– Как хотите назвать?

– Галочка, так звали мою бабушку.

– Очень редкое имя сейчас.

– Моя бабушка была невероятно сильным и прекрасным человеком, хотя судьба ее никогда не была легкой.

– А папа согласен?

– А что папа может решить? Если мама столько времени мучилась? – немного грустно ответил Вик.

– Если хочешь, я готова к переговорам.

– На этом я вас оставлю, – сказал врач, снимая капельницу.

А малышка уже причмокивала у меня на груди.

В роддоме мы провели вместо планируемых пяти дней, гораздо больше времени. Мой низкий гемоглобин, головокружения, кровотечения, которые прошли за первую неделю сменили плохие анализы моей крохи. Отсутствие ответов у врачей, стрессы на этом фоне, и как итог, потеря лактации. Хотя на третьи сутки, когда начало прибывать молоко, я заливалась им, особенно ночами, мокрым было все, и никакие вкладыши не спасали. Естественно, когда мама на нервах, то и ребенок капризничает. Благо переход на смесь мы приняли довольно спокойно. Со мной ночевала свекровь. Как опытная мама, она знала все манипуляции и давала возможность мне поспать, чтобы быстрее восстановиться.

К счастью, ни одна черная полоса не может длиться вечно, и спустя долгие три недели, меня с малышкой готовили к выписке. Как оказалось, папочка из роддома нас встретить не сможет из-за срочной командировки. Конечно я расстроилась. Нет, как специалист я все прекрасно понимала, но не как женщина. И мне вовсе не были нужны цветы или воздушные шарики. Вру, все хотят красивую выписку, тем более, когда за окном солнечный летний денек. Ты такая: в красивом платье, с прической, тебя встречает толпа родственником, фотограф это торжество снимает, шампанское, цветы, шары… Вот что хочется отложить в памяти. Видимо, не в этот раз. Я даже расплакалась от обиды, когда около роддома меня ждала только одна свекровь, свекор не смог припарковаться, поэтому даже не вышел из машины. Пакет акушерке, кивок мне – вся встреча. Мои же родители не приехали по каким-то своим проблемам, да и ехать им далеко, у младшей сестры свои малыши на руках. Акушерка лишь сочувственно посмотрела на меня, вручила розовый кулечек с пышным бантом в руки свекрови, и мы отправились домой.

Наш папка появился лишь три дня спустя. Те же потухшие глаза сменила горечь во взгляде, а он сам стал каким-то отстраненным, избегал любого телесного контакта со мной. Хотя еще пять недель минимум к интимной близости я буду не готова, но тепла от мужа остро не хватало. На разговор вывести его не удавалось.

Дочку все-таки назвали Галочкой, Вик называл ее или Аля, или Кнопочка. И вроде бы даже молодой папочка гордился своим ребенком, ведь она очень похожа на него. Дома дочка освоилась быстро, стала даже меньше капризничать и начала спать аж по четыре часа ночью. Но счастье длилось недолго, к нам пришли колики. И снова танцы сутками на пролет, симетикон ложками, укроп бутылками, массаж животика, и почти бесконечный рев. Муж переехал от нас в другую комнату, ему же нужно высыпаться из-за работы, хотя у нас с Галкой бывал часто, отпускал меня перекусить или принять душ.

Когда за окном наступила промозглая осень, колики отступили. Это такое счастье, видеть довольное личико своей крохи, наблюдать, как она пытается познавать мир, ее улыбки и мирный сон. Но счастье снова было недолгим. Зубы. Набухшие детские десны, повышенное слюноотделение, сопли, стремление все запихнуть в рот и боль. Я плакала вместе с дочкой, когда резался первый верхний зубик. Мы пробовали кушать разные кашки, пюрешки, и даже в пять месяцев добавили в рацион печенье. Но я все равно страдала, когда Галочка задевала десну и начинала плакать. Успокаивали ее только песни и укачивание на руках. Пела я так себе, но ребенок ведь привык к моему голосу, говорят, что голос мамы для малыша с момента формирования и до трех лет – самый приятный на слух. Я пела и укачивала. Бывало, засыпала сидя, с малышкой на руках. Первые разы корила себя за это, потом поняла, что на подсознательном уровне я мертвым захватом фиксирую руки на дочке, и не уроню ее даже на кровать.

Из-за все ухудшающейся погоды мы стали совсем мало гулять, чаще я укачивала Галочку на веранде. Дочка снова начала плохо спать ночами. А Вик совсем отстранился. Меня прорывало на слезы, когда я смотрела на спящую дочку, ну неужели я так изменилась, что муж перестал хотеть близости со мной? С момента родов у нас не было близости, вообще. Я пробовала завести разговор, отмахивался, ссылаясь на работу. А потом снова появлялись командировки. Новогодний корпоратив холдинга также прошел мимо меня. Но я не жалела. После родов еще веса набрала, а показывать такую красоту в вечерних туалетах как-то моветон.

Когда Галочке исполнилось полгода, мой начальник пригласил подъехать на работу, поговорить. Я удивилась, но переговорив со свекровью, обсудив, что она сможет посидеть день с внучкой, все-таки решила съездить в свой офис, тем более, что Вик все равно был в командировке.

На следующий день я поехала на работу. Машина у нас с мужем была одна на двоих, брать автомобиль свекра я не стала, мало ли. Дорога общественным транспортом заняла три часа, и за это время я почти хорошо выспалась. Вот мы, мамы, какие. И без деток жить не можем, но и в их отсутствие стараемся кайфануть по полной программе.

Офис встретил отнюдь не тишиной. Бурно кипящая жизнь планктона, снующие туда-сюда сотрудники, мельтешащие клиенты… Да, отвыкла я всего этого! Сначала зашла к своим. Мое рабочее место располагалось в кабинете техподдержки, вместе с системными администраторами. Хочу сказать, что черный юмор – наше все, иначе мы бы тронулись умом от офисного тупизма.

Например, звонок в техподдержку. «Здрасте, у меня ничего не включается». Спускается один наш мальчик, ну как мальчик, парень, двадцать четыре годика, Артур, профессиональный геймер, любитель расчленять умные железяки, но для меня, как для тридцати однолетней мамочки, он мальчик, почти сынок. В общем, Артурка нам потом рассказывает:

– Прихожу, а эта по телефону трындит. Я три круга вокруг ее стола сделал, ноль внимания. Ну ладно, думаю, гляну пока комп. Отодвигаю дамочку на стуле от стола подальше. Подхожу к пациенту. Жму вкыл, и нифига. Смотрю – моник не светится. Залажу под стол, а там, на сетевом фильтре, значит, эта БОГИНЯ свои ботинки поставила. ЗИМНИЕ! Как она только офис не обесточила? Удлинитель-то закоротило, вот ее железо и не включалось. А она мне такая еще говорит, «Что вы у меня тут лазаете?». Ну я и ответил, мол, мечтаю ваши ноги расцеловать, за вашу гениальность.» Прикиньте, она лыбу давит, а я фильтр с сапогами на телефон фоткаю. Думаю, отомщу.

Зато, потом все предприятие облетело письмо с той самой фоткой, и припиской, кто так сделает, получит штраф с шестью нулями от генерального, за несоблюдение правил пожарной безопасности. А дамочка еще и на разборки прибегала, что Артур ее частную жизнь нарушил. Так и живем. Точнее жили, как сейчас я не знаю. Вот и зашла узнать. Как раз по дороге тортик купила. Мужчины, как дети, в большинстве своем сладкое любят.

– Ребята, привет!

– Оу, мамка наша пришла, пирожков принесла. – откликается первым Артур

– Неа, только тортик, и Дёнь, он низкокалорийный. – подмигиваю второму парню Денису. Денис на год младше меня, а его сынишке уже пять лет. Но сам папка то еще дите, накануне моего декрета, решил на диету сесть, калории считает. Но завтракает строго зефиром под кофеек. Логика – наше все, после юмора, разумеется.

– А ты к нам насовсем что ли? Быстро как-то, – спрашивает старший сисадмин Володя. Володя этакий медведь, и по внешности, и по характеру, его практически все бояться и стараются избегать. Хотя по мне, он скорее плюшевый занудный мишка, чем злой и страшный зверь. Володе тридцать восемь, у него тоже сынуля, только его малышу всего три годика.

– Меня Сергей вызвал.

– Сочувствую, его тут на днях генеральный в позы разные ставил, так что держись. Если что, заходи, может мы тебе вазеличника найдем, – стискивает меня в объятиях еще один малыш, Степка. Степану всего-то двадцать два, но с ним мы быстрее всего нашли общий язык. Что называется, на одной волне, хотя проработали рядом меньше года, и я ушла в декрет.