— Все ясно. Я так и думал. Ты часы забыл перевести. Тут европейское время, на час вперед от Лондона.

Мысль о том, что в Берлине другое время, Гарри до этого даже не приходила в голову. «Вы идиот, Поттер», — подумал он. Вот уж верно.

— Я не знал, — сказал он. — Я еще и карту забыл и не смог найти, как вернуться. На схеме нет моей станции… Я хочу сказать, станции, где общежитие.

— Странно, — нахмурился Стивен, наклонился к схеме. Хмыкнул и оторвал что-то. — Теперь видишь? Шутники заклеили старым названием. Она раньше звалась «Площадь Маркса-Энгельса». Пошли, нам на другой путь.

Гарри кивнул.

— А почему название поменяли? — спросил он, когда они сменили платформу.

— Потому что Маркс-Энгельс! Ты не знаешь, кто это?

Гарри помотал головой.

— Во молодежь пошла! — восхитился Стивен. Выглядел он не намного старше Гарри, года на два-три. — Маркс и Энгельс — это два мужика, которые придумали про призрак коммунизма. Призрак тут наделал делов, в Берлине в частности, так что после соединения Берлинов Маркса с Энгельсом тут не жалуют.

Гарри тоже не согласился бы ездить через станцию «Петтигрю» в Лондоне, так что переименователей он понял. В общих чертах.

— А зачем кто-то заклеил новое название?

— Ну, тут много народу считают Маркса-Энгельса хорошими парнями. Не то чтобы они были совсем не правы, кстати. В общем, все сложно.

— Понял, — сказал Гарри.

Надо написать Герм. И прочитать книжку, которую она непременно посоветует. А то ему показалось, что в городе много симпатизирующих пожирателям, а это плохо для спокойствия внутреннего Хмури.

— Сейчас мы прямо до Фридрихштрассе, — махнул рукой Стивен, когда они вошли в поезд. — А дальше пересядем — и еще одну. Наша — «Унтер-ден-Линден». «Под липами» то есть. Ты читаешь по-немецки?

Гарри помотал головой.

— Я начал учить, немного. Но… А ты читаешь?

— Ага. И по-старогермански тоже. И еще на куче всего по мелочи. Я с антикварными книгами вожусь дома, ну знаешь, с магическими. Переплести, корешок почесать, замки почистить, сказку рассказать, польстить. Надо хоть представлять, о чем они. А на чем ты читаешь?

Гарри внутренне вздохнул.

— На латыни.

Стивен подождал. Поднял брови.

— Что, и все?

Гарри хмыкнул. Прищурился.

— Этого мало?

— Это смотря чем ты хочешь заниматься, — на Стивена прищур не подействовал. — Для историков мало, для «Новейшей магии» даже многовато, профессор Штайн латынь не жалует и даже грант под свою нелюбовь получил, проныра! А вот для нашего с тобой профа…

— Очень мало?

— Да как тебе сказать, — Стивен сложил руки за затылком и потянулся всем телом. — Его любимых языков тебе учить было негде, это мне с работой повезло и оксфордским с колледжем. Но на нашем фоне, Гарри, ты будешь дубина дубиной.

Гарри пожал плечами. Да какая разница, он и так никогда не считал себя Гермионой. В смысле — гением.

— Я знаю, — сказал он. — Это ничего. Мне бы причинить немного пользы, и ладно.

Стивен хохотнул.

— Правильный настрой! Не бойся, я тебя займу, еще пощады попросишь!

Гарри улыбнулся.

— А вот это вряд ли.

До станции «Под Липами» они добрались быстро. Снаружи лило.

— Завтра куплю зонтик, — пробурчал Гарри, натягивая капюшон. И понял, что разворачивается к Стивену с готовым невербальным «Ступефаем», еще до того, как почувствовал прикосновение магии. Стало сухо, дождь прекратил заливать глаза. Гарри отпустил заклятие и, чувствуя себя глупо под недоуменным взглядом Стивена, воскликнул:

— Тут же магглы!

— Ты кричи громче, — фыркнул Стивен, — а то никто не заметит. Чего мокнуть, если можно не мокнуть? — И раскрыл над собой зонт, добавив: — И пользоваться магией, если можно не пользоваться. Пошли. Кстати, завтра ты зонт не купишь. Завтра праздник, день Единства.

— Кого с кем? — спросил Гарри, шагая следом.

Нет, так дело не пойдет. Нельзя вскидываться на каждый раздражитель. Так недолго кого-нибудь покалечить. Война закончилась, слышишь, Хмури?

— Германии с Германией. Ты про Берлинскую стену знаешь?

— Знаю, — сказал Гарри, неожиданно вспомнив, что да, действительно знает, рассказывали в маггловской школе, так давно тому назад. — Ее раздолбали.

— Именно. И две Германии объединились. Завтра будут праздновать с салютом.

Надо будет сходить. Мирный, хороший праздник.

— Здесь что, можно колдовать при магглах? — спросил Гарри.

— Пока они не замечают — почему нет?

— В Англии же нельзя.

— Да везде можно, но там, где фон стабильный, отследить легко. А здесь — это не фон, это бред какой-то, — Стивен покрутил рукой в воздухе. — Тут колдовать не рекомендуют по другой причине: тебе от этого фона может так прилететь… На Потсдамской площади даже и не думай. Говорят, один умник там попытался на себя согревающее зимой навесить…

Он замолчал.

— И что? — спросил Гарри, когда продолжения не последовало.

— С ожогами в больницу угодил, — буркнул Стивен неожиданно недовольно. — Пошли быстрее. Проф там, наверное, по потолку уже бегает.

Они ускорили шаг. Стройки к болтовне не располагали, дождь тоже. Гарри озяб, несмотря на заклинание. Жаль, не взял шарф. И шапку.

Мимо закрытой станции метро Стивен пронесся, не сбавляя шага (Гарри едва заметил момент перехода), и продолжил в том же темпе по мраморному полу вестибюля, на ходу складывая и уменьшая зонт.

— Что такое Пояс? — спросил Гарри, припоминая тетрадку-карту. Вот сейчас они свернут налево, к лестнице… Стивен продолжил нестись прямо, к огромным дверям.

— Увидишь. Не отставай.

Гарри нагнал его у самих створок. Как утром, часть створки отошла в сторону, Стивен нырнул туда, Гарри за ним.

Сначала он ничего не увидел. Его обдало потоком теплого воздуха, стало жарко, куртка мгновенно высохла, а волосы радостно стали дыбом. Гарри, промаргиваясь, спешно пригладил их.

Вошел он, похоже, в большую гардеробную: темные деревянные панели от пола до высоченного потолка усеивали металлические крючки. На некоторых — немногих — висели плащи и куртки.

Молодая женщина в черной мантии с алым кантом и с золотым гербом на рукаве улыбнулась Гарри.

— Плащи и оружие оставить здесь, — пропела она. На латыни.

— Она сказала… — начал Стивен, но Гарри оборвал его.

— Я понял. Но — оружие?..

— Некоторые трости носят, — пожал плечами Стивен, снимая куртку. —Такая традиция: оставлять оружие. Даже если его нет. Если подумать, это очень сложно, оставить тут оружие, которого нет!

Девушка недовольно поджала губы. «Ага, она понимает по-английски!» — обрадовался Гарри. И тут же увидел табличку: «К членам Гильдии Библиотекарей обращаться только на латыни». Однако.

Отдал на хранение свою куртку, оправил свитер, вскинул на плечо рюкзак.

— Куда теперь?

— Прямо! — Стивен распахнул дубовую дверь.

Гарри прошел мимо большого желтого почтового ящика с черной совой, шагнул через порог и оказался в чуде.

Огромный круглый зал. Два, а то и три квиддичных стадиона влезли бы сюда без труда. Золотые шары в воздухе. Полки вдоль стен, улетают вверх, далеко, невозможно высоко, почти сходятся в точку. Коричневые, золотые, разноцветные корешки книг. А в самом центре, в пустоте купола — висящая ни на чем гроздь комнат и площадок, соединенных мостиками и лестницами, прямыми, витыми, вниз, вбок…

Откуда-то с высоты упал в финте Вронского парень на метле, выхватил книгу с нижней полки и унесся ввысь, лавируя между переходами.

Гарри задохнулся.

— Здесь можно летать?!

— Увы, — сказал Стивен. — Нам вон туда, видишь колонны?

Гарри не видел. Но, приглядевшись, заметил промежутки между стеллажами там, где, похоже, начинался купол. Действительно колонны. Обманчиво маленькие.

— Вот это и есть Пояс. Пошли. Полетаем.

Гарри развернулся — и не увидел метлы. Стивен расстилал на мраморном полу потертый узорчатый коврик.

— На метле, — ответил он на взгляд Гарри, — будешь летать сам. Терпеть их не могу. А пока у тебя нет метлы — становись.