– Тут дырка, –  медленно вымолвила она.

– Где? – возмутился старик.

– Вот, – показала она.

И действительно, чуть ниже кармана была десяти сантиметровая щель.  Старик велел ей снять шубу и сказал, что сейчас принесёт другую. Вскоре  вернулся, но другая шуба была именно другая, хотя и по той же цене. Ольга мучилась, вспоминая то ощущение, когда такая желанная и уже почти её шубка была на её плечах и не могла тронуться с места. Старик забрал непонравившуюся нам шубу и опять велел ждать. Ещё через пять минут вернулся  с первой, и о чудо! Никаких лишних отверстий на ней не было! Видимо там, за глиняным забором сидели мастерицы, которые одним дополнительным швом вернули к жизни мою угасающую подругу. И тут мы начали торговаться, дед был неумолим. Когда нам до вожделенной покупки оставалось выторговать у него  триста рублей (практически моя месячная зарплата) которых у нас не было, сзади  остановилась «Волга» из которой вышел парень лет двадцати  в адидасовском костюме и две немолодые грузинки. Наш продавец засуетился, и почти кланялся, заглядывая парню в глаза. Они переговорили минуты две, и парень, обратившись ко мне, спросил:

– За сколько берёшь?

Я, не моргнув глазом, назвала сумму.  Он кивнул и мы поняли, что сделка состоялась.

Теперь нас волновал вопрос: «А как же нам отсюда выбраться?»

Старик, усмехнувшись, сказал: «Вот туда идите и всё увидите» и показал нам направление нашего движения, куда мы быстрым шагом (или почти бегом) и тронулись. Каково же было наше изумление, когда мы поняли, что были практически там, где встретились со старичком. Только вышли с другой стороны, уж, зачем ему понадобились эти конспиративные манёвры, не знаю.  Но только, увидев свой автобус, кинулись к нему как  измученные жаждой путники к роднику.  Оказалось, что и времени на наше приключение затратили не так уж и много, обессилено рухнули на наши места. Когда собралась вся группа, и автобус поехал в гостиницу, все начали хвалиться покупками. И только  Олька отрешённо молчала и тихо попросила никому ничего не рассказывать.

В номере она с облегчением вздохнула, достала своё сокровище и принялась внимательно осматривать.  Никаких дефектов мы не нашли, а напротив увидели одни сплошные достоинства.

Потом были экскурсии по  замечательному  зоопарку, скорее походившему на огромный заповедник. Потом  нас повели в какой-то музей с экспонатами аж из  двенадцатого века. На одной из полок, которого, как костяшки домино (одна подпирая другую) были выставлены черепа то ли  древних  туров, то ли ещё каких рогатых представителей этого копытного рода. Ожидая, когда вся группа подтянется в зал, одна дама решила проверить крепость рогов и постучала по одному из них. После чего, вся вереница черепов успешно сложилась в непрезентабельную горку. Дама, по быстрому покинула место преступления, а когда любопытствующие и  смотрители сбежались  на шум,  как ни в чем не бывало, зашла обратно, и, покачав головой, сказала:

– Что же это  такое случилось?  Ведь так могло и придавить кого-нибудь, лучше надо экспонаты укреплять.

А мы всё видели, но ничего не сказали, только посмеялись тихонечко над сообразительностью тётки. Только видно она всё-таки переволновалась, потому что на обратной дороге три раза просила водителя остановиться, очень животом маялась.

Так не заметно пролетели пять дней. Я, как и планировала, накупила книг и две большие торпедо-подобные дыни. Это сейчас их у нас  можно купить практически в любое время года, тогда это была большая редкость. Покупали их недоспелыми, чтобы они могли дозреть как раз к новогоднему столу.

Очень часто вспоминаем ту поездку. И Олька мне всё время говорит:

– Если бы не ты, я  бы ни за что не рискнула пойти на такую авантюру. И не было бы у меня такой замечательной шубки.

А вещь действительно оказалась стоящая, Олька  показала её знающим людям и те сказали, что она не только не переплатила, а, наоборот,  в большой прибыли осталась.

Этой истории без малого тридцать лет.  Случилась она, как сейчас принято говорить в годы глубокого застоя, но мы тогда не знали, что это так называется, а потому просто жили. История жизни одной семьи, каких (я думаю) было не мало.

Мама, папа и три дочки жили в двухкомнатной квартире старого, двухэтажного дома. Всё начиналось как у всех: отец работал  в местном ЖЭКе  трактористом и пил горькую.  Мать, сначала сидела дома, пока девочки были маленькие, а когда они подросли – работать,  тоже не торопилась. Всё чаще составляла мужу компанию со стаканом в руке. Девочки подросли, а поскольку другой жизни не видели, то стали достойными продолжательницами  питейного промысла. Денег на выпивку не хватало и  «барышни» стали водить домой клиентов. Клиенты, попадались буйные, оплачивать оказанные услуги не спешили, напротив, норовили чем-нибудь поживиться.

Сами понимаете, закон природы: дети вырастают – родители стареют. Единственный, кто работал и получал зарплату, был отец семейства, а поскольку годы и алкогольный стаж  брали своё, то он чаще других  был бит и обобран клиентами своих подросших дочерей. И так устал от всей этой «весёлой» жизни, что задумал страшное, решил покончить с собой и если получится, кого-нибудь из близких родственников с собой на тот свет забрать.

В день получки, «как полагается», была шумная пьянка с мордобоем. А утром, когда основная масса гостей  ещё не проспалась, и валялась, где придётся, сделал свой выбор.  Позвал свою жену на кухню и как фокусник из шляпы достал, не понятно как сохранившуюся бутылку портвейна. Супружница крайне удивленная и обрадованная, тем фактом, что целая бутылка утром на опохмелку осталась, присоединилась. Она, конечно, не подозревала, что сюрприз то с начинкой из дихлофоса. Но мужа уже было не остановить, разлил отраву по стаканам, чокнулся для приличия и залпом выпил содержимое. Ничего не ведавшая жена, после первого глотка поняла, что пойло какое-то некачественное и опрометью бросилась к раковине. Последнее, что запомнила перед потерей сознания – неподвижное тело мужа.

Через три дня практически оклемалась, и, выписавшись из больницы, приняла активное участие в процессе похорон, а главное в поминках, такое событие никак не могла пропустить.

«Провожали» покойного долго, месяца три. Потом оказалось, что младшая из дочерей беременна. Но это известие никак не повлияло на тот образ жизни, который вели эти женщины. Ребёнок родился семимесячный, живой, но не жилец и умер  на десятые сутки. Видно  Господь смилостивился над ним и не оставил на мученья. Как потом сказал врач: «У ребёнка не было ни одного здорового органа».

И опять похороны, поминки. Знаете, о чем больше всего  переживали  не состоявшаяся мать и бабушка? О том, что  в собесе могут возникнуть проблемы с выплатой единовременного детского пособия, ведь ребёночек то умер, а на что же они поминки справлять будут? Но пособие выплатили, и пьяные слёзы текли рекой почти неделю.

А потом случилась такая неприятность, как принудительное лечение от алкоголизма. Были в то время такие учреждения под названьем ЛТП, что расшифровывалось как: лечебно трудовой профилакторий. Но определили туда только маменьку, дочери видно не допились ещё до нужной кондиции.  Лечение скорее походило на  тюремное заключение, с обязательной  и оплачиваемой трудотерапией. Тапочки шили, рукавицы и почую мало гламурную продукцию.  Вот только заработанные деньги, на руки не выдавали, а почтовыми переводами пересылали на оплату накопившихся у пациента долгов: за квартиру, за газ, за свет.

Я же в те годы, не поступив в институт, пережидала год на должности счетовода ЖЭУ, вот ко мне-то и попадали те самые квиточки  с почтовыми переводами на оплату астрономического долга за квартиру. Кто когда-нибудь получал или отправлял такой перевод, знает, что там, на обороте есть несколько строчек, на тот случай если отправитель захочет написать получателю что-нибудь личное.  Уж не знаю, почему она  своим дочерям простые письма не писала, видно на то были свои причины, а только на каждом бланке перевода она им весточки присылала. Те, всё также пили, но младшая изредка заходила к нам в контору, отдать ей  извещение я не могла, но прочитать давала. С усилием, почти по слогам читала, благодарила меня и молча уходила.