Сержант был потрясен.

- Да, прескверная получается картина, - признал он. - Но как он мог подстроить убийство, сэр?

- Вот это, - мрачно изрек инспектор Хемингуэй, - я и собираюсь выяснить.

Глава 16

Сержант скорчил недоверчивую гримасу, но инспектор Хемингуэй не обратил на него внимания; он походил на гончую, взявшую след.

- Мне нужен Кук, - промолвил он. - Я хочу знать буквально каждый шаг Уайта с той самой минуты, как показался Картер. Кук снимал все эти показания.

- Да, сэр, но насколько мне помнится, Джоунс и мисс Уайт подтвердили его слова.

- Еще бы! Я вовсе не пытаюсь искать противоречие в его показаниях. Главное тут в том, что, едва убедившись, что видеть мост Уайт не мог, да и сам постоянно находился в поле зрения дочери и Джоунса, никто не заинтересовался его последующими действиями.

- Последующими? - недоуменно переспросил Уейк.

- Не думаете же вы, что ружье выстрелило само? - терпеливо спросил инспектор Хемингуэй. - Если Уайт убийца, то он должен был придумать какое-то приспособление, от которого, безусловно, избавился до прихода Кука.

- Возможно, вы правы, сэр. Однако, чем больше я размышляю на этот счет, тем больше склоняюсь к выводу, что этим приспособлением были руки его сына. Подумайте сами! Ведь не кто иной как Алан Уайт распустил слух о том, что его отец собирается приобретать землю. Сыновья так обычно не поступают. Я сразу обратил на это внимание!

Инспектор Хемингуэй ответил на сразу.

- Что ж, - сказал он наконец. - В этом, конечно, что-то есть. Ничего необычного в сговоре отца и сына я не вижу. Однако в данном случае этот номер не проходит. Они грызлись, как кошка с собакой. Я предлагаю послушать Кука.

Инспектор Кук, в восторге от приглашения, проникся сообщением о том, что наследником тети Клары является не кто иной как Гарольд Уайт, в куда большей степени, нежели сержант Уейк. Высказав поначалу уверенность, что Уайт никак не мог застрелить Картера, он тем не менее согласился еще раз пройтись с частым гребнем по его показаниям.

- Хотя мне навряд ли удастся припомнить все сказанное мисс Уайт, предупредил он Хемингуэя. - К делу относилось крайне мало, а вы сами знаете, какая она пустомеля! - Усевшись за стол, инспектор Кук раскрыл папку с протоколами и освежил в памяти свидетельские показания. - Если верить мисс Уайт, то, когда она вышла из дома, Сэмюэль Джоунс и ее отец уже сидели снаружи за чайным столом, напротив гостиной.

- Откуда открывается прекрасный вид на мостик, - напомнил инспектор Хемингуэй.

- Совершенно верно. Сад довольно сильно зарос кустарником, но вниз к мосту сбегает лужок, посреди которого разбита только одна клумба с георгинами. Так что со стола был виден сам мостик и заросли кустов на противоположном берегу ручья. Это я все записал. Местами просматриваются и дорожки, проложенные в саду Пейлингса. Ну и, разумеется, между кронами деревьев виднеется крыша особняка миссис Картер. Теперь позвольте мне вспомнить. - Он на мгновение приумолк, затем продолжил: - Да, вспомнил. Мисс Уайт первой заметила мистера Картера. Увидев, что он приближается к мостику, она встала и сказала, что пойдет готовить чай.

- Это я тоже помню. У горничной был выходной. А Уайт все это время сидел за столом?

- Судя по словам мисс Уайт, да. Однако именно тогда он спросил, почему она не принесла сигареты.

- Ах вот как? После того, как она увидела Картера?

Кук оторвал взгляд от папки и сосредоточенно нахмурился.

- Да, после. Она сказала, что сходит за сигаретами, но Уайт сказал, чтобы она не беспокоилась, поскольку он сам про них забыл. И тогда прошагал к окну своего кабинета, которое, если помните, совершенно загорожено от мостика всякими кустами.

- Продолжайте, - произнес инспектор Хемингуэй. - Что случилось потом?

- Мисс Уайт стояла и смотрела на мостик, когда вдруг грянул выстрел и Картер упал. Я спросил ее, не заметила ли она чего-нибудь подозрительного в кустах, но она твердо сказала, что нет.

Инспектор Хемингуэй казался несколько разочарованным.

- Нет, - это никуда не годится, - произнес он, скребя подбородок. - В ее рассказе чего-то не хватает. Того, что должно было случиться в промежутке между тем, как Уайт направился к окну, и между выстрелом. В противном случае, я буду вынужден признать, что Уайт тут ни причем.

- Тем не менее больше ничего не случилось, - сказал Кук. - Помню, как мисс Уайт сказала, что она стояла просто так, ни о чем особенно не думая... - Он осекся. - Одну минутку! Калитка! По словам мисс Уайт, она как раз думала о том, что пора бы смазать петли, или нечто в этом роде... Они и впрямь здорово скрипят. Это не может иметь отношения к делу?

- Возможно. Скрип калитки мог послужить сигналом. Хотя это также не объясняет, каким образом Уайту удалось произвести этот выстрел. Впрочем, гадать бессмысленно. А что случилось после того, как Картер упал?

- Мисс Уайт завизжала, - сказал Кук. - Уайт спросил, что случилось, она объяснила, и он позвал всех вниз, посмотреть. Да, у него в руках еще была шкатулка с сигаретами, и он швырнул ее на стул - я сам видел, как они там валялись. Тут никакой нечистой игры нет. Он сказал, что возьмет с подоконника сигареты, и взял их.

- А тем временем его сынок пристрелил Картера, - вставил сержант Уейк.

Инспектор Хемингуэй одарил его восхищенным взглядом, а инспектор Кук ошалело обернулся.

- Кто - юный Уайт? - спросил он, словно не веря своим ушам. - С чего вы это взяли?

- Старине Уейку втемяшилось в голову, что отец с сыном сговорились, пояснил инспектор Хемингуэй.

- Меня, признаться, такой поворот событий удивил бы изрядно, - сказал Кук. - Всем известно, как Алан ненавидит своего папашу! К тому же держу пари, что он и из винтовки-то стрелять не умеет! Полный мозгляк, только и годится что чесать языком про большевиков и русскую руволюцию.

Инспектор Хемингуэй посмотрел на своего подчиненного и назидательно приподнял бровь.

- Порой просто удивляешься, как деньги преображают человека, - упрямо возразил Уейк. - А вдруг Уайты нарочно изобразили ссору, чтобы пустить окружающим пыль в глаза?

- В таком случае они пускают всем пыль в глаза с той минуты, как здесь появились, - сухо произнес инспектор Кук. - Они же всегда цапаются! Нет, даю голову на отсечение, что папаша с сынком на дух друг друга не переносят.