Честное некромантское – сам не понял как! Может, он был слаб после подъема всех местных погостов. Может, был под заклятием или кто другой отравил, но, когда он упал замертво, я впервые испугался до икоты.

Понимая, что с рук это не сойдет, я спрятал тело в ближайшем лесу и решил бежать. Видел перед собой только густую чащу – туда и направился.

И наткнулся на убежище старого сумасшедшего некроманта – Люцина!

Этот старик с ожившими горгульями вцепился в меня мертвой хваткой и осчастливил помощью. Я сам не понял, как все ему рассказал, – наверное, все это состояние аффекта. До сих пор смутно помню, как мы с Люцином заново погребали некроманта под чарами стазиса в болоте в глухом лесу.

“До ритуала воскрешения, – говорил старик. – А пока поработаешь на меня”.

Чего мне это стоило? Да вы зрите в корень!

Старик держал меня в черном теле. Его поручения – самые сумасшедшие вещи, которые я делал в жизни. На все это ушло сорок шесть дней. В ту пору мне было неизвестно, что на сороковой день душа перерождается новым младенцем и некромантия дальше бессильна. Та-да-да-дам!

Верно, старый хрыч тянул время.

“Сначала отработаешь, потом помогу вернуть первого некроманта”, – говорил он.

Старик был немного сумасшедший. Это вы уже поняли. Древний запретный ритуал закончился тем, что я открыл глаза в теле первого некроманта. С тех пор я живу в его теле и его жизнью.

Некромантии так и не научился, но нашел обходные пути. Все ритуалы за меня проводит этот старик, а я щедро его за это вознаграждаю.

Значит, единственный путь – тащить ненаглядного к Люцину. А там молиться, чтобы тараканы в голове старика все поняли правильно и ритуал прошел успешно.

Бабочка

Ночью мне снился Нитен. Мы с ним сидели на берегу пруда, того самого, что забрал его жизнь, и, как обычно, болтали. Мой любимый увлеченно рассказывал историю про мага-недотепу из далеких земель, но вдруг резко повернулся ко мне и сказал:

– Эй, мужик! Спокойной ночи!

Я проснулась. Надо мной стояла вчерашняя служанка с подносом в руках. Так меня еще ни разу не будили!

Тетушка, увидев, что я испуганно распахнула глаза, улыбнулась:

– Я кормила окно, а твоя бегала и не садилась.

Мне пришлось два раза повторить про себя ее фразу, чтобы приблизительно понять, что она имела в виду. Видимо, не могла достучаться в дверь.

Ничего себе, я начала ее понимать! Интересно, это плохо или хорошо?

– Я сегодник под кровать закинула. – Тетушка аккуратно поставила поднос с завтраком на столик. – Кувыркайся. Забудь подавиться.

Служанка почтительно поклонилась и ушла.

– Спасибо!– крикнула я в закрывающуюся дверь.

– Не сдохни! – послышалось в ответ.

Очень дружелюбно! Но, кажется, эта тетушка – единственный персонаж, кто мне нравится в Мертвобурге.

На всякий случай я заглянула под кровать: никакого сегодника не было. Значит, тетушка имела в виду завтрак. Я радостно заглянула в поднос и чуть не осела на пол. Мурашки омерзения пошли по коже, я сглотнула отвращение.

– Проснулась? Я взял на себя смелость перенести тебя на кровать. Диван – не самое удобное место у нас в Мертвобурге. – В комнату заглянул свеженький на вид Раф.

Свеженький – здесь это слово приобретает совсем другой смысл, нежели в Живерике. У нас так говорили о румяном и похорошевшем после сна лице. Конечно, ждать от некроманта розовых щек – это слишком, но все же он выглядел на удивление хорошо.

– Доброе утро. – Я перевела взгляд на завтрак. – А есть что-то другое? В Мертвобург же должны поставлять наши товары…

– Так это они и есть. Смотри, это глаза из белков, свеклы, коралла с вашего Эфирного моря. А эти мозги сделаны из мясного фарша, перемолотых злаков и сливок эштонских коров.

– Тогда зачем им придавать такой гадкий вид?

– Это для тебя гадкий, а для жителей Мертвобурга – любимые анатомические формы. Позволяют не терять настрой.

– Настрой на что? Есть мозги? Вы же не зомби.

– Имидж наше все.

Некромант

Бабочка еще раз с брезгливым выражением поковыряла завтрак, потом аккуратно, на кончике вилки попробовала. Отвращение медленно сползло с ее лица, и она жадно накинулась на еду. Да так, будто неделю голодала!

– Вот видишь – все не так страшно. Кажется, даже вкусно.

– Ты просто не знаешь, когда я последний раз ела. Ваша граница – та еще тягомотина, – быстро пояснила бабочка между порциями, которые закидывала в себя вилкой.

Сытый маг – добрый маг. Я подождал, пока глаза Лорены не подернутся сытой дымкой, и попробовал прощупать почву.

– Сегодня попробуем оживить Нитена.

Бабочка даже жевать перестала. Посмотрела на меня своими огромными глазами, словно на бога, сошедшего с небес. Кажется, она не заметила главного слова – “попробуем”.

– Спасибо! – Бабочка даже вилку отложила. – Мы с Нитеном не доставим тебе проблем. Недельку где-нибудь будем прятаться, пока Нитен будет восстанавливать память, а потом и вовсе исчезнем.

– М-да? – с сомнением протянул я. – И каким это образом? Все ждут нашу скорую свадьбу?

– Дядя сказал, что все устроит. Не переживай.

– Угу, – пробормотал я себе под нос, думая о своем.

Как бы рассказать о Люцине так, чтобы бабочка ничего не заподозрила? Впрочем, она сейчас так счастлива, что просто половину не слышит, а то, что проникает в уши, все равно понимает по-своему.

– Ночью нас встретит один мой надежный помощник. Так как прошло много дней, мы не можем рисковать. Нужно все предусмотреть, ведь ритуал не из легких.

– Да-да, понимаю. Я готова ко всему, – решительно затрепыхали будто покусанные крылья бабочки.

Мне кажется или они стали больше? Хотя какая разница? Главное, бабочка смотрит на мир через любовную призму и собственную фантазию.

– Что ж, отдыхай. – Я хотел было выйти, как Лорена вдруг окликнула меня.

– Раф!

– Да?

Я так и не узнал, что она хотела сказать, потому что тетушка вдруг с ноги открыла дверь и согнулась пополам:

– Закрываю окно перед нижайшим ничтожеством. Я раскатаю нашу гостью. Переживайте.

Почему-то после этого сообщения бабочка передумала говорить. Как по мне – к лучшему. Меньше общения между нами – меньше риска.

Бабочка

– Нам обязательно туда идти? – Я не могла оторвать взгляд от сухого пугающего леса.

Зелень здесь отсутствовала напрочь, будто у Мертвобурга была аллергия на все оттенки изумрудного. Только искореженные стволы и гробовая тишина, изредка нарушаемая таким скрипом, что лучше бы и дальше все было могильно глухо. Полумрак позднего вечера, словно хищник, подкрадывался сзади, накрывая пугающей темнотой.

– Не обязательно. Можем вернуться и с почестями похоронить твоего суженого, как я предлагал, – пожал плечами Раф, ногами пиная косточки. – Обещаю лучший склеп в Мертвобурге.

– А я тогда за тебя замуж выйду! Нарожаем бледных детишек – пеленочки в черепа, кашки из пучеглазки, какашечки в виде мозгов. М-м-м… И заживем с тобой душа в душу, пока один из нас не повесится от счастья, верно?

Надеюсь, припугнула так припугнула!

– Пока ты замужем за некромантом, у тебя нет шансов умереть первой, – беззаботно сообщил Раф. Ну совершенно неустрашимый!

Я даже остановилась от шока. Что?! Даже сдохнуть нормально не дадут, если что?

– Знаешь, это уже перебор! После смерти такое творить…

– А ты не то же самое делаешь со своим Нитеном? – перебил Раф. – Так что, возвращаемся?

– Нет уж. – Я решительно шагнула вперед, мысленно отмахиваясь от писка морали. Я другое делаю. Дру-го-е!

Честно говоря, я немного по-иному себе все представляла. И когда вчера смотрела в окно на этот лес, даже подумать не могла, что спустя сутки окажусь в нем. Думала, у некромантов есть отдельная комната, увешанная артефактами и другими магическими штуками. Пол там весь разлинован звездами, руны на стене. Алтарь со стоками под кровь и все такое. Такой зловеще-торжественный зал, где в свете свечей читаются заклинания над безжизненным телом. Потом яркая вспышка света – и мертвец медленно поднимается и открывает глаза.