Литмир - Электронная Библиотека

– Как поживает мистер Большая Шишка? – поинтересовался Стручок.

Я выругался.

Как-то Морли, пребывая в настроении Яйцеголового, прислал мне попугая. Вообще-то, это не в его характере, и я подозреваю, что аферу разработали другие лица. Птицу передали мне с заверениями, что она люто ненавидит кошек и натаскана бросаться на них сверху. Я принял подарок, поскольку у Дина развилась дурацкая страсть коллекционировать потерявшихся кошек.

Стручок с укоризной взглянул на меня. Он единственный в мире находит прелесть в этом сквернослове, в этом цыплаке из джунглей. Парень любит птичку. Покойник, правда, тоже использует Попку-Дурака. Куда бы я ни направлялся, он способен послать вслед за мной это горластое пернатое существо.

Я пытался отдать чудовище в любые руки. Желающих не находилось. Я предоставлял ему возможность улететь. Он не возжаждал свободы. Я был готов предпринять самые героические меры – лишь бы избавиться от птицы.

– Стручок, если ты так беспокоишься о попугае, то почему бы тебе не забрать его совсем? Ему так нужен дом, где бы его все ценили.

– Нет, он не возьмет, – осклабился Морли. – Это твоя птица, Гаррет.

Я приуныл. В этой битве победа осталась не за мной.

Дотс вновь обнажил в оскале все свои остроконечные зубы.

– Мне приходилось слышать, что некоторые попугаи живут добрую сотню лет.

– Некоторым, быть может, это и удается. Но только на воле.

Наверное, можно отдать мистера Большую Шишку в качестве гуманитарной помощи голодающим крысюкам, подумал я, но вслух произнес:

– Ну, я пошел, дружище.

Морли захохотал мне вслед.

16

На улице оказалось хоть глаз выколи. Плохо.

Скверно и то, что я не заметил их приближения. У меня не было возможности подготовиться.

Тем не менее я дал бой. Мне удалось серьезно повредить несколько черепов тяжелой дубинкой, которую я всегда ношу с собой, отправляясь в город. Я даже забросил одного парня в единственную на всей улице стеклянную витрину. Но смыться я не сумел. Мне так и не представилось возможности использовать те козыри, которые я обычно прячу в рукаве.

Кто-то сбоку опустил мне на голову дом. Думаю, что это был дом. Должен был быть дом, потому что ничем другим такой удар нанести невозможно. Я отпал, продолжая размышлять кто и почему.

Обычно, схлопотав по крыше, я прихожу в себя очень медленно. На сей раз все было иначе. Минуту назад я пребывал в стране грез и вот уже дергаюсь вниз лицом, завернутый во что-то мокрое, и в нескольких дюймах от моего носа уплывает назад пол. Меня несли четверо парней. Неизвестно откуда на пол падали красные капли, хотя я хорошо помнил, что вина не пил. Голова разламывалась так, как никогда с первого дня творения.

Пара милых женских ножек вышагивала почти рядом с моим лицом, так что при желании я мог укусить любую из них. При иных обстоятельствах я мог бы полнее оценить эти стройные конечности и посвятить часы их изучению. Но каждый, увы, вынужден исходить из существующих реалий и смотреть на мир в должной перспективе.

Дела мои обстояли не блестяще. Положение, в котором я оказался, было не совсем обычным. Я постарался забыть о боли и немного подумать.

Ага! Оказывается, меня завернули в мокрое одеяло. Это открытие не сделало меня счастливее. Мне вовсе не хотелось быть шутом на чьем-то празднике. Я ревел, выл, извивался, дергался и сучил ногами. Но это ни на кого не произвело ни малейшего впечатления. Я исхитрился увидеть, что находится выше этих роскошных ножек. Все до самого верха было не менее роскошным. Я даже мог полюбить ее. Но не сейчас и не здесь, а, возможно, у жаркого камина, на медвежьей шкуре, с бутылкой «Танферского золотого»…

Зато как выглядели носильщики, мне совсем не понравилось. Совсем не та шпана, с которой мы плясали в темноте. Те были стандартной дешевкой, готовой на все ради выпивки. На этих же клоунах напялена грязная, потертая униформа.

Как-то невесело.

Они все вели себя не так, как подобает разумным людям. Не отвечали на вопросы. Не отвечал ни один, за исключением Мисс Ножки. Да и та только издавала какие-то исполненные печалью звуки.

Наконец меня внесли в длинный зал.

Длинный зал? А откуда здесь такая вонь?

Все, кроме меня, остановились. Я же продолжал вопить и дергаться. Дело становилось все серьезнее. Я понял, где нахожусь. Это было безумное отделение в «Бледсо» – имперской благотворительной больнице.

Империя уже давно перестала существовать, но дела ее продолжали жить, а императорская семья все еще надеялась, что ее призовут назад. Она поддерживала больницу, обслуживающую самых безнадежных бедняков.

Психушка – отвратительное место. Туда засовывают вас навеки. Не имеет значения, что это сделано по ошибке.

– Эй! Отпустите меня! Что, дьявол бы вас побрал, происходит? Разве я похож на безумца?

Последний вопрос был явно не по делу. Я выглядел как классический экземпляр сумасшедшего. Кроме того, они уверены: был бы я здоров, не попал бы к ним в лапы.

Боже, такой грязной шутки со мной еще никто не вытворял.

С громким стуком распахнулась дверь. Дуб и железо девяти дюймов толщиной. Я ясно узрел свою судьбу.

Один из носильщиков что-то проревел. Какие-то люди разбежались в стороны. Парни швырнули меня через дверной проем, естественно задев моим телом за раму. Приземление было крайне жестким. Мисс Ножки проводила меня жалостливым взглядом. Дверь захлопнулась прежде, чем я сумел убедить ее в том, что произошла ужасная ошибка.

Покатавшись по полу, я освободился от обертки, вскочил и забарабанил в дверь. Я исчерпал весь свой подходящий к ситуации лексикон, но сделал это без того энтузиазма, который мог бы проявить, если бы голова не болела так сильно. Впрочем, я не надеялся на успех, понимая, что зря трачу время. Но ритуал всегда следует соблюдать.

Услыхав позади себя шум, я обернулся и увидел по меньшей мере с десяток человек, не сводящих с меня глаз. Я посмотрел, что происходит в палате за их спинами. Там топталось еще множество народу, заинтересованного появлением в их обществе нового лица. Некоторые внимательно изучали мою одежду. Пациентам явно не меняли наряд последний десяток лет, а не мылись они, очевидно, с начала века. Палата и являлась источником вони, которую я почувствовал еще в зале. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять – весь приветственный комитет состоит из естественных обитателей данного заведения. Это можно было прочитать по их глазам.

Я еще немного поорал и побарабанил в дверь. Медицинское обслуживание не улучшилось ни на йоту.

Слава богу, что они не бросили меня к буйным. Возможно, у меня оставались шансы на выздоровление.

Какой-то старичок, в котором по виду было не более пятидесяти фунтов весу, приковылял ко мне:

– Как вы поживаете? Меня зовут Айви.

– Пять минут назад, Айви, я поживал просто прекрасно.

– Как вы поживаете? Меня зовут Айви.

– Он больше ничего не говорит, приятель.

Верно. Я обучаюсь довольно быстро. Айви даже не смотрел на меня.

– Понял, – ответил я.

Парень, футов девяти ростом, захохотал и выдавил:

– Ты, приятель, не обращай внимания на Айви. Он псих.

– Как вы поживаете? Меня зовут Айви.

Это была только самая верхушка айсберга. Она оказалась не такой страшной. То, что я пока не успел увидеть, наверняка более жутко.

Кто-то, немного поразмышляв, вдруг заорал моему собеседнику:

– Ты что-то разболтался, безмозглый!

– Да? Что ты понимаешь? Это место не для меня. Кто-то подсунул мне наркотики и определил сюда. Я здесь проснулся.

О боже! Товарищ по несчастью. Я начал проникаться к нему сочувствием и проникался до тех пор, пока какой-то идиот не завизжал:

– Паузиффл! Паузиффл-физ!

Мой товарищ по несчастью согнул ноги в коленях, ссутулился и, рыча, начал носиться кругами по палате, очень похожий на гориллу. Его вой мог привести в ужас даже баньши.

14
{"b":"763511","o":1}