Кажется, еще Коко Шанель говорила, что не бывает второго шанса произвести первое впечатление. «Белая леди» из Красноярска произвела впечатление сразу. Не сказав практически ничего, она сказала очень многое – своим видом, обрывистыми колкими фразами и плохо замаскированной детской непосредственностью. Двадцать лет – трудный этап. Интересный, восхитительный, но очень трудный. И если вовремя не подсказать девушке, как правильно поступить в той или иной ситуации, вся ее жизнь может пойти не по тому пути.

«Почему сбежала ее мать? А что с отцом? Может быть, Лена жила в детдоме?» Я задавала себе эти вопросы, но пока не находила ответов. Очевидно было одно: уж больно одинокой и беззащитной выглядела милая девушка-воробышек.

Но – снова 7.00 по Москве, и снова я вижу уже знакомое лицо. Всем своим видом Лена показывала: она ждала этой встречи. Одетая в поношенную, но чистую и явно дорогую сердцу футболку с надписью «Сочи-2014», девушка робко улыбалась. Ни намека на недавнего озлобленного на весь мир «тролля»: открывшись на последнем занятии и приняв осознанное решение работать со своими болями, она уже не боялась мне доверять.

– Привет, Лена! – Прощаясь в прошлый раз, мы договорились перейти на «ты». – Что нового?

– Привет. Можно я сразу к делу? Мне надо выговориться сейчас, иначе потом вряд ли захочу.

– Ну конечно. – Если честно, такой явной прыти я не ожидала. – Что тебя тревожит?

Привычное движение левой руки, и монолог начался:

– По-моему, со мной что-то не так.

«Знакомое начало», – подумала я, но, конечно, не сказала ни слова и продолжала слушать собеседницу.

– Мама ушла от нас, когда я училась в 5-м классе. Просто сказала, что полюбила другого дядю, и ушла. Мы остались с папой вдвоем. Он хороший, но очень строгий. Поэтому я, как только начала зарабатывать первые деньги, съехала на съемную квартиру. Уж лучше так, чем с ним.

Выпалив это как на духу, Лена резко остановилась, будто сама не поняла, что способна на откровения. Похоже, девочке и вправду было совсем не с кем поговорить. Вдруг по ту сторону экрана раздался звонок. «Белая» нервно взяла трубку и чуть отвернулась от монитора.

«Да. Хорошо. Да, я все помню. Я тебя…» Похоже, на том конце провода не очень хотели слышать слово «люблю».

– Извини. Это Миша.

– Ничего страшного. Если хочешь, перезвони. Мы можем прервать встречу.

Щеки моей ученицы слегка зарделись.

– Нет! Это ни к чему. Лучше продолжим.

Мне нравилась энергия, с которой она доносила до меня свою историю, – очень мощная и немного злая. Так бывает, когда человек долго не решался, но наконец-то надумал сбросить ненужную, неприятную ношу.

– Конечно, продолжай. Мне интересно все, что ты рассказываешь.

– Так вот. Я не хотела брать у отца деньги, и как только мне стукнуло 18, пошла работать в фитнес-центр. Сначала уборщицей. Через год стала администратором.

Лена вдруг посмотрела на свою грудь, а точнее – на надпись на футболке. Немного смущаясь, она произнесла:

– Вы не думайте, я не всегда так выгляжу. На работе у меня красивая форма, я делаю прическу… – Так же внезапно, как во многих других случаях, девушка закусила нижнюю губу и гордо мотнула головой. – А дома… Дома мне просто так удобнее!

Я позволила себе деликатно уточнить:

– Удобно тебе или Мише?

– Ему все равно. По крайней мере, он ни разу не делал мне замечаний.

– Но ведь и комплиментами вряд ли задаривал? – спросила я, про себя отметив последнюю Ленину фразу «Он не делал мне замечаний».

Собеседница сделала вид, что не услышала моей реплики, и продолжила скороговоркой:

– До Миши у меня было двое парней. От обоих я ушла. Точнее, попросила их уйти: жили-то они на моей съемной квартире. – И, словно отвечая на свой же не произнесенный вслух вопрос, добавила: – Они совсем меня не понимали!

А вот и «ножки» статуса из инстаграм-профиля. Я продолжала молчать, чтобы Лена могла высказать все, что наболело.

– Приходили домой, сразу в телефон или телевизор, потом к холодильнику. А мне 18, я что – всю жизнь мечтала стирать и варить борщи?!

Последнюю фразу девушка прокричала. Смахнув невидимую слезинку и нахмурившись, она замолчала.

– Да фиг бы с этими борщами. – «Белая леди» 1997 года рождения смешно махнула рукой. – Я все равно их готовить не научилась. Меня ни для того, ни для другого словно не существовало. Понимаете, я чувствовала себя тенью, просто серой тенью. Я за всю свою жизнь даже в ресторане не была!

Лена забавно путалась, обращаясь ко мне то на «ты», то на «вы», но меня это ни капли не смущало. История становилась все более прозрачной, и я чувствовала – не за горами то, ради чего мы встретились.

Жизнь шла своим чередом. Очередная встреча с Леной была назначена на уже традиционные 7.00 субботы, и я, стопроцентная «сова», поймала себя на мысли, что жду этого раннего подъема. Проснувшись раньше будильника, я вспомнила две истории.

Большинству моих учениц от 30 до 40 лет. Зрелые, опытные, семейные женщины приходят с проблемами, которые трудно не заметить уже при первом контакте. У них все, как на ладони: рутинные домашние хлопоты, нелюбимая работа, холод в постели с мужем, измены, послеродовая депрессия и, как следствие, «стандартные» физические недомогания. Работать интересно, каждая история индивидуальна, но вместе с тем достаточно предсказуема.

С совсем юными особами все немного иначе. Зачастую они сами не понимают, что хотят. А если понимают, то совершенно не знают, с чего начать. Всем известно, что разбираться нужно не с болезнью, а с ее причиной, однако большинство об этом почему-то забывают. Между тем корни одного и того же симптома у разных людей могут как лежать на поверхности – зависеть от физиологии, уровня гормонов, так и скрываться в самых глубинных психологических установках. При этом докопаться до истинного источника переживаний в одиночку часто невозможно – требуется помощь специалиста.

Прекрасно помню недавний разговор с 24-летней Миланой. Девушка рассказывала, как они иногда развлекаются с подругами: смотрят пару эпизодов сериала «Секс в большом городе», выбирают необычную постельную сцену и стараются повторить ее со своими партнерами. После того как «задание» оказывается пройденным, девушки собираются вместе и обсуждают, что получилось, а что нет.

Милана признавала: рассказы подруг были настолько откровенными и правдоподобными, что давали фору опыту самой Саманты, и девушке приходилось приукрашивать свои.

– Не понимаю, что со мной не так, но я не могу заниматься этим при свете, – искренне расстраивалась поклонница сериалов. – У меня столько фантазий, я готова все сцены из «Секса» повторить хоть по сто раз, но только в темноте. Конечно, мужа такое положение вещей не устраивает, и дело обычно заканчивается обычной миссионерской позой. И чем я после этого должна хвастаться?

Получается абсурдная ситуация. Ушли «общежитские» времена, когда наши бабушки и мамы были вынуждены заниматься любовью без света и в полной тишине, потому что в этой же комнате спали дети или пожилые родители, да и вообще понятия «секс» словно не было. Мы живем куда свободнее: место для интимных встреч можно найти за две секунды, мир захватывает волна бодипозитива, женщины становятся все более раскрепощенными, но воз и ныне там. Молодые девушки все так же прячутся от собственных комплексов и взглядов партнера под огромным одеялом. Что это – генетика? Или упорное нежелание принять себя такой, какая есть? К сожалению, на этот вопрос нет однозначного ответа, но, по-моему, здесь имеет значение и то, и другое.

А в случае с Миланой все было до банального просто: девушка так хотела быть похожей на культовых героинь, что начала стесняться самой себя. Оказалось, она была уверена, что полумрак придаст ее образу больше очарования и сходства с признанными обольстительницами. Включенный же свет был ее самым главным врагом.

– Лилия, ладно эти ужасные складки на животе и огромная целлюлитная задница! А если он в самый ответственный момент увидит мое лицо? Оно же наверняка выглядит уродливо и смешно: когда я чувствую, что оргазм близко, вообще себя не контролирую!