Как же хорошо, что я остался в тени... как и положено любому шиноби.

<p>

</p>

     Примечание к части

     Всем добра и здоровья.

<p>

<a name="TOC_id20324803"></a></p>

<a name="TOC_id20324805"></a>Глава 97

     Центральный стадион Города Солнца, расположенный вблизи резиденции правительства, в практически шаговой доступности от главной площади, являет собой купол из янтаря, скрепляемый сетью из труб, образующих трёхгранные ячейки. Вся эта конструкция опирается на круглую стену из жёлтого камня, в который вплавлены куски "золота дураков". Сама арена имеет форму равностороннего восьмигранника, окружённого поднимающимися вверх трибунами, что в совокупности создаёт сходство с огромной чашей (в подтрибунных помещениях размещаются магазины, трактиры, салоны по оказанию различных услуг, ну и конечно же госпиталь, комнаты ожидания для спортсменов и гостей, залы для презентаций).

     ...

     Одетый в привычное белое кимоно, с рисунками красных листьев, в сопровождении зверянки-помощницы, красующейся длинным золотым одеянием, спускающимся до нижней трети бёдер, я приехал на место проведения турнира на личной самоходной карете. Небосвод уже потемнел, из-за чего на улицах вспыхнули многочисленные осветительные кристаллы, заливающие пространство столь ярким сиянием, что можно было бы спутать ночь и солнечный день, а толпы горожан и гостей только лишь стягивались к площадям, где установлены большие экраны, либо к арене, стремясь занять арендованные места согласно билетам.

     - Во все времена люди... и нелюди, любили сражения: сперва это был единственный способ выжить, затем - самоутвердиться, потом - развлечь себя и толпу, - поднявшись из бархатного кресла, распахиваю дверцу кареты, тут же слыша сотни голосов, сливающихся в сплошной гул (контур барьера, заглушавшего звуки, оказался разомкнут). - Не будем заставлять нас ждать.

     - Как скажете, Хосен-доно, - отозвалась Карин, первой выскользнув на улицу, чтобы спустившись по ступенькам на бархатную ковровую дорожку, как и положено телохранителю высокопоставленной персоны, осмотреть пространство на предмет угроз.

     "И ведь она понимает, что если здесь найдётся что-либо, что способно реально мне навредить, то все её усилия окажутся бесполезны. Понимает... но всё равно полностью отдаётся своей работе", - привычная улыбка изогнула мои губы, глаза же прищурились, придавая лицу лукавое выражение.

     - Господин Хосен, что вы скажете о грядущем финале?

     - Ичимару-доно, кого из претендентов вы считаете фаворитом соревнования?

     - Правда ли, что судить сражения будет гость из Великобритании?..

     Вспышки камер, находящихся в руках работников СМИ, рокот голосов простых зевак, протягивающиеся через канатные ограждения руки с зажатыми в них листами бумаги и чернильными ручками... Всё это создаёт довольно забавное и неоднозначное ощущение: когда-то давно, шиноби боялись, ненавидели, завидовали, а если и восхищались, то лишь издалека. Во времена войны трёх империй, когда кудесники и мастера БИ были элитными слугами, их восхваляли, ими восхищались и на них равнялись. Сейчас же, пусть находящиеся вокруг меня разумные и знают, что я один могу устроить кровавую бойню (даже с теми силами, о которых известно общественности), но страха в них нет, да и логичная в подобных ситуациях опаска отсутствует, полностью заменяясь каким-то нездоровым фанатизмом.

     "С таким же обожанием когда-то смотрели на Хашираму-сана. Хотя... даже первый Бог Мира Шиноби, никогда в жизни не удостаивался подобного", - практически на рефлексах пожимая руки, подписывая фотографии, книги, просто блокнотные листы и кимоно, медленно продвигаюсь к входу на стадион, всем телом ощущая многочисленные взгляды.

     Почему у жителей и гостей Города Солнца столь яркая реакция на скромную персону этого моего тела? Просто для того, чтобы организовать все эти турниры, привлечь внимание зрителей и собрать сильнейших участников, нужен был кто-то достаточно сильный, известный и популярный. Таким человеком стал Ичимару Хосен - гражданин Японии, родившийся в обеспеченной семье, которая смогла пропихнуть его в одну из школ БИ, которую он закончил в рекордные годы. Однако юный мастер не остановился на достигнутом и сумел убедить знаменитого зверянина из числа вожаков Морской Стаи стать его наставником (это было ещё одно моё воплощение).

     Выигрывая турниры и иные соревнования, за счёт призов сколотив неплохое состояние, Ичимару Хосен в двадцать два года отправился в кругосветное путешествие, где познавал новые школы магии и боевых искусств, попутно знакомясь с мастерами и влиятельными личностями. К тридцати годам он (я) осел в Южном Китае, где начал организовывать Всемирную Ассоциацию Боевых Искусств. И вот теперь, уже прекратив активную карьеру бойца, мастер всех известнейших школ мира устраивает грандиознейшее шоу, которое обещает стать первым из четырёх состязаний, объединяющих мир.

     "И ведь если кто-нибудь решит покопаться в прошлом Ичимару Хосена, то лишь убедится во всех фактах его биографии, найдя пару-тройку специально оставленных тёмных пятен, без которых история была бы неправдоподобной", - подписав последний автограф, оборачиваюсь к толпе, приветственно вскидываю руки и, хлопнув в ладоши, выпускаю в небо слабенького огненного дракона, который под вспышки камер и восторженные возгласы зрителей совершил три петли, а затем распался искрами.

     Скрывшись за дверями, позволяю себе слегка расслабить лицо (всё же широченная улыбка заставляет мимические мышцы испытывать неудобства). Охрана стадиона вежливо сопроводила нас с Карин до нужного нам лифта, старший член смены пожелал хорошего зрелища, получил свой автограф и откланялся.

     Створки кабинки сомкнулись и лифт, освещённый тусклыми кристаллами вставленными в потолок, медленно и бесшумно поехал вверх. В кабинке было просторно, у дальней стены даже откидные сидения красовались, в воздухе пахло свежим деревом и цветочным шампунем, которым моя спутница маскировала свой запах.

     "Её собственный аромат мне нравится больше. Хотя... пожалуй не буду об этом говорить, а то ещё примет за инструкцию к действию. Фанатики - они такие", - в памяти всплыли все те моменты, когда мне приходилось осаживать различные культы, зарождающиеся то в одном, то в другом уголке мира (одни из них были устоявшимися религиями, вроде храмов стихий на моей родине, другие же только набирали силу).