В моей жизни всегда была опасность. Всегда было то, что вело меня вперёд, прошибая препятствия. Поэтому в свои двадцать пять я стал тем, кем был. Мотоцикл, рокоча под задом и будоража тело, послушно мчал вперёд по не совсем ровной дороге. Ну, понятно, что такой, как я, автострады объезжал подальше, предпочитая что-то вроде троп и забытых дорог. А всё почему?

Деревня оказалась за поворотом. Не снижая скорости, я въехал на главную дорогу, покрытую гравием, чувствуя, как мелкие камешки застучали по металлическим частям Харлея, скорее, даже догадываясь, что так оно и происходит, потому что ровный рокот мотора легко глушил любые звуки и вибрации. Мне всегда говорили, даже предупреждали: на охоте нужен тот, кто прикроет твою спину. Не спорю, даже был этот кто-то, пока мою же спину не подставил. В деле охоты я теперь предпочитал отвечать за себя сам: меньше проблем и угрызений совести, когда взводишь курок и стреляешь в лицо тому, кто был твоим напарником.

Деревенька была ничего себе, вполне мирная, я бы сказал, если бы не одно «НО». Это была не просто деревня, в ней жили оборотни. Ой, ну, конечно, для всех их нет, или это вполне милые ребята из фильмов, этакие брутальные бруталы. Здесь я бы посмеялся и покивал, но делились эти "милахи" на Альф и Омег. Для людей это одно и то же: мужики и точка. На самом деле Омеги более изящные, нереально красивые мальчики-зайчики, но только с альфами, с любыми другими видами они становились вполне себе кровожадными животными и, нет, волками не бегали. Всё было серьёзнее: существа в обороте становились трёхметрового роста, с волчьей головой, длинными руками с когтями и сильными ногами. Убежать нереально, выжить после встречи с таким чудом – огромная проблема. Людей рвут, как тряпки, чрезвычайно жестоки в момент течки, ну да, текут парни, как суки; а если ещё луна, и нет подходящего альфы – пипец всем окружающим. И если с альфами всё предельно ясно – они людей в общем-то и не трогают, им нужен омега – то вот эти, типа “слабый пол” в мире оборотней, людьми не гнушаются. И всё хорошо, если омега в стае: у него дом, семья, альфа, щеночки, а вот если нет, и по каким-то причинам он вне зоны альф, то пипец миру. Конкретно миру людей, потому что мало того, что тебя сожрут, тебя ещё и выебут, потому что ложатся эти дряни только под альфу.

Я – охотник. Моя задача делать обходы в поисках одиночек и либо возвращать их в стаю в надежде, что альфа-самец накажет зарвавшегося, кстати, на это слабая надежда; либо самому уничтожать их, что в моём случае я считаю правильным. Почему правильно? А потому что для людей укус чудо-зверя смертелен в прямом смысле. И не только из-за размера челюсти, которая в обороте раза в два превышает волчью. Вместе со слюной в кровь попадает целый коктейль, и если для самих оборотней это действует как привязка, то для людей – мученическая смерть. Человек оборачивается зверем в прямом смысле. Зверь этот не знает пощады, и, приходя в себя, человек обнаруживает трупы родных, конечно же, ничего не помнит, и так каждое полнолуние.

Охотники наблюдают, ищут и уничтожают их, потому что такие оборотни даже своим не нужны. Ясное дело, что найти и убить их сложно, и в этом моя цель. Мы не ездим по одному, всегда есть напарник. Только вот мне с ними не везёт. А вы представьте, что вам двадцать три, и человек, которого вы считали другом, братом, напарником, вдруг превращается в монстроподобное существо, единственное желание которого трахнуть и сожрать. О да, я пытался привести его в чувства, но оборотень – это не милый пёсик, это машина для убийства, а умирать я не хотел. Как он попал в охотники? Когда произошёл укус, я не знаю; на таких, как я, кровников, укусы не действуют, а он был кровником… хотя теперь только понимаю: никакой он был не охотник. Зверь, перенявший знания, и для чего они ему, мне лично непонятно. То, что зверь проник в святая святых, напрягало. Не знаю, с этим строго, и именно поэтому мне устроили прессинг. Не, а вдруг это у меня в стычке сорвало крышу, и я убил напарника? Это было сложно. Год меня держали в закрытой лаборатории, это так, название красивое, по мне так тюрьма, и каждый день взрывали мозг, копаясь там, чтобы найти причину срыва. Ага, любой бы сорвался, обернувшись к другу и встретив взгляд жаждущего твоей крови зверя. От казни в качестве убийцы меня спасло то, что я сам чуть жив остался, и собирали меня по кусочкам. Потом год в центре реабилитации, проверка на профпригодность и снова в путь. Хотя я понимаю: истинных охотников не так уж и много. Такие, как я, на вес золота. Оборотни влияют на людей, мне это не страшно, как и то, что зараза, которую они могут распространять в укусе, на таких, как я, тоже не действует. И психический фактор также важен. Люди, столкнувшиеся с оборотнем, пытаются убежать, что, ясное дело, не помогает; такие, как я, готовятся к бою, реагируют быстрее, более сильны и выносливы; конечно, до нечисти нам далеко, но это тоже как вариант выжить.

Короче, для людей, которые в теме присутствия в нашем мире оборотней, я, вроде как, единственное оружие против зла. Хотя можно поспорить, что есть зло в этом мире. Оборотни, в большинстве, живут в своём мире, закрытом от людей. Ну да, почти все власть имущие – это, как правило, альфы, у которых свои корпорации и даже кресла в правительстве, но в основном они не лезут к людям и, как правило, мало кто догадывается, что на самом деле происходит. Простой обыватель в счастливом неведении, и это к лучшему. Есть правящие семьи оборотней, этакие полновластные короли мира, но это, как правило, разборки именно внутри кланов оборотней, а за власть они борются жёстко. Либо ты первый, либо мёртвый.

Харлей выехал на небольшую площадь, на таких площадях, как правило, происходили самые старые обряды оборотней, такие как выбор альфа-самца, попросту бои между самцами за право власти. Этакий круг силы. Знавал я место силы поболее: целые пещеры, где эти существа сношались, ставили метки, рожали и умирали. Жуткое зрелище, конечно, ничего не скажешь…

– Что привело тебя, охотник? – главный альфа вышел из трёхэтажного дома.

Высокий, под два метра роста, я не удивлюсь, что при обороте он будет все три метра, а то и четыре. Высокий, широкоплечий, с хищными чертами лица и высоким лбом, под которым сверкали близко посаженные жёлтые глаза, чёрные косматые волосы. Одет в чёрные джинсы и кожаную жилетку. Руки длинные, и, если бы он не держал их, сложив на груди, я бы лицезрел ещё и когти. Ну, понятно: хозяин явно не рад моему приезду. Если честно, я тоже особой радости не испытываю. А теперь, главное, без резких движений, потому что… ПОТОМУ ЧТО, я давно понял: не стоит соревноваться в быстроте с теми, кто быстрее, так и силой с теми, кто сильнее и… Дальше по списку… В общем, мы оба знаем: я в проигрыше, но так как охотники – они что-то вроде камикадзе, то оборотни тоже не особо стремятся нас злить. Кто знает, когда рванёт…

Привычно ставлю подножку Харлея и, перекинув ногу, медленно поднимаюсь, глядя на вожака. Ничего, что появились по крайней мере ещё семь альф, я скорее шкурой их почувствовал. За плечами два дробовика с серебряной дробью, на бёдрах ножны с охотничьими ножами, лезвия с серебряным сплавом, они у меня заточены под метательные, в куртке ещё пару портупей с огнестрельным, в общем, я безоружным не хожу. Любовницы утверждают, что женюсь я на женщине по имени Берта, ну я не спорю, никогда не спорю с женщинами, особенно в постели. Достаю из-за пазухи фотку пропавшей девушки, выставив перед собой.

– Ирина Воргина, пропала вчера, – громко, чтобы слышал оборотень, который в одно слитное движение оказывается рядом. Его губы опасно расползаются в оскале, обнажив нехилые бивни, по-другому никак не назвать. И тут же ухмылка нервно дёрнулась, ну понятно, когда в живот упирается ствол, заряженный серебром, особо не полыбишься. Стараюсь не ржать, потому что не ко времени, но рожа у монстра забавная, побагровел и скосил глаза на фото.