– Простите меня… Простите меня! Я не хотел прыгать, я просто оступился! – прокричал он и с какой-то непонятной надеждой спросил нас: – Вы можете дать мне второй шанс? Прошу вас…

Я вопросительно посмотрел на того, кто управлял всем этим процессом. И Странник с ледяным спокойствием в голосе ответил парню:

– Ничего мы не можем. И не надо нас просить ни о прощении, ни о вторых шансах.

– Но… Но это ведь она во всем виновата! Она предала мою любовь! Я любил ее! А она…

Лепет парня прервал громкий крик Странника:

– Время!

Парень исчез. За стеклом все оставалось без движения. Мне было жалко парня, и одновременно меня раздражал тот факт, что он вывалился из окна из-за девчонки.

– Минуты все же маловато, – обратился я к Страннику.

– Это не маловато и не многовато. Это столько, сколько было.

Он как будто бы прочел мои мысли и спросил:

– Тебя подробности интересуют?

– Ну, вообще-то, да. И кстати, все придет в движение?

– Чуть попозже. Тебе не терпится поглядеть на то, как он умрет?

Я хотел было возразить, но понял, что лукавить было нецелесообразно. Ну да… Я действительно хотел посмотреть, как человек разбивается.

– Ну так что там в его жизни-то несчастной произошло? – немного оживленно спросил я после короткой задумчивости.

– Обычный подросток, не успел понять еще, что к чему в жизни. В его душе образовалась пустота. Пустота заполнилась тем, что называют любовью. И он упрямо, до конца и через край верил в свою любовь, даже когда та, которую он как бы любил и с которой, надо сказать, некоторое время благополучно был в близких отношениях, перестала отвечать ему взаимностью, он все равно отказывался заполнять пустоту чем-то иным, кроме своей так называемой любви. Вот и оступился в истерике с карниза.

– Наверно, не с кем ему поговорить было?

– Было ему с кем поговорить. Слушать он просто не хотел, что ему другие говорят.

– А как отреагирует на его смерть, ну… та девчонка?

– Видимо, ей будет все равно. У нее уже есть другой.

Мой собеседник посмотрел на меня весьма мрачным взглядом. Меня передернуло. Он добавил:

– Вы всегда воспринимаете как подарок судьбы смерть людей, докучающих вам. Забавнее всего, когда при этом вы прикрываетесь лицемерными масками траура. Однако этот парень ей стал настолько безразличен, что она даже изображать скорбь не будет.

Я даже не успел обдумать последнюю услышанную фразу, как меня резко приблизило к стеклу (или стекло резко приблизилось ко мне), и несчастный подросток с глухим ударом влетел в асфальт, и от его головы как бы под напором брызнула кровь. От неожиданности я отпрянул. Барьер со всей темнотой, его наполняющей, исчез. Мы стояли посреди двора возле тела несчастного подростка.

– Так удобнее, – коротко пояснил Странник.

Подросток упал лицом вниз. Мне показалось, что видимых повреждений на его теле почти не было. Превозмогая чувство отвращения, я не мог оторвать взгляд от него.

Насколько же хрупко и ничтожно наше тело. И ведь если вдуматься, то, чтобы его разрушить, достаточно было лишь нескольких душевных неувязок. Так может быть, дело не в хрупкости тела, а в непреодолимой власти над ним того, что происходит внутри? Мой собеседник молчал, как бы давая мне время для собственных размышлений. Да я и сам не хотел сейчас задавать ему вопросы. Я все понимал и сам. Бессмысленная смерть. Бессмысленная, глупая смерть. Да, несмотря на презрение, мне было по-настоящему жалко парня. Наверное, потому что я понимал его. Ну, только гипотетически, конечно. Я бы никогда не пошел на подобное. Я сдерживал себя, даже когда мне было очень плохо, вероятно, из-за надежды на тот самый истинный путь, к которому самоубийство явно не относилось.

– Тут что-то еще будет?

– Зеваки, скорая, милиция, родственники. Интересно?

– Если честно, не очень. Ммм… Но я кое-что у тебя уточнить хотел.

– Уточняй.

– Почему ты остановил его именно за три сотых доли секунды до смерти? И… почему шестьдесят секунд на общение с нами?

– Не пытайся все время искать в числах какой-то скрытый смысл. Его часто в них попросту нет.

– То есть ты мог остановить его, ну, скажем, в пяти метрах от земли?

– Наверное, мог. Но я сделал так, как сделал.

Предвкушая мой следующий вопрос, Странник добавил:

– А дать второй шанс я ему не мог. Вот ты мог?

– Ну… нет. Но я ведь не ты.

– А я не ты. Все сходится.

– Да, но ты смог все это затеять. Значит, у тебя и были какие-то варианты, как действовать.

– Ты прекрасно понимаешь, что я мог управлять лишь тем, что происходило по нашу сторону барьера.

– Но сейчас ведь барьера нет.

– Это лишь форма. Мы все еще за барьером, за тем, что ты предпочитаешь считать стеклом. Это в любом случае просто форма, которую ты смог легко воспринять.

Я посмотрел на небо. Солнце медленно выползло из-за большого тяжелого облака и с надменным цинизмом осветило тело. Где-то рядом чирикали какие-то птички. Жизнь беспечно продолжалась.

– Уйдем отсюда, – все так же завороженно глядя на тело, проговорил я.

– Уверен?

Я не был уверен, но я был крайне подавлен, и находиться тут далее для меня было тяжело, поэтому, немного помедлив, я ответил:

– Как никогда.

Невесомость. Постель.

Лениво открыв глаза, я небрежно нащупал телефон рядом с собой. Было полпервого дня. Я выспался. Мне было абсолютно комфортно жить без будильника, особенно когда не надо было ни на работу, ни на учебу. Потянувшись в свое удовольствие, я оторвался от постели и огляделся. Все было, как и положено, на своих местах. Собственно, не было причин для того, чтобы что-либо могло измениться. От вида этой однообразности ко мне сразу же начало возвращаться чувство уныния, преследовавшее меня весь вчерашний вечер. Я не знал, что мне делать. Нет, вовсе не в каком-то глобальном философском смысле, а реально не знал, что делать. Не знал, как коротать свое время. Ну, единственное, что мне пришло в голову, так это пойти и запустить компьютер, и пока он будет запускаться, подняться и совершить путешествие на кухню. Не теряя времени на валяние, я встал и, нажав на кнопку включения на системном блоке, который был недалеко от места моего спального места, пошел на кухню в чем был. Я не имел привычки переодеваться после пробуждения. Я спал в том же, в чем ходил днем. Ну, разве что для выхода на улицу я мог надеть верхнюю одежду и даже одежду, которая была выше верхней. Да уж. В любом случае инстинктивные потребности современного человека несколько видоизменились, по сравнению с предыдущим поколением, но желание поесть осталось прежним, а все остальное заменил Интернет. Паутина, в которую намертво влипли миллионы людей. Но если есть паутина, то должен быть и некий паук? В принципе, это было бы довольно логично. Так, давайте вспомним, кто же плетет эту паутину? А, так это же сами люди ее и плетут, удовлетворяя свою потребность в коммуникации. Тем самым заменяя живое общение. Ну, так ведь намного проще. В этом ведь нет ничего плохого. Или… есть? О! Еще онлайн-игры. Я лично с ними завязал. Хотя вот помню, как не далее чем год назад, во время сессии (мне оставалось сдать один экзамен), друг мне написал что-то вроде: «Во! Классная игра, давай поиграем немного». Это «немного» затянулось по меньшей мере на месяц. Не очень долго, по сравнению с теми, кто гробит на это дело годы. Какая разница, добьешься ты высот в покорении бинарных миров или в создании семьи и выстраивании карьеры, а может быть даже, человеку удастся совместить одно с другим. Итог, так и эдак, для человека будет один. Так или иначе, в моем случае месяца было достаточно, чтобы забить на экзамены. Ну, в самом деле, это затягивает. В играх ведь все проблемы условней и с каждым годом процессы игр становятся все более и более прямолинейно банальными. Точно так же как мы до предела упрощаем общение, мы все жаждем упрощенного имитатора жизни, в котором мы смогли бы общаться. Мы все одиноки и жаждем хоть как-то заполнить эту пустоту в нашей душе, ну или в нашем сердце, какая метафора кому будет более угодна. Вот она, истинная и единственная потребность человека, а все остальное – это всего лишь топливо для функционирования организма. А может быть, я просто пытаюсь спроецировать на все человечество собственные комплексы? Да, я не буду отвечать за всех, но я одинок! Мне плохо! Пусть кто-нибудь пообщается со мной! Пусть кто-нибудь похвалит меня! Пусть кто-нибудь просто побудет рядом со мной! Хотя бы пару минут.