков. Сам жив остался, а их не сберёг…

- Помнишь, тогда, в мае, ты мне сказал про Иришку, что нужно гордиться, что я знала такого человека? Так и ты гордись. А винить себя не надо. Против шестнадцати фрицев…, - женщина осеклась, понимая, что за те три дня пять молодых зенитчиц могли стать ему близкими, словно родные дочери и боль, смешанную с виной бесполезно сглаживать строгими вразумлениями.

- Ты не виноват, - голос её смягчился, став ласковым и вкрадчивым, заставляющим поверить в такие простые, но вместе с тем сложные слова, - знаю, больно, но будет легче. Не сразу, может, не полностью, но обязательно будет. И если случилось тебе тогда выжить , то это хоть что-то да значит.

- у Осяниной сын остался. Просила меня приглядеть, - осторожно начал комендант.

-Обещания надо сдерживать.

-Мальчонке мать нужна, - в ответ он встретил взгляд, полный надежды, - война кончится, распишемся, чтоб всё по-человечески было.

- Расписываются обычно по любви, - с прежним кокетством в голосе заметила хозяйка.

- Не любил бы - сроду ничего подобного бы не сказал.

- Неужели любишь?

- Люблю.

- Как недавно я думала, что никогда уже не скажу тебе ничего подобного…и я люблю, - горячие слезы скатывались по её щекам, с которых так и не исчезла за годы лёгкая присыпь веснушек. А родные сердцу теплые руки гладили пушистые волны её волос.

В феврале 1943 на свет появилась Женечка, уноследовавшая мамины мягкие волны и бездонные глаза-озера отца, ясные, чистые и ничем ещё не омраченные.

***

- Алик, а меня подождать?

Всё то же неубранные поле, золотящееся под ярким летним солнцем пшеничные колоски и волосы двух детей : мальчика и девочки. Сестры и брата, что всю свою маленькую жизнь живут рука об руку и всё тот же лес в стороне, шумящий верхушками стройных берёзок и молчаливых сосен, познавших на своём веку многих и многое.

А в строне, обнявшись, стояли мужчина и женщина, кажущиеся совсем незаметными среди широкого поля, обрамленного величественным русским лесом, и делили воспоминания на двоих.