– Да мы, это… в общем, да, конечно, – выдавил из себя старый комсомольский дружок Васи, – да, у нас все уже готово!

– Джентльмены, это превосходно! – расхохотался конгрессмен. Так о каком финансировании мы говорим?

– Вероятно, мы решим этот вопрос немного позже, – пришел на выручку российским законодателям Голдсмит, – им надо некоторое время на принятие решения.

– Да, это… да, – закивал другой депутат.

– Джентльмены, нас ждет ужин, – сказал Голдсмит, и депутаты тут же вскочили с кресел.

В первом тосте конгрессмен поблагодарил депутатов за приезд и за то время, которое они нашли в своем непростом рабочем графике, чтобы посетить их штат. Американцы зааплодировали. После этого конгрессмен, ссылаясь на занятость, попросил извинить его за ранний отъезд и ушел.

– Обходительный дядька! – провожая его взглядом, сказал один из депутатов.

Дальше ужин пошел более спокойно и размеренно.

После ужина Василий Иванович решил поговорить с депутатами:

– Ну как вам выпускник института?

– Так он еще и их выпускник? – воскликнул один депутат.

– Да. И до сих пор поддерживает отношения с другом молодости – деканом факультета, который нас принимает.

– Хороший мужичок, – сказал другой депутат. – Жаль только, так быстро ушел. Мы б тут под виски продолжили наше сотрудничество. – А ты чего усмехаешься? – накинулся первый депутат на Васю. – Дела только так и делаются! Во всем мире так! Мы еще посмотрим, кто крепче и разумнее размышляет после десятой рюмки! Да он бы у нас под стол сполз!

– Я не усмехаюсь, – опешил Василий Иванович. – А зачем вам это надо? Хороший человек. Нашел в своем графике время, чтобы приехать и познакомиться. Он же не соревноваться, кто больше выпьет, приехал.

– Э-э… не понимаешь! – скривился второй депутат. – Мы должны вести определенную агрессию и навязывать свои условия проведения переговоров. Свалился бы он под стол – утром уступил бы нашим стратегическим интересам. На более выгодных условиях было бы сотрудничество. Политика, Василий Иванович! – и он снисходительно посмотрел на Васю.

– Это нас ведению агрессивных переговоров обучали, – прокомментировал первый. – Чтобы за страну не было обидно.

– Да не будет обидно, – покрутил головой Василий Иванович, вроде и так все неплохо.

– Это ты прав. Неплохо. Честь державы отстояли.

– Теперь на тебя вся надежда, – покровительственно рассмеялся бывший райкомовский деятель.

– Ребята, да с вашей помощью – мы теперь хоть куда, – изображая наивность, улыбнулся Вася. – Тем более, что я успел вас сфотографировать с конгрессменом.

– Это хорошо! Это ты молодец! – похлопал по плечу Васю первый.

– А статью в этот раз готовить будем мы. Василий Иванович, ты не обижайся, но нам нужно отразить курс государственной политики, – добавил второй, – и фотография твоя очень пригодится.

– Да не вопрос, мужики! Ведь мы вместе делаем общее дело!

– О! По-государственному мыслишь, Василий Иванович, – еще раз похлопал по плечу Васю его бывший комсомольский босс.

На следующий день конгрессмен позвонил декану:

– Чарли, меня создалось впечатление, что русские конгрессмены не совсем в теме.

– У тебя правильное впечатление, Джеральд.

– Я сделал, что от меня требовалось?

– Да, Джерри.

– Чарли, скажи пожалуйста. Мы говорили про совместные исследования. Какой смысл мы в это вкладываем?

– Видишь ли, Джеральд, одно дело, если речь пойдет о паритетном финансировании. Кто их разберет, этих русских. Я не исключаю совсем, что это возможно, но не думаю, с учетом состояния их экономики, что вероятность велика. А раз речь пойдет только о финансировании с нашей стороны, то им остается только предлагать что-то за наши деньги. Однако запланировать определенную сумму на следующий год я бы отдельной статьей бюджета в Национальном научном фонде хотел. Им есть что предложить.

– Вы знаете, что вы хотите получить от русских за эти деньги?

– Да, Джерри.

– Эти деньги окупятся для нашей страны?

– Да, Чарли. Проверить некоторые идеи – это раз. У них неплохое стратегическое видение исследований – это два. В-третьих, у них некоторые разработки уже готовы к внедрению.

– Прекрасно! – опять расхохотался конгрессмен.

Когда в последний день в порядке осмотра достопримечательностей русскую делегацию повезли на тропу Свободы, Касатонов с Василием Ивановичем ненадолго остались вдвоем.

– Ну что, Василий Иванович, дельце как будто складывается! сказал Касатонов. – Американцы, похоже, действительно хотят отправить заявку на финансирование в Национальный Фонд.

– Петр Николаевич, надо при Президиуме академии Наук создать комиссию по совместным разработкам.

– Вот и я про то же. Если американские деньги будут поступать на счет Академии Наук – мы их не увидим. Даже я. В лучшем случае их пустят на ремонт помещений или на обновление автопарка.

– Петр Николаевич, у нас есть «Научная инициатива».

– Экий ты шустрый. Ну ничего, это сейчас полезно. Введем в комиссию тебя на правах директора твоего научно-технического центра с инициативами. Делить сумеешь?

– Петр Николаевич, давайте в комиссию и Пахомова введем. Тем более что он Пахомов – в учредителях «Научной Инициативы».

– А я не знал. Надо же. Не один ты шустрый, – Касатонов покачал головой.

– А «Научную Инициативу» можно переименовать в фонд «Научная Инициатива»! – тут же добавил Вася. – От нашего депутатского корпуса поддержки больше будет. Их тогда консультантами фонда записать можно будет.

– Ну, хорошо. С депутатами в самолете поговорим.

Однако в аэропорту депутаты сами захотели обстоятельно поговорить с остальными членами делегации. Они не дали Василию Ивановичу и рта открыть, а когда он пытался вставить слово, тут же дипломатично перебивали его фразами:

– Василий Иванович, большое Вам спасибо!

Не ожидавший такого напора от товарищей комсомольской молодости Вася отвечал:

– Пожалуйста, но…

– Василий Иванович, мы очень благодарны за организацию поездки!

Другой депутат не менее твердо говорил:

– Василий Иванович, большое Вам спасибо за помощь в достойном проведении политики нашего государства!

Даже видавший виды Вася притих. Придерживающийся нейтралитета Касатонов тем более одобрительно улыбался.

– Пресса должна правильным образом осветить наши начинания, – продолжил первый. – Василий Иванович, в этот раз не надо самодеятельности…

– Какой самодеятельности? – ошалело произнес Василий Иванович. Но сказать то, что на самом деле все начал он, ему решили не давать:

– Ва-асилий Иванович! – растянул рот в улыбке второй депутат. Мы же очень ценим Ваши начинания! И постараемся им дать достойную оценку! Не волнуйтесь, у нас все предусмотрено! Теперь по настоящему начнется взаимодействие в научной сфере между нашими государствами! А силами кого? – он улыбнулся еще шире и посмотрел на Касатонова. – Правильно, силами граждан страны – наших уважаемых ученых!

– Мы поддержим, Петр Николаевич! – улыбаясь, добавил первый. – Давай, Василий Иванович, жми! – он перевел взгляд на Васю Мелентьева.

Вася облегченно вздохнул. Жизнь продолжалась.

В 233-й комнате пили чай Герхард и Санек.

– А ты, Палыч, что не полетел? – спросил Саша.

– Ну, во-первых – не позвали. А во-вторых, Саша, какое-то у меня двойственное чувство. Вроде как оно и хорошо, а вроде бы и не очень. С виду – все неплохо складывается… И правильно, что в этот раз Василий Иванович депутатов Думы везет. Но как-то неспокойно. У тебя-то как?

– Палыч, и бросить исследования не могу, и продолжать нет сил. Денег на исследования Погодин не дает. Да еще и делает так, чтобы и в будущем финансирование не появилось. Да и дома тоже нехорошо. – А что к проектам Василия Ивановича не присоединяешься?

– Во-первых, все же я из другой лаборатории. И начальник на все это косо смотрит. Во-вторых, деятельность Василий Иванович развил бурную. Будет ли толк?