– Вас напрягает окружающая обстановка, Руслан? – спросил он, глянув через плечо.

– Вы наблюдательны, Самуил, – я тоже поставил бокал. – Но «напрягает» все же не совсем точное слово.

Самуил рассмеялся.

– Ладно, не подбирайте точное, боюсь, оно может мне не понравится. И все же я попытаюсь оправдаться за всю эту роскошь.

– Разве я требую оправданий? – усмехнулся я.

– А я перед самим собой. Большую часть всего этого, – Самуил обвел глазами вокруг, – я приобрел на собственные средства. Постепенно. Понимаете, Руслан, я провожу в этой машине много времени. Вам сложно будет представить, насколько много. По сути, это мой второй дом.

– У меня и первый-то… – начал было я, но одернул самого себя. Какого, собственно, черта – нам все-таки работать вместе, а зависть – не лучшая приправа к сотрудничеству. – Хорошо, Самуил, давайте будем считать, что вы оправдались, и поговорим уже о деле.

– Вы куда-то спешите, Руслан? Нам больше пяти часов лететь.

– Зачем же вы выдали военную тайну? – я сокрушенно покачал головой. – Не лучше ли было усыпить меня…

Страшными глазами я посмотрел на пустой бокал.

– Или вы уже?..

Самуил засмеялся и вынырнул, наконец, из недр холодильника. С ловкостью циркового эквилибриста он в двух руках держал пять тарелок и тарелочек. С нарезанным лимоном, сыром, какими-то копченостями… Я посмотрел на все это с некоторым удивлением.

– Планируете грандиозную попойку?

Хозяин развел руками.

– Просто не знаю ваших вкусов, поэтому достал все, что может пойти под коньяк.

– Вы переоцениваете мою щепетильность, – сказал я. – Я человек простой и способен закусить коньяк соленым огурцом. Впрочем, такой коньяк закуски не требует.

Приняв мои слова за намек, Самуил сам разлил коньяк по второму разу. Бокал я взял, но строго погрозил Самуилу пальцем.

– Напрасно вы стараетесь меня споить. Я все равно не отстану, пока вы не расскажете мне о базе и ее обитателях все.

Самуил задумчиво покрутил бокал в руке, глядя на завораживающее взгляд плескание темно-янтарной жидкости.

– Все не расскажу, Руслан, сколько бы вы не приставали. Но многое рассказать придется, именно это мне и не нравится. Ваше здоровье!

– Ваше.

Выпив, Самуил поморщился, словно прекрасный коньяк вдруг обернулся дрянным самогоном прямо у него во рту. Потянулся было к тарелкам, но передумал, махнув рукой. Развернул перед собой голограмму какого-то довольно пространного документа, пододвинул ко мне.

– Подпишите это, пожалуйста.

– Что это? – не только подписывать, но и читать я пока не спешил.

– Ограниченное соглашение о неразглашении служебной тайны. Стандартная форма для временно привлеченных сотрудников.

Я ожидал чего-то подобного, поэтому без новых вопросов повернул документ поудобней и стал читать. Внимательно. По ходу чтения делая отметки. Наконец, я вернул документ Самуилу с четырьмя подчеркнутыми мною участками текста.

– В таком виде не подпишу, – сказал я.

Самуил вздохнул.

– У вас отвратительная привычка читать документы перед подписанием, Руслан.

– Что поделать, – я развел руками. – У всех свои слабости. Зато я не курю!

Самуил начал быстро вносить изменения в текст. Только на последнем отмеченном отрывке притормозил.

– Это-то вас чем не устраивает?

– У нас свой кодекс, – пояснил я. – Боюсь, в свете одного из его положений, трактовка этого пункта может выглядеть неоднозначной.

На несколько секунд Самуил замер в неподвижности. Затем его пальцы снова ожили.

– Хорошо… А если так?

Я снова взял документ и снова прочитал. С самого начала и полностью. Хозяин машины хмурился, но, как мне показалось, со скрываемым одобрением. Подумав немного, я поставил свою подпись.

– Ничего, что не кровью?

– Ничего, это же ограниченное соглашение, Руслан, – Самуил свернул голограмму. – Предлагаю скрепить подписание коньяком.

Помедлив, я кивнул.

– Не возражаю, но после этого спрячьте бутылку. Желательно так, чтобы я не смог ее отыскать. И начинайте уже говорить.

Прятать коньяк Самуил не стал, но, выпив, сел на диван, предложив мне расположиться на кресле.

– Мне кажется, вы слишком молоды, чтобы помнить глозианский конфликт, Руслан? – начал он.

– А мне кажется, что вы не настолько старше меня, чтобы говорить подобные фразы, – парировал я.

Самуил со смехом вскинул руки.

– Согласен! Когда конфликт закончился, вы, по всей видимости, еще не родились, а я был ребенком. Но чем он закончился, знают все. Это нельзя назвать победой, но глозиан мы остановили. Подписали мирный договор… потеряв три с половиной планеты.

Я подавил зевок. Хотелось услышать что-то новое, а не строчки из учебника новейшей истории. Но Самуил решил, что без этой преамбулы не обойтись.

– Худой мир лучше доброй ссоры, – наставительно произнес я.

– Вы не представляете, Руслан, насколько он худой… – куда-то в сторону произнес Самуил. – Но к этому я еще перейду. А знаете ли вы, почему мы смогли остановить армию Глоза?

Он ждал ответа и мне пришлось пожать плечами.

– Торжество человеческого оружия. А также беспримерный героизм и все такое прочее. И вообще, наше дело правое.

– Безусловно, – Самуил усмехнулся. – И про правое дело, и про героизм – поддерживаю без всякой иронии. А вот насчет торжества человеческого оружия не все так просто. И по мощи наступательного вооружения, и по совершенству оборонительных систем мы врагу уступали.

Я вздрогнул. Не знаю даже, от чего больше – от услышанного признания или от жесткости, с которым Самуил произнес слово «враг». Сейчас, в пору подчеркнутого дружелюбия и взаимного расшаркивания между двумя расами, предпочитали, даже вспоминая прошлое, употреблять эвфемизмы «противник», «сторона конфликта» и тому подобное.

– Никогда не задумывались, Руслан, почему, остановив наступление врага, мы не вернули себе утраченное? Почему не пошли дальше, почему не добились настоящей победы? Нет, не надо цитат, скажите свое мнение?

– Боюсь, кроме цитат мне нечего сказать, – признался я. – Недостаточно информации. Что-то мне подсказывает, что этой информации есть у вас, и вы мне сейчас ответите на свой же вопрос.

Самуил улыбнулся. Черты лица, только что напряженные и жесткие, разгладились.

– Вы правы, конечно. Мне придется сказать, хоть и без особого удовольствия. Иначе… у вас все равно появлялись бы вопросы. Ответ как раз и заключается в создании баз навигационного подавления, на одну из которых мы сейчас направляемся.

Я улыбнулся в ответ.

– У меня хорошо развита интуиция, Самуил, о чем-то подобном я уже догадался. Но само понятие «навигационное подавление» ничего мне не говорит.

Хозяин машины задумался. Судя по всему, аккуратненько отмерял, какую часть правды можно для меня отрезать.

– Задача баз навигационного подавления состоит в выводе из строя всего навигационного оборудования корабля противника в момент его входа в гипертоннель.

Я присвистнул.

– И пять человек справляются?

– Ненужный вопрос, Руслан, вы не находите? Если бы не справлялись…

– Понятно, – кивнул я. – В результате действий базы корабль выходит из тоннеля не там, где планировал?

Самуил покачал головой.

– Это только часть его проблем… малая часть. Корабль действительно вывалится из тоннеля в произвольном выходе – а их в каждом тоннеле, как известно, тысячи. Но, главное, после этого он становится совершенно беспомощным. Представьте себе слепого баскетболиста, пытающегося забросить мяч в корзину, не зная даже приблизительно, где она находится. Корабль попросту не сможет найти гипертоннель, хотя и это ему ничего бы не дало. В качестве вишенки на торте – аппаратура гиперсвязи работает ровно с тем же успехом, что и все навигационное оборудование.

– Починить невозможно? – полюбопытствовал я.

– Да тут даже неприменимо слово «починить», – сказал Самуил. – Дело в том, что…

Он замолчал на довольно продолжительное время, а потом сказал значительно более ровным тоном.