С улицы доносилась невнятная болтовня, на кухне громыхала посуда, в воздухе пахло кофе и яичницей с копченым салом. Я впервые в жизни проснулась в мужских объятьях и не сразу поняла, где нахожусь. Голова покоилась на смуглом плече. Чувство покоя и защищенности окутало меня мягким облаком. Я уже узнавала Волка по запаху, дыханию, прикосновению. Сероглазый вырос в глазах еще больше. Ведь он не тронул меня ночью без моего согласия. Мелькнула мысль, что он побывал в постели одной из девушек, снял напряжение. Нет, подумала, Волк не такой. Я погладила руку с крупными венами.

– Брателла, вставай! Доктор приехал, – в комнату без стука заглянул Дэн, и я, закрыв глаза, вжалась спиной в грудь и живот сероглазого.

Меня прошиб холодный пот. Дверь захлопнулась. Часы на запястье Волка показывали десять утра. Голова, ушибленные рука и нога ныли. Рана на спине не  напоминала о себе, пока я не шевелилась. Во рту пересохло. Я выбралась из-под тяжелой руки, безвольно упавшей на постель, и взглянула на тумбочку. Стакан опустел. Я вырубила своего единственного защитника в бандитском логове и беспечно проспала все на свете. Перочинного ножа под подушкой не оказалось. Я чувствовала себя школьником неготовым к экзамену и, свесив ноги с постели, судорожно искала пути отступления.

– Волк, твою мать! – Дэн распахнул дверь и застыл, уставившись на меня.

– Привет! – нервная усмешка искривила мои губы.

Я впервые смогла нормально рассмотреть этого парня. Коренастый, на голову ниже Волка, с белым ежиком волос и опухшим после пьянки лицом. Он тоже изучал меня.

– Где тут наша больная? – в дверях показался Борис Семенович.

Его голос соответствовал внешности: невысокий, лысоватый, с яйцевидной головой и брюшком, вываливающимся из брюк. Я смотрела на доктора, готовая вцепиться ему в глотку, если он посмеет прикоснуться ко мне.

– Эта больная, походу, Волка вырубила, – Дэн обошел кровать и потянул друга за плечо. Тот повернулся на спину и всхрапнул. – Тьфу, живой вроде.

– Денис, я же просил вас не трогать девушку. – Борис Семенович участливо посмотрел на меня. – Надеюсь, вас не обижали здесь?

Ну просто отец родной!

– Я бы даже сказала, мы подружились, – я включилась в игру и вытащила из арсенала одну из обворожительных улыбок.

– Замечательно, – умилился врач и обратился к Дэну. – Напился он, что ли? Забирай его отсюда! Нам нужно побеседовать с Юлией.

Думаю, врач уже знал даже мою группу крови. Сиял Борис Семенович как фарфоровая супница на званом обеде.

– Не пьет он совсем, – буркнул Дэн и похлопал друга по щекам.

Я забралась на кровать и тоже склонилась над Волком.

– Скорее всего выпил снотворное. Приготовила себе на ночь. Да не понадобилось.

За спиной послышался звук открываемой упаковки.

– Ого! Тут не хватает трех штук.

Дэн схватил меня за шею:

– Себе, говоришь, приготовила.

– Оставь ее! – взвизгнул Борис Семенович. – Пошел вон отсюда!

Дэн отпустил меня, злобно блеснул глазами и вышел.

В этот раз на улицу меня сопровождал врач. Яркие наряды исчезли с вешалки. Я сунула ноги в уже знакомые сапоги и вышла из дома. В сумерках пасмурного утра я задержалась на ступенях и бегло осмотрела двор. По одну сторону забора стоял покосившийся парник с прорванными стенками и темнели грядки. Рядом с крыльцомрябина. Я сорвала гроздь налитых оранжевых ягод и сунула в рот. Горечь, как вкус моей незадавшейся любви. Ворота на вид хлипкие, машиной вышибу. Справа от них – черный джип и девятка. Пацанские тачки резвые, но до моей коняшки им далеко. Авто докторишки на улице, наверное. Куда поворачивать помню. Хорошо бы колеса мальчикам спустить, но я проспала этот счастливый момент.

– Юлия, пойдемте! – Борис Семенович подхватил меня под локоть. – Простудитесь.

За углом моя машина будто только и ждала меня. Вздох вырвался из моей груди и слезы навернулись на глаза. Я вытерла их кулаком и закусила губу. На эту сторону выходит только одно окно. Значит, можно спокойно выбраться наружу, линейкой открыть машину, завестись и рвануть напролом. Вот уж не думала, что однаждызабытые в машине ключи, спасут мне жизнь. Конни тогда купил в ближайшем магазине линейку и научил меня очередной премудрости.

В дом я вернулась, едва сдерживая ликование. Проходя мимо кухни, я увидела за столом четырех парней. Они уминали яичницу, закусывая зеленым луком. У меня заурчало в животе, и я вспомнила, что сутки не ела. Дэн со стаканом рассола сидел в старом кресле, обитом зеленым бархатом. Он даже не повернул голову в мою сторону, в отличии от остальных.

В комнате я забралась под одеяло и тронула Волка за плечо, он причмокнул губами и повернулся на другой бок.

– Сейчас я верну его в строй. – Врач открыл чемоданчик и набрал в шприц лекарство. – И поставлю тебе капельницу. Ты потеряла вчера много крови, нужно восстанавливаться.

То, что Борис Семенович ратует за мое здоровье только радовало. В этом доме меня за жильца на белом свете не считали. Эдакая овечка на заклание.

– Денис, забирай приятеля, – крикнул врач. – Он скоро очухается.

Дэн вошел и усадил Волка на кровати.

– Твою мать, – первые слова сероглазого меня не обрадовали. – Башка раскалывается.

– Стриптизерке своей спасибо скажи. – Дэн закинул его руку себе за шею и поднялся вместе с ним. – Овца конченная.

Парни вышли из комнаты, и врач закрыл дверь. В голове мелькнула шальная мысль пришибить его чем-нибудь тяжелым. Я обвела глазами комнату, но ничего подходящего, кроме вазы с сухоцветами мне на глаза не попалось.

– У тебя документы с собой есть? Если в больницу ехать, нужны будут, – хлопотал возле меня врач.

– Вы у ребят своих спросите, меня сюда без чувств привезли.

– Бедная девочка, я поставлю тебя на ноги, – медоточил Борис Семенович.

– А вам-то какой в том интерес? – улыбнулась я. – Они меня отпускать не собираются.

– Это мой врачебный долг, – громко сказал он и доверительно прошептал: – Я помогу тебе. Перевезу в больницу, а там посмотрим.

«Оскар» нашел бы своего героя, снимайся Борис Семенович в кино.

– Спасибо, – я потупила глаза, выискивая повод встать с постели.

Дэн спутал все мои карты. Он вошел в комнату сунулся в ящик тумбочки и достал наручники.

– Руку давай сюда, – потребовал он.

– Только не правую! – С лица врача на миг слетела маска, но тут же он улыбнулся мне: – Не доверяют нам с тобой.

Я протянула Дэну руку, и он пристегнул меня к спинке кровати.

– Загляну к тебе попозже, – подмигнул он мне.

Я похолодела. Неужели Волк отступился от меня? Ведь только он знал, где лежат наручники.

Борис Семенович поменял мне повязки, сделал уколы и установил около меня штатив для капельницы. Я закрыла глаза в надежде, что доктор хоть ненадолго уберется восвояси. Тугой жгут стянул плечо.

– Работай кулаком, – приказал врач.

Я молча повиновалась, и острая игла ткнулась мне в вену.

– Тут минут на сорок, – пробубнил Семёныч, похлопал себя по карманам и потопал к двери.

Мысленно я поблагодарила небеса. Но тут же дверь хлопнула снова. Я поняла кто вошел, но не открыла глаз.

– Ну и на хрена ты это сделала? – в голосе Волка слышалась обида.

– Что именно? – я посмотрела на него в упор.

Волк стоял, облокотившись на спинку кровати.

– Снотворное мне подсыпала…

– И уговорила тебя его выпить. Ты ерунды-то не неси. Я себе сделала на случай, если твои приятели решат со мной позабавиться.

– А это, – Волк показал мне перочинный нож. – Неужели ты не поняла, что я не отдам тебя никому?

– И даже Князю? – пора было заканчивать с сантиментами и расставлять все точки над «ё».

– И даже Князю. Но ты все решила по-своему.

Или Волк чересчур самонадеян, или врет. Конни по мелкому не работал, а потому не хватило бы у парня ни зеленых, ни деревянных рассчитаться за мои грехи со своим боссом. А просто так меня ему не отдали бы.