– Хочу, чтобы ты одного сотрудника уволил, – в предвкушении этого события твержу я. – Сделаешь?

– Смотря кого, – предсказуемо отвечает мужчина.

– Расслабься, – гоню его сомнения. – Новичка одного, – и сделав прерывистый вздох от неприязни к вышеупомянутому типу, ядовито выплёвываю. – Травицкого Родиона.

– Ооо, Игорёк, а вот с этим возникнут проблемы… – бьёт наотмашь отказом Голубев.

– Почему? – не узнаю от злости свой голос.

– Его не я на работу принимал, – машинально делает тон серьёзнее, чуя исходящую от меня опасность. – Травицкого определил на это место сам Марк Миронович. Я лишь исполняю приказ, дружище, извини…

Пересекаюсь прямым взглядом с Яном и вижу, что он удивлён также, как и я.

– Я бы хотел помочь, но сам понимаешь… – продолжает оправдываться Голубев, а я замолкаю, ища выход из услышанного дерьма.

Не мигая, смотрю на Барсова, и он даёт мне знак, чтобы я сейчас же распрощался с собеседником.

– Я понял. Спасибо, – делаю это наспех и не давая себе упасть духом, возлагаю на друга последнюю надежду.

Выступать открыто против Барсова-старшего означает самолично подставить шею под топор.

– Умываешь руки? – настороженно спрашиваю я, когда Ян медлит и внимательно меня рассматривает.

– С чего бы? – выгибает он бровь.

– Тогда чего ждёшь?

– Гошан, Марк Миронович никого просто так не возьмёт под своё крыло… – выступает с очевидным ответом Леванов и у меня внутри всё сжимается от осознания глубины ямы, где меня закопают, если я пойду против генерального. Я знаком с ним с детства и прекрасно осведомлён, как он уничтожает своих врагов. Он обрубает им воздух и вынуждает встать на колени, чтобы вернуть хоть иллюзию нормальной жизни.

– Знаю, не тупой, – чувствую, как подкрадывается отчаяние и компоную в мозгу все причины отстаивать свою позицию до конца.

А причина одна и она непреклонная.

Моя Алиса.

– Мне просто интересно… – прожигает меня испытывающим взглядом Барсов. – Если сейчас отец скажет не рыпаться… пойдёшь до конца?

– Да, – озвучиваю своё внутреннее решение, хоть и сражаюсь с неподдельным страхом.

– Рискуя всем? – впечатывает в меня поражённый взгляд рыжий.

– Да.

Чем больше это повторяю, тем незыблемее становится моя уверенность.

– Я звоню, – предупреждает Ян, всё ещё выискивая во мне запоздалую отставку.

Решительно киваю и затаив дыхание, смотрю, как он включает внешний динамик.

– Пап, привет, – с особенным спокойствием приветствует генерального друг. – Есть вопрос… Мне сообщили, что ты лично ходатайствовал о трудоустройстве некого Травицкого…

Боком ощущаю, как начинает елозить на месте Гена.

– Да, есть такое, – раздаётся жёсткий тон нашего наставника. – С чем связан интерес?

– Просто удивился, – держится перед превосходящей силой его сын. – До нынешнего дня в фаворитах только Милочка ходила…

– Только она там и остаётся! – веселеет голос Марка Мироновича.

– А Травицкий тогда кто? – не сдаёт позиции Ян.

– Это просто любопытство или за этим вопросом стоит что-то ещё? – доказывает свою проницательность начальник.

– Это ревность, отец, – отводит подозрения друг. – Банальная мальчишеская ревность. Если Миле я готов простить твоё покровительство, то другому нет. Удалю всех кандидатов на свою роль.

– Глупости, сын! – смеётся Барсов-старший. – Какое покровительство? Просто помогаю пацану по просьбе старого друга! За мной должок с армии!

По нахмуренным бровям Яна понимаю, что это тупик. Для его отца долг – дело чести.

– Хорошо, – пристально изучая моё лицо, произносит друг.

– Вы когда возвращаетесь? – вытягивает нас из немого разговора Марк Миронович.

– Приблизительно пробудем здесь ещё два дня, – отводит глаза Ян. – Не о чем беспокоиться.

Порываюсь сказать, что я выезжаю прямо сейчас, но перед моим лицом возникает останавливающая ладонь.

– Держи в курсе, Ян, – деловым тоном заканчивает беседу с сыном босс и официально попрощавшись, нажимает отбой.

– Я выезжаю к Алисе! – бесцеремонно оповещаю остальных и шагаю к двери.

– Игорь, мы ещё не закончили с делами, – догоняет строгий голос Барсова.

– За сутки на Фадееву не нахлынет внезапная любовь, – приходит ему на подмогу Гена.

Резко оборачиваюсь и ожесточённо гаркаю:

– Я выезжаю к Алисе!

– Ещё раз спасибо, Родион! – принимаю из его рук тяжёлые пакеты с продуктами, прижимаю их к груди и загораживаю проход в квартиру, куда метит настойчивый мужской взгляд.

– Мне не трудно, – стоит на месте сосед, делая вид, что не понимает намёка об окончании встречи. – Милым девушкам положено помогать, даже если они это отрицают, – с тенью улыбки накрывает ладонью мою руку, держащую ношу и склоняет своё лицо ближе к моему. – Если Влад снова появится, звони мне, я останусь сегодня у мамы с папой.

Столбенею от его напористой уверенности и исследую эмоции в его глазах.

– Зачем тебе это, Родион? – мысленно ругаю себя последними словами, что рассказала парню часть правды о своей семье. Уж слишком он умело подобрал момент, чтобы стать свидетелем моего страха и постоянной оглядки за спину в ожидании опасности. Не думала, что кому-то удасться разговорить меня и приподнять завесу моего состояния, являясь лишь временным участником драмы, но от Родиона исходит такая волна заступничества, что у меня снесло крышу и я, позабыв о том, что это может обернуться старыми-добрыми иллюзиями о свободе, раскрыла причину долгих страданий.

– Мало в жизни острых ощущений? – неосознанно мой голос твердеет, хоть злюсь я больше на себя, зарекалась же не впутывать никого, а развязала язык при первой же возможности. – Или просто борец за справедливость?

– Борец за тебя, – поправляет Родион, сводя свои густые брови на переносицу, когда улавливает изменение моего тона. – Почему ты так активно сопротивляешься?

– Потому что знаю к чему это приведёт, – выдыхаю с сожалением. – Ты не представляешь насколько гнилой Влад человек… Он ничего не боится… – сражаюсь в голове с потоком унизительных воспоминаний и не сразу замечаю, что Родион тихо смеётся.

– Он не боится только слабых женщин. Поверь мне, этот трус сейчас с унитаза не слезает и громко плачет, боясь вновь встретиться с мужчиной.

– Ты его недооцениваешь, – не разделяя веселья, восклицаю я. – Больше, чем уверена, что он со своими дружками готовят тебе сюрприз.

– Пусть, – пожимает плечами парень, вызывая у меня недоумение. – Если с первого раза он не понял, что его раздолью пришёл конец, то пусть приходит, повторю ещё раз.

– Такие люди действуют исподтишка и подло, Родион… – вытягивается моё лицо. – Ты совсем не боишься?

– Нет, – однозначный ответ. – И ты теперь не будешь бояться, – сжимая мои онемевшие пальцы. – Ты теперь не одна, Алиса, – с волнением перевожу взгляд на его приближающиеся губы. – Я уберу всю грязь из твоей жизни, – уже собираюсь резко отвести лицо, но этого и не требуется. Неуместный поцелуй повисает в воздухе. Мужские губы не достигают моих, а застыв в миллиметре, щекочут этим нервы.

На один короткий миг сравниваю их с теми, что не зациклились ни на одном препятствии и заполучили своё.

Нагло. Требовательно. По-хозяйски.

Моментально краснею, вспоминая их обладателя и впадаю в ненавистную мне горячку, стоит только подумать о том, что Игорь обещал вернуться.

– Не считай меня тем, кто заставляет, Алис… – мрачно произносит Родион, чувствуя невидимый блок. – Ты мне нравишься и… считаю нормальным, что меня к тебе так тянет, – говорит он, путая с испугом мою возникшую пришибленность.

Да просто босса вспомнила и его прикосновения. Не сравнимые ни с чем…

А голову втянула не от страха, а как раз от осознания, что и сравнивать с другими-то и не хочется.

– Повторю, Алис. Я не заставляю, – с важностью произносит парень и мягко проведя пальцами по моей руке, слегка улыбается. – Я считаю, что это круто, когда завоёвываешь девушку. Мне бы наскучило, если бы всё было обычно и быстро…