Вот зеленокожий был русым. Синекожий – медно-рыжим. Краснокожий – брюнетом.

Все были коротко подстрижены и гладко выбриты. Все аккуратны, подтянуты. Так что поварское облачение сидело на них, как парадный мундир.

Короче говоря, на этой кухне, по крайне мере в этой смене, работали лица, относящиеся исключительно к расе каботера. А в других пока не знаю. Это мы позже увидим, ведь мы здесь надолго.

Я с чувством отхлебнула ароматный компот, пододвинутый мне зеленой ручищей, в которой стакан просто терялся.

***

– Дежурной медбригаде явиться к кабинету начальника училища в полном составе, – бесстрастно произнес по внутренней связи металлический голос, едва нога инженера коснулась первой ступени неширокой деревянной лестницы черного хода, ведущей к кабинету все того же начальника.

«О, быстро же он с замами разобрался. Я едва успел детишек на кухню пристроить, а они уже готовы», – пожилой инженер глубоко вздохнул.

За столетия работы бок о бок с полковником он ко многому привык.

Знал, что тот никогда не повышал голоса, не переходил на личности, не опускался до оскорблений или брани. Разбирал ситуацию коротко, жестко и по существу. Но так, что после этих совещаний их участникам порой требовалась медицинская помощь.

Открыв неприметную дверь, подполковник шагнул в широкий коридор, где нос к носу столкнулся с начальником санблока, с хмурым видом возвращающимся к себе обратно.

В ответ на вопросительный взгляд инженера, док, коротко дернув плечом, сообщил:

– Три зама. Три обморока после совещания. В чем дело?

Два малиновых глаза смотрели на инженера требовательно и вопросительно.

Подполковник вздохнул: личные дела поступивших еще не распечатывались начальником училища (а он делал это первым) и потому сведениями о первокашках владели не все. Не владел еще ими и старший врач, только что прибывший из отпуска и сразу привлеченный к работе.

– Они приняли в училище девушку. Человека, – коротко, лишенным выражения голосом прояснил ему ситуацию зам по инженерной части.

Док прикрыл глаза, пару раз тяжело вдохнув и выдохнув. После чего таким же бесстрастным тоном, что и подполковник, произнес:

– Ясно. – Затем поднял ничего не выражающий взгляд на инженера, пару секунд изучая его лицо, и тихо поинтересовался: – И куда ты ее спрятал?

Подполковник криво усмехнулся, сообщив нейтральным тоном:

– Пока отправил всю гопкомпанию на кухню. Влепил пять нарядов вне очереди и отправил.

Его щека, прорезанная глубоким шрамом, со следами от ожогов, чуть дернулась.

– Гопкомпанию? – Медик непонимающе посмотрел на инженера.

Пришлось тому поведать об эпичном бескультурье некоторых особей, свидетелем коему он был.

– Ясно. Пойду готовить оборудование, – усмехнувшись отозвался врач, направляясь в сторону медблока.

Подполковник, приподняв брови, хмыкнул: оптимизм эскулапа зашкаливал. После чего, не торопясь, продолжил свое движение в сторону кабинета полковника.

Метров через десять, остановившись напротив одной из дверей, осторожно постучал указательным пальцем по темно-красному дереву.

Затем, видимо, получив отклик хозяина кабинета, аккуратно приоткрыл ее, осторожно входя во внутрь.

***

– На, съешь еще булочку. Вкусная. С изюмом. – Краснокожий бережно подвинул ко мне тарелку с грудой сдобных булочек, сложенных пирамидкой.

– Эх, угораздило же вас, бедолаги, – вздохнул зеленокожий повар, подливая эльфару еще компотика.

– На вот тебе еще бутербродик с мясом. Вон худенький какой. Ешь, – заботливо сообщил синекожий, выкладывая на огромный, ароматный, еще теплый ломоть хлеба огромный кусок стейка.

– У-мм… – благодарно закивал головой Роб. – Мой любимый, средней прожарки. Вку-у-усно… – И он хищно впился зубами в одурманивающе пахнущий шмот мяса.

***

– Ну, и чего ты вызверился на замов? Особь просто не оставила им шансов. Я уверен, – миролюбиво начал инженер, медленно опускаясь в широкое кожаное кресло, стоящее у стены в кабинете начальника училища, и аккуратно вытягивая ноги вперед.

Красноголовый в ответ лишь покосился на него, промолчав. А затем встал, с кошачьей грацией скользнул прочь со своего места, и, подойдя к примостившемуся в углу автомату, принялся заваривать чай.

И, уже разливая по тонким фарфоровым чашкам заварку, вновь покосившись на подполковника, ехидно поинтересовался:

– Ну, и куда ты их спрятал от моего Людоедского Высочества?

– Почему сразу «спрятал»? – недоуменно отозвался инженер, разводя руками. – Влепил пять вне очереди да и отправил бедняг на кухню.

– Строг, – распрямляясь, саркастически хмыкнул начальник.

– Ну, понятное дело, что в смене каботера им совсем не сладко приходится, – с притворным вздохом, успокаивающе поведал ему подполковник. Было видно, что он и правда за них волнуется.

– Да ты что? – прищелкнул языком Красноголовый. – Ну, давай посмотрим, как эти «бессмертные» там выживают?

И он активировал смартсистему…

На большом экране появился уставленный снедью стол и три повара, суетившиеся вокруг нас:

– Нате вот, хотите пирожки с мясом?

– Еще компотика?

– Ватрушечку-то чего не ешь?..

Начальник училища наклонил голову сначала на один бок, потом на другой, внимательно вглядываясь в открывшееся ему зрелище. После чего, задумчиво обхватив подбородок большим и указательным пальцем, согласно покивал головой. И со всем возможным сочувствием в голосе, придав ему толику наигранной трагичности, произнес:

– Да. Вижу. Страдают, бедолаги, безмерно. – После чего ехидно добавил, стремительно развернувшись к подполковнику и глубокомысленно наморщив лоб: – Только вот я не очень понял, ты пять нарядов-то кому влепил? Им или поварам?

Голос хозяина кабинета звучал донельзя саркастически.

– Э, дети же, – глядя на друга наивными глазами, развел руками инженер.

– Дети, говоришь. Что ж, посмотрим, какие это дети?

Глаза начальника училища сверкнули черным. Тон стал жестким.

И лоб подполковника вдруг покрылся холодной испариной. Он про себя страстно желал лишь одного: чтобы этим дурням и правда было не больше двадцати лет. А лучше восемнадцати…

Но свистящий шепот Красноголового: «Че-тыр-над-цать?!» – дал ему понять, что реальность превзошла все его чаянья.

Спина руководителя стала прямой, как струна.

– И кто же сделал мне такой подарок? – очень спокойно произнес он, быстро пролистывая материал.

По спине инженера не спеша потекла первая капля холодного пота, когда он услышал произнесенное сквозь зубы хозяином училища:

– Лагатерра? Что ж, пожалуй, мне стоит поговорить с ее директором. – А затем, полуобернувшись к подполковнику, негромко приказал, активируя кнопку вызова: – Иди. Разговор с главой Стисса у нас будет носить сугубо личный характер. Там, конечно, сейчас ночь, ну, да ничего. Ночь – это самое то. Отличная пора для задушевных разговоров.

***

Черноту в кабинете директора школы Стисса разгонял лишь неяркий свет настольной лампы. Впрочем, его хозяин неумением видеть в темноте не страдал.

Он сидел за большим, красного дерева письменным столом, чуть откинувшись на спинку кожаного офисного кресла, и не спеша, планомерно-поступательными движениями подпиливал себе когти алмазной пилочкой. Капюшон домашнего бархатного халата был откинут. На ногах болталась пара шлепок. Малиновые розетки на черной, шелковистой коже почти сливались с ней по цвету. И лишь глаза периодически поблескивали недобрым вишневым светом, выдавая некоторое напряжение, в котором он пребывал.

Школа уже давно спала. И казалось, что тишину, царящую в здании, нарушало лишь его дыхание да звук пилочки, проводимой им по когтям.

Директор лениво скосил глаза на огромное окно с отдернутой гардиной.

За ним, будто провал в пропасть, чернело беззвездное Небо, сплошь затянутое облаками.