После ужина, за которым Виктория рассеянно поковырялась в картофельной запеканке, съела три тушеных чернослива и немного заварного крема, она пригласила Джесс, Гвиннет и Катриону к себе на угощение "кое-чем, привезенным из Лондона".
Продуктовые передачи и посылки, за исключением карамели, были запрещены в Твайнхемском монастыре. Но Виктория, как очень скоро уяснили себе подруги, игнорировала какие бы то ни было запреты, если они в той или иной степени ее не устраивали.
- Брат будет присылать мне такие передачи каждую неделю, - небрежно бросила Виктория, открывая большую плетеную корзину, набитую лакомствами от "Фортнама и Мейсона". - Он предупредил меня о проблемах с питанием в подобных местах.
Джесс до глубины души возмутило то обстоятельство, что Виктория в первый же день своего пребывания в школе ведет себя столь бесцеремонно, пусть даже это касалось таких пустяков, как еда.
- Я чувствовала, что Виктория берет над нами власть, - призналась Джесс позднее. - С самого начала. А ведь лидером всегда была я.
Абсолютно равнодушная к проблеме узурпации власти Гвин отреагировала на угощения Виктории с присущей ей непосредственностью.
- Вот это да! Высший класс! - воскликнула она, уставившись на вытащенные из корзины шоколадные трюфели, банку черной икры, гусиный паштет и пакетики с тонкими ломтиками поджаренного хлеба.
"Не буду есть, - подумала про себя Джесс. - Ничего из этого не хочу".
Будучи вполне довольной картофельной запеканкой и черносливом, Джесс находила корзину Виктории слишком роскошной и даже неприличной. Когда же Виктория достала бутылку шампанского и принялась ее откупоривать, Джесс, несмотря на свое тайное пристрастие к шипучим винам, решила, что ничто на свете не заставит ее сделать и глотка.
- Но ты не можешь! - воскликнула в ужасе вечно законопослушная, жутко боявшаяся администрации Катриона. - Ты ведь не собираешься пить?
Виктория развернула золотую обертку вокруг горлышка бутылки и раскрутила проволоку, стягивающую пробку.
- Почему бы нет?
- А вдруг кто-нибудь увидит? - вытаращив от изумления глаза, прошептала Катриона.
Виктория улыбнулась.
- Что ж, предложу ему стаканчик.
- Но нам же нельзя! Каждый, кто... - Катриона безнадежно взмахнула рукой в сторону корзины. - Они же...
- Что "они же"? - без особого интереса переспросила Виктория.
Пробка вылетела из бутылки, подобно ружейному выстрелу, и Катриона испуганно замахала руками. Глядя на нее, можно было подумать, что она вот-вот полезет от страха под кровать.
- Да заткнись ты, Кэт! - в полнейшем восторге воскликнула Гвиннет. Боже праведный, да это же самое настоящее шампанское!
Гвиннет блаженно наблюдала за тем, как Виктория, достав из корзины четыре бокала, наполнила их вином и пустила по кругу.
- Салют! - произнесла тост Виктория Рейвн. - Прошу прощения, что безо льда.
"Выглядит так, будто это она встречает нас, а не "наоборот", беспомощно подумала Джесс.
Глядя на свои пальцы, сжимавшие ножку бокала, Джесс поняла, что в их жизни началось что-то, чего они не в силах остановить, и вдруг услышала собственный голос, произносящий "Салют!", и хрустальный звон своего бокала от прикосновения к бокалу Виктории.
Глава 3
Ни один инопланетянин не смог бы так очаровать подруг, как это удалось Виктории Рейвн. Она абсолютно во всем отличалась от них и обладала, казалось, просто мистическим обаянием. Почти каждый вечер все четверо собирались после ужина в комнатке Виктории, не исключая и Джесс, которая, несмотря на всю свою досаду, никак не могла оставаться в стороне.
Девушки разбирали великолепные наряды Виктории - у нее был самый богатый гардероб во всей школе.
Она носила золотые часы с бриллиантами от Картье и драгоценности Настоящие взрослые драгоценности, а не обычный для Твайнхема искусственный жемчуг и амулеты.
В особенности же подругам нравилось кольцо Виктории с огромным пурпурным камнем.
- Тебе не разрешат носить здесь такое кольцо, - предупредила Джесс. Отберут и будут хранить в сейфе.
- Еще чего! Не посмеют.
И было ясно, что так оно и будет.
Подруги изумленно разбирали книги Виктории, все в кожаных переплетах ручной работы - книги из знаменитой библиотеки беспутного отца Виктории. Тут были: "В поисках утраченного времени" Марселя Пруста ("Она на самом деле прочла это, - выдохнула Катриона, - все прочла"); полное, нецензурированное издание "Тысячи и одной ночи"
("Понятия не имела, что тут могут быть такие грязные истории!") и двухтомное издание "Декамерона" Боккаччо в итальянском оригинале ("Она говорит на итальянском!" "А еще на французском, испанском и немецком", сухо добавила Джесс).
Вскоре стала очевидной и не правдоподобно блестящая подготовка Виктории и по другим предметам.
- Ничего не понимаю, - призналась Гвиннет в конце первой недели. Ведь ты никогда не ходила в школу.
Виктория улыбнулась:
- Мы могли изучать предметы, по-настоящему важные и нужные, а не только то, что считала бы необходимым какая-нибудь старая дева среднего сословия. В нашем распоряжении была библиотека Скарсдейла и все время мира.
Особенно зимой...
- Почему зимой?
- Потому что зимой на улице темнеет уже в три часа дня, - подивилась невежеству подруг Виктория. - Видите ли, в Данлевене нет электричества Там всегда было темно и холодно. Ужасно холодно Нам с Танкреди, чтобы хоть как-то согреться, приходилось ложиться в постель в пять часов.
Единственным источником света у нас были свечи. Мы придумывали игры на концентрацию внимания и тренировку памяти, потому что не могли читать, учили друг друга французскому, немецкому и латыни, запоминали массу стихов (Танкреди знает наизусть всю "Энеиду"). Летом светло почти до полуночи, и тогда мы все время читали. - Виктории было забавно наблюдать ошеломленные лица внимавшей ей троицы. - Что еще? Да, у нас не было ни радио, ни телевизора.
Виктория покопалась в своей великолепной итальянской кожаной сумочке, достала оттуда пачку сигарет "Балканское собрание" с золотым ободком, откинулась на подушку, скрестив свои изящные лодыжки, и с удовольствием закурила.
