– Удачи, – тихо говорит водитель, как только я оказываюсь на улице. – Если что, сразу же набирайте.

– Если что, я всех просто перееду коляской, – нервно отшучиваюсь, чувствуя эти пристальные взгляды, которые как тараканы блуждали по моему телу и лицу, забираясь под кожу и вызывая неприятный зуд.

– Хорошо, тогда наберите меня, чтобы я помог вам замести следы, – едва уловимо улыбается он мне в ответ и вновь возвращается на свое водительское место.

Я же откидываюсь на спинку кресла и оглядываюсь вокруг. Здесь ничего не изменилось с того момента, как я пропал с радаров студенческой жизни. Тачки на парковке соревновались своим видом по крутости, как их владельцы и владелицы. Которые, кстати, находились тут же и с презрением фыркали на проходящих мимо студентов из серии «беднота». А те, в свою очередь, словно мыши, пытались проскользнуть незамеченными. Только у кого-то получалось, а у кого-то нет. И чье-то утро в первый учебный день началось со слез и убитой в хламину самооценки. Стандартная картина маслом.

– Хэй, вы только посмотрите, кто это у нас здесь объявился! – две крепких ладони опускаются мне на плечи и я вздрагиваю. Но тут же расслабляюсь, когда их владелец обходит коляску и я вижу его лицо.– Неужели Аллен соизволил притащить свой зад на учебу? Я думал, твоя маменька упечет тебя под домашний арест до старости.

– Привет, Майк, – отвечаю на его крепкое рукопожатие и тот притворно морщится. – Да ладно, не заливай, что тебе больно.

– Да это я просто в шоке от того, каким ты стал хилым. – Друг смеется. – Ну, ничего дядюшка Майк поможет тебе вернуться в былую форму. Девчонки скоро снова будут падать перед твоей ширинкой на коленки.

– Смутно представляю, как это вообще возможно теперь, – усмехаюсь, – но с удовольствием бы на это посмотрел. А бегать тоже научишь заново?

Да, я сам намеренно делаю на этом акцент. Потому что не хочу, чтобы все вокруг считали, что у меня теперь есть комплекс по поводу своего нынешнего вида и состояния.

– Нахрена оно тебе? – щурится Майк и пинает носком кроссовка из лимитированной коллекции стальное колесо моей коляски. – Если у тебя такой ох**тительный апгрейд? Ты только прикинь, какая у тебя фора перед остальными. Щелкнешь пальчиками и любая тут же станет твоей.

– Прямо вот любая.

– Не, ну а че? Ты ей такой, милая, садись на мой космолет любви я докачу тебя с ветерком до дома.

– Придурок, – толкаю его и вздыхаю.

– Прокатиться дашь? – не унимается Майк.

– Только, если сядешь мне на ручки, – не остаюсь в долгу.

– Вот засада, – ржет он в ответ, – а я-то думал, что мы лучшие друзья и у меня есть какие-то привилегии в наших отношениях.

– Да, есть. Я тебе первому отдавлю ноги своей навороченной коляской и угроблю твои новые кроссы, пойдет такой расклад?

– Да пофиг, мне батя еще закажет. Ты же знаешь, что для таких как мы, все эти шмотки и тачки – фигня. Захочу через месяц новую Бэнтли и она у меня будет. А ты мне про какие-то кроссы втираешь. Пойдем лучше к нашим, они соскучились. Особенно Рут.

На последнем имени у меня внутри все неприятно содрогается. Ведь Рут была лучшей подругой Кими. Моей девушки, которая не выжила в той аварии. И, честно говоря, я был поражен, когда в больнице вместо скорби в ее глазах увидел какое-то облегчение. Потому что, как она тогда сказала, ей теперь не нужно скрывать свои чувства ко мне. Чокнутая девица, которая думает, что я теперь обращу на нее внимание. И это после всего случившегося.

Однако не успели мы тронуться с места, как визг колес привлек наше внимание. Из подержанной тачки вылетает девчонка и пинает спустившуюся шину.

– Да что б тебя! – слышатся ее ругательства и мы с Майком синхронно переглядываемся.

– Эй, ты, – какой-то качок из старшего потока останавливается на своем спорт каре рядом с ней. – Ты еще долго будешь возиться со своей рухлядью?

– А у тебя какие-то проблемы? – с ходу заводится девчонка и выглядит весьма… зло.

– Да, это мое место. Так что давай, дуй чинить свое корыто в другое место. Это тебе не бесплатная парковка, здесь места только для учащихся этого колледжа.

– Во-первых, пошел нахрен. Это место станет твоим только тогда, когда я увижу твое имя на асфальте. А во-вторых, это корыто, как ты выразился, будет стоять здесь до окончания всех пар. Потому что я тоже теперь здесь учусь, ясно?

И пока тот тип явно офигевал от такой наглости, она взлетает по ступенькам и ровняется с нами. Что дает мне немного рассмотреть новенькую. Средний рост, около метра шестидесяти, копна рыжих вьющихся волос, завязанных в небрежный хвост. Одежда явно из масс-маркета. Потертые джинсы, белая майка и накинутая поверх клетчатая рубашка. Грудь – хорошая полная двойка. Но не это привлекает внимание. Ну, почти не это, хотя в сочетании с осиной талией и классной задницей, она отлично выглядит даже в этой убогой одежде.

Но когда я отлипаю от созерцания ее форм и перемещаю взгляд на лицо, на мгновение весь мир вокруг перестает существовать. Никогда в жизни я еще не встречал людей с настолько правильными чертами лица. Она выглядит как кукла, которую старательно вырезал из мрамора талантливый мастер. А еще глаза. Обычно у рыжих цвет глаз зеленый той или иной степени яркости и оттенка. А у нее они были похожи на растопленное серебро, что нереально контрастировало со всей внешностью. Я даже приспустил очки на нос, думал, что показалось, но нет.

– Эй, новенькая, – слышится рядом голос Майка, – а ты в курсе, что у нас здесь дресс-код? Почему не в форме?

– А тебе какая разница? – девушка останавливается напротив.

– Потому что я расстроен.– Сально юморит Майк.– Ведь я не вижу твою аппетитную попку в юбочке.

– Уж поверь, извращенец, она будет смотреться лучше, чем твои убогие кроссовки. – Легко отбривает его девчонка.

– Эй, это новая коллекция!

– Да? А выглядят еще хуже, чем гаражные тапки моего деда. Ой, ты еще больше расстроен? Тебя, наверняка все осыпают комплиментами? Значит, я тебя огорчу. Кроссы убогие, подкаты твои убогие и рожа твоя тоже убогая.

После этого она берет и идет дальше, оставляя Майка в замешательстве, а меня в недоумении.

– Мне нужна вся информация о ней, – слышится едва слышный голос друга.

– Как только добудешь, – обретаю следом голос, – скинь мне ее.

– Тебе-то зачем?

– Зацепила.

– Аллен, без обид дружище, но тебе не по зубам.

– А тебе? – нарочно не сбавляю скорость на пульте и уверенно качусь вперед.

– И мне. – Майк шагает рядом. – Но от этого заводит еще сильнее.

– Ну так давай сделаем по старинке.

– Батл? Ты уверен?

– А что? Боишься проиграть инвалиду? – не удерживаюсь от сарказма.

– Да ты гонишь! – Ржет Майк. – Я ж тебя уделаю в два счета.

– Что-то мне подсказывает, что это вряд ли. Ты сам сказал, что у меня теперь есть козырь в руках.

– Думаешь, она даст тебе из жалости? Окей, бро, так даже будет интересней.

На этом мы оба замолкаем, так как оказываемся у толпы остальных друзей. Они приветствуют меня, говорят ободряющие вещи и много шутят. А еще не делают акцент на моем новом положении. И я расслабляюсь. Тот прежний Аарон Аллен просыпается внутри меня и поднимает голову. Он улыбается. А ведь все не так запущенно, как я думал. И что-то мне подсказывает, что этот учебный год будет очень запоминающимся.

– Дочка, вставай, – слышится назойливый голос мамы. – Ты опоздаешь.

– Я никуда не поеду, – бурчу в ответ и прячу голову под подушку.

Но мама была бы сама не своя, если бы не добивалась того, чего хотела. Потому с меня срывают покрывало и после некоторых минут борьбы лишают и подушки.

– Если сама не встанешь, стащу тебя за ногу, – предупреждает родительница.

– Ты бессердечная женщина.

– Ага. – С легкостью соглашается она. – А еще я киллер для твоего хорошего настроения.

– В данный момент я тебя повышаю по званию и теперь ты – Голлум, отобравший мою прелесть. – Тычу пальцем в подушку. – Никогда не прощу тебе такую подлость.