– Ну? Что она сказала? – смотрю на него снизу вверх.

– Из школы тебя выгоняют.

– Что?

– Но я договорился, сестрёнка, – скептически ухмыляется.

– Я тебя уже почти люблю, – улыбаюсь, прикрывая глаза.

Хоть тут повезло, теперь главное, чтоб Самойлова не нажаловалась, иначе Шелестовское обаяние не поможет.

– А ты чего приехал, вообще?

– Вовремя задаешь вопросы. Актуальнее было бы это спросить минут сорок назад.

– Ну прости, очень была нужна помощь. Так зачем?

– Вот, – достаёт из внутреннего кармана кожаной куртки конверт, – Эмма вчера не всё отдала.

– Денежки? – заглядываю внутрь конвертика. – Мои милые денюжки. Спасибо, – прячу в рюкзак, – и за Зою спасибо, а то она реально поперёк горла уже.

– Я так и понял.

– А что сказал? М? Интересно же.

Веселюсь, стараясь не подавать вида, как мне на самом деле хреново. Так хочется лечь, но я стою, смеюсь, улыбаюсь и строю из себя дурочку.

– Тебе лучше не знать.

– Душу продал.

– Как минимум. С тобой всё хорошо? – смотрит на меня немного странно.

– Вполне, – хмыкаю, – что как мамочка-то?

– Поехали тогда.

– Куда?

– Узнаешь. Поехали, записку тебе напишем, по семейным обстоятельствам, потом.

– Хм, – прикладываю пальцы к губам, – даже не знаю, я так хотела попасть на биологию, но только ради тебя пропущу, – быстренько, стараясь не ойкать, забираю куртку из гардероба. – Поехали уже, ну чего ты встал?! Пошли, – упираюсь ладонями в его спину, толкая к выходу.

Шелест смеётся, начиная шагать.

Никита открывает мне дверь в машине, кстати, сегодня это лексус, который он припарковал прямо за школьным забором. Забираюсь внутрь, пристёгиваюсь, внимательно наблюдая за тем, как он обходит авто со стороны капота, и садится рядом.

– Так куда мы едем?

– В автотюнинг. Гаражи, короче.

– Далеко?

– Нет, но сначала заедем за Деном.

– Это обязательно? – морщусь.

Жорин – не самая радужная перспектива.

– Ага.

– Жаль, ну ладно, позлить моего любимого начальника лишний раз – не есть ли истинное удовольствие?!

– Язва.

– Слушай, а порулить дашь? Всегда хотела посидеть за рулём.

– С заглохшим движком?

– Что? Нет. Почему… ты издеваешься, – цокаю языком. – Так что? Дашь?

– Я подумаю.

– Как оставлять меня без юбки, так ты долго не думал.

– Я извинился. Ты чего такая возбуждённая сегодня. Енот?

– Какая? – начинаю придурошно хихикать.

Никита оставляет мой вопрос без ответа, да и был ли это вопрос?

Жорина мы забираем из элитной высотки в центре, хорошо устроился, жук.

Он с улыбкой подходит к тачке, а  когда он видит меня, его рожу явно перекашивает.

– Изыди, – открывает дверь, перекрещивая меня.

– Идиот.

– А вдруг помогло бы. Чё она тут опять забыла? – уже Нику.

– Падай.

Жорин пожимает плечами и садится назад. Я слышу его вздохи и ощущаю явное желание поиздеваться надо мной.

– Вы мутите, что ли? – с задором так.

–Нет! – слегка повышаю голос, но получается с надрывом, я словно проскрипываю это отрицание.

Краснею, начиная поправлять волосы, касаться пальцами лица, дёргать ткань одежды. Как ему такое в голову вообще пришло?

– А тебе завидно? – уже Никита.

Он, в отличие от меня, полнейшее спокойствие, ему абсолютно пофиг на слова Жорина. Тогда чего я так парюсь?

– Конечно, она вчера так эпатажно в трусах отожгла, ты, кстати, молодец, подарил народу такую усладу для глаз.

Никита сильнее сжимает руль, натягивая улыбку на лицо.

– Смотри, чтоб не вытекли, – включает климат-контроль, поворачивая вправо.

– Понял, принял, – выставляет ладони вперёд, – значит, мутите.

– Не завидуй! – закатываю глаза, наконец-то успокоившись.

– Да чему завидовать? Я как-то не по бешеным енотам.

– Чё ты сказал?

Мне хочется его придушить, ей-богу. Козёл.

– Ди, не обращай на него внимания, – Никита перехватывает мою руку и возвращает на мои колени, – он же специально.

– Фу, какие вы скучные.

– А ты не похож на бизнесмена, шут, однозначно.

– Уволю тебя, и посмотрим, кто из нас шут.

– Только и можешь: уволю, уволю. Новенькое бы что-нибудь придумал.

Шелест молчит всю оставшуюся дорогу, а вот мы с Жориным соревнуемся в слабоумии. По-моему, это явно не конкурс «острее на язык», это полный идиотизм. Припарковавшись за высоким забором, Ник выходит из машины. Перед нами пара гаражей, небольшая парковка, уставленная разноцветными машинками. Вылезаю на улицу, озираясь по сторонам. Жорин дёргает меня за рукав джинсовки.

– Чего?

– Если что, я шутил.

– Да мне пофиг, – закатываю глаза.

Ден хмурится и идёт в одну из открытых дверей в гараже.

– Красивенько, – подхожу к Никите, вытаскивая из кармана сигареты.

Прикуриваю, делая затяжку.

– Вредно, – поворачивается ко мне.

– Ой. Не начинай. Нервы.

– Отговорки.

– Тебе бы мою жи… – обрываю себя, надевая глупую улыбку. – Так что, прокатиться дашь?

– На лексусе?

– А можно на чём-то другом?

– Целый автопарк, выбирай, – проводит рукой по воздуху, указывая в сторону стоящих в ряд разукрашенных машинок.

– А если стукну?

– Пошли уже. Только выкинь эту дрянь, у меня не курят.

– Да без бэ!

Быстренько докуриваю и, затушив окурок ногой, иду к тачке. Я уже пробовала водить, на Серёгином корыте, и у меня вполне неплохо получалось.

Всё же для катаний Никита предоставляет мне свою машину. И чем я думаю, садясь за руль? Явно не головой, во мне столько злости, азарта и отчаяния, что мне просто необходимо всё это выплеснуться. Нажимаю на газ, и машина плавно катится по дорожке, Шелест спокойненько устраивается на соседнем сидении, ему только газеты с чаем не хватает. Выкручиваю руль вправо и, выехав на дорогу, усиливаю нажатие на педаль.

– Полегче, убьёшься.

– Спокойно, малыш, я знаю, что я делаю…

– Не отвлекайся, – опускает стеклоподъёмник.

Я проезжаю круг и возвращаюсь на парковку за высоким забором. Честно, становится легче, морально так точно. Я успокоилась, ну или мне это хотя бы кажется. Заглушив машину, я чувствую скованность, очень неуютно, я стесняюсь. Я стесняюсь! Когда такое было? А ещё я сейчас помру от запаха мужского парфюма, которым пропахло всё в этой машине. Он невероятный. Сжав руль, поворачиваюсь к Шелесту, только сейчас понимая, что всё это время он неотрывно смотрел на меня.

Сглатываю, глупо улыбаясь.

– Ну что? Я готова ездить на болиде?

Никита прищуривается, словно вникает в то, что я сказала, спускается на землю.

– Да. Сходи поешь, тут есть кафе, мне нужно решить ещё парочку вопросов.

С этими словами он выходит на улицу. Тру щёки, смотря на себя в зеркало. Чёрт! Что со мной происходит?

Ник.

Привожу Ди домой, выключаю зажигание и украдкой на неё смотрю. Маленькую, хрупкую…

Ди скукоживается, а я не могу не сказать то, что вертится в голове, о том, насколько она красивая. Енот смущается и быстрее пули вылетает из машины, я смотрю на её убегающий силуэт и не могу понять, когда меня успело так клинануть. Ещё и на девчонке-школьнице…

– Сука!

Спешно уезжаю оттуда подальше, по пути звоня Дену, мы до утра зависаем у него в баре, я пью. И чем больше я пью, тем больше понимаю, насколько я успел к ней привязаться за это время. В голове навязчивая мысль – я должен помочь. Должен ей помочь. Меня перекашивает от одного только представления о том, как она живет. А жизнь у неё не сахар, совсем. Пока я пью, я думаю о ней, перед глазами её лицо, губы, я её целую. Ещё вчера поймал себя на мысли, что хочу её поцеловать. Хочу и целую, притягиваю к себе, зарываясь пальцами в светлые волосы…

Утром просыпаюсь на какой-то хате, что вчера было, помню смутно. Вижу валяющийся у кровати мобильник и шмотки, переворачиваюсь на бок, накрывая глаза ладонью. Лерка, она здесь откуда? А потом до меня доходит: чёртов поцелуй и мой воспалённый мозг под алкоголем. Сука!