– Чувак, это все до добра не доведет. Мы себе в комнату поставили замок, если хочешь приходи, там никто не сможет тебя побеспокоить, отойдешь от этой всей дряни, поиграем в карты, там веселые ребята.

Я стал его убеждать что все классно и его затея с замком так себе, стал звать его к нам, а он просто вздохнул и ушел. Я не понял почему он так себя ведет и быстро забыл о нем, вернувшиеся в наш номер и продолжил пить. Пройти было негде, плотный дым сигарет и марихуаны перемешивался с запахом спиртного, и я не знаю сколько дней мы прожили в таком ритме, может 6, а может и 8. Я, прогоняя очередного нетрезвого чела со своей кровати ложусь спать совершенно не в адекватном состоянии. Мне всё равно на шум, мне всё равно на то, что внизу нас могут услышать сопровождающие, одна из которых из бывших полицейских, мне всё равно на то, что про травку и алкоголь могут узнать родители, школа, мне похер на мое состояние. Я засыпаю, не думая совершенно не о чем, вот в чем кайф, никаких мучений, страданий, депрессии, перепадов, таблеток, вообще каких-либо негативных мыслей и мыслей в принципе, просто я тут, мне хорошо пусть это временно и пусть это иллюзия, я нашёл себя, и я вырубаюсь по щелчку пальца, во мне прилично спиртного и почти целый косяк травки. Я засыпаю, думая лишь о том, что я скучаю по дому, родным, Виктории, Дану, Алексу, думая, как мне повезло иметь такой дом и таких друзей и любя всё что есть в мире. Чувствуя, как с балкона дует свежий горный ветер рассеивающий запах алкоголя и дыма, занося свежий воздух, который я вдыхаю и засыпаю несмотря на то, что все ещё даже не думали расходиться по своим номерам. Я слишком рано познал алкоголь, тусовки и травку, не зная был ли я к этому готов. На утро мы вставали свежими и без похмелья, мы росли и нам не было нужно много, хотя всего было и много, но мы вывозили этот ритм.

Не знаю сколько бы это продолжаюсь, но подозреваю что скорее всего всё время пока мы были там. Но в один день, точнее где-то на день 16-17-ый накосячил Роджер, он всё испортил или наоборот спас, не знаю. Он напился где-то спирта или водки, и бежав по лестнице издавая не понятные звуки его рвало, он вместо того, чтобы остановиться и от всего лишнего избавиться в одном месте, бежал вниз и все рвотные массы вылетали у него на первый этаж и по краям лестницы, конечно же это услышали на ресепшне и доложили сопровождающим. Когда он добежал до нашего этажа он просто упал как рыба на землю, и в этот момент подошли сопровождающие, его тут же подняли и понесли в номер.

–Перегар, всё понятно. Проспится и всё пройдет, бывает, молодой ещё, глупый. Завтра разберемся, где он взял выпивку, —сказал врач Альфред, беря его на руки.

Альфред нес его а Онора шла рядом, Пелагеи не было, не знаю где находилась она, да и было плевать. И тут настал кульминационный момент, Онора открыла нашу дверь, и они заходят к нам в номер, в конце коридора, где рейвы начались, и не останавливалось не на секунду каждый вечер. Они видят толпу людей с выпивкой, курящими и не только сигареты. Они быстро вошли и увидели абсолютно всё, описать их лица в тот момент просто невозможно, ни лица сопровождающих, ни лица тех, кто был у нас в номере. Это же все несовершенно летние, это учет в специальных заведениях побывав в которых ты точно не улучшишь себе жизнь, а за травку вообще тюрьма.

– Вы не ведаете что творите, пошли все вон кто тут не живет, – крикнула Онора и все лениво, но с довольными лицами, толком еще не осознавая всей серьезности положения вышли.

Альфред положил Роджера в ванную и стал поливать холодной водой, это не особо помогало Роджер был будто в отключке, но какие-то признаки жизни подавал. Я в тот момент совершенно ничего не понимающий под кайфом сидел на кровати и еле нашел в себе силы что бы встать и посмотреть, что происходит в ванной, Гарри и Платон были в отключке. Я пытался их разбудить, но безуспешно.

– Ладно, Онора иди сюда, – сказал уставший от попыток привести Роджера в сознание Альфред.

С Онорой они его подняли и усадили на туалет и сказали мне принести ведро, которое находиться под лестницей на перовом этаже, с которым убирается по утрам уборщица. Я быстро за ним сбегал, по дороге мне стала приходить ясность, и я стал понимать, что происходит и как мы влипли. Я мгновенно протрезвел и взял жевательную таблетку от запаха алкоголя которые раздавали спортсмены, ведро я принес быстро, Альфреда уже не было, Онора схватила ведро и взяла кружку и наливая в неё воду сказала Роджеру пить воду и рваться в ведро, если не может рваться сам, то вызывать пальцами рвотные позывы, чтобы из него вышел хоть какой-то алкоголь. Кривя лицом и телом, Роджер стал это делать, как бы он не пытался у него ничего не выходило, видимо всё что было организм уже впитал или весь алкоголь и прочее валялись по лестнице начиная с четвертого этажа. Он даже уже стал придуриваться и делать вид что его рвёт, лишь бы сопровождающая от него отстала, в общем после неудачных множественных попыток и видя, что Роджеру стало получше, сопровождающая ушла и сказала уложить его спать, а решать вопросы завтра.

Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Пока он пытался избавиться от отравы в своем желудке, кто-то сообщил администрации санатория, пришли двое мужчин и они без выяснения взяли пару ребят, точнее Луиза и Артура и повели их убирать все грехи Роджера, иначе они грозились что доведут дело до полиции и спец. учреждений. Луиз пожертвовав свою футболку, и я уверен, что он с диким отвращением убрал всю гадость Роджера, Артур тоже там что-то протер. Мы ещё об этом не знали. И вот сидит Роджер на унитазе и к нам заходят недовольные ребята и говорят, что всё убрали, а Роджер, не понимая совсем ни черта встает и бубнит про то, что уберет что-то там сам.

–Сядь! – помогая ему сесть левой рукой по его плечу, агрессивно сказал Артур.

–Мы проблемы, которые ты натворил уже решили. Если бы мы отказались, нас бы уже всех везла полиция на разборку всего что тут творилось в последние дни. Ты всё испортил, весь отдых, весь кайф, всем, всему санаторию, – сказал злостно Артур и не выдержав ударил Роджера по лицу, удар пришелся в область рта, он мгновенно рассек ему губу и оттуда начала сочиться кровь.

Артур быстро вышел, а Роджер, ничего не понимая остался сидеть на унитазе. Я отошел в соседний номер, а когда вернулся увидел, что перед туалетом, где Роджер стоят Гарри и Платон и громко смеются. Я, совсем не понимая подошел и увидел, как Платон с совершенно непонятным и задумчивым лицом, поддерживая рукой голову с окровавленной губой, почти уже весь в крови, кровь из губы видимо долго сочилась поскольку Роджер этого, наверное, даже не заметил. И он как бы сидит в позе мыслителя и бубнит что-то под нос. Было то ещё зрелище, такое запоминаешь на всю жизнь и даже на минуту мы забыли, что завтра наш ждут разборки с сопровождающими. Все сразу стали мрачными, мы кое как умыли от крови Роджера и уложили его спать, а то он там в уборной бы и уснул, позже легли сами. Мы совсем не знали, чем всё обернется и рассчитывали на худшее. Я попытался как-то приободрить ребят, рассказать что-то смешное, но меня прервал Гарри.

– Завтра будет сложный день, давайте спать. Все будет хорошо или плохо.

Он отвернулся к стенке и затих. День был завершен, я уже отошедший от всего что принял в этот день закрыл глаза.

– Как же болит голова! Где мой телефон? Где мои телефон пацаны? – утро началось немного раньше 7:30-ти, все раздраженно посмотрели на Роджера, но вспомнив его окровавленное размышление на унитазе рассмеялись.

– Ты вообще помнишь, что вчера было?

– Я пил водку, – медленно сказал Роджер и улыбнулся, а потом снова стал мрачен, вспомнив что не знает где его телефон.

– Ты её не то, что пил, ты ею потом облевал пол нашего корпуса.

–Что ты несешь? Почему моя губа болит, я вчера ударился? Я ничего не помню, помню, что мы пили, с… местными, точно, с ними, на крыше. Мне вдруг стало не по себе, и я решил пойти к себе в номер. А дальше всё как в тумане.