- Телики, конечно.

- Но... - Теперь Джесс заметила еще одну большую картонную коробку, стоявшую за телевизорами, в которой при ближайшем рассмотрении обнаружились дюжины новеньких алюминиевых банок с кофе. - Откуда все это?

Фред пожал плечами:

- Случайно выпали из грузовика.

- О Боже! - Джесс с ужасом уставилась на Фреда. - Они ворованные. А ты - скупщик краденого!

- К вашим услугам. Хочешь чашечку? - Фред склонился над раковиной, наполняя водой сверкающий хромированный чайник.

- Да, конечно, - вежливо приняла предложение Джесс. - С удовольствием.

От собственной отчаянности у Джесс слегка дрожали колени. Никогда еще она не приятельствовала с представителями рабочего класса и никогда еще не была лично знакома с вором.

Когда с кофе было покончено, Фред торопливо встал и, вертя в руках чашку, предложил:

- Хочешь взглянуть на мою мазню?

Риге, очевидно, спешил показать своей гостье то, за чем она пришла, проводить ее и вернуться к своей работе. Джесс прекрасно все понимала.

Понимала, но.., не могла уйти.

- Ну вот, смотри.

Джесс завороженно смотрела на большую незаконченную картину маслом: кафетерий на Лондонском вокзале.

Темнокожая девушка в большой, не по размеру, бирюзовой униформе держала в руке большую белую фарфоровую кружку, точно такую, из которой сейчас Фред угощал Джесс.

Лицо девушки было хмурое и уставшее. Она ненавидит свою жизнь - Джесс поняла это с первого взгляда - ненавидит работу, ветреную погоду, надоевший уныло-серый город, людей...

- Ну вот. - Фред принялся снимать один за другим холсты со стойки.

Уличные сценки. Прекрасные и неприглядные, мокрые от дождя водосточные трубы, блеск неоновых огней и люди: у входа в пивную, в очереди на автобусной остановке, играющие в бинго, спешащие за покупками.

- Очень, очень хорошо, великолепно, - совершенно искренне призналась Джесс. - Да ты и сам это знаешь. Мне никогда так не написать.

- Верно. Ты будешь писать другое. Послушай, Джесс, - Фред старался не смотреть ей в глаза, - извини, но мне нужно вернуться к работе.

- Понимаю, - кивнула Джесс. - А можно я останусь и немножко посмотрю, как ты работаешь?

Вернувшись к мольберту, Фред напрочь забыл о своей гостье. Он работал до вечера, пока не угас короткий свет ноябрьского дня, потом включил люминесцентную лампу, отчего предметы в студии приняли резкие очертания и показалось, что в ней стало еще холоднее. Фред рисовал вдохновенно и даже взволнованно; временами он бормотал про себя что-то невнятное, вытирал кисти о рукава рубахи, наносил широкие мазки на полотно, потом отходил назад, чтобы окинуть взглядом картину целиком, и задумчиво почесывал затылок, пачкая при этом волосы краской.

Фред не отходил от холста до десяти часов. Затем, тщательно промыв кисти, он обернулся и тут словно в первый раз заметил Джесс.

- Ты еще здесь?

- Да-а-а. - Джесс потянулась, и зубы ее застучали от холода.

- Господи, ты же совсем заледенела. Здесь чертовски холодно. - Фред беспомощно взглянул на Джесс. - Я обычно ложусь спать, как только заканчиваю работу. Слишком холодно, чтобы заниматься чем-либо еще.

- Хо-хо-хорош-ш-шо, - промямлила Джесс.

Фред пребывал в замешательстве.

- Ты хочешь остаться здесь? Здесь, со мной?

- Да, - выдохнула Джесс, обрекая себя не только на холод, но и на откровенное голодание, ибо не ела она с самого утра.

Впрочем, ее это мало волновало. Ее вообще ничего не волновало.

- Ну что ж, - сдался Фред. - Если ты уверена...

***

Они лежали, обнявшись, на полу под грудой одеял, поверх которой накинули еще твидовое пальто и юбку Джесс.

- Ты сумасшедшая, - сообщил Фред. - Ты это знаешь? Окоченевшая, сбрендившая сумасшедшая.

Он принялся растирать Джесс грудь, и это было похоже на то, как если бы его испачканные красками руки изучали и запоминали все подробности девичьего тела.

- Ты когда-нибудь уже делала это? - с любопытством спросил Фред.

- Нет.

- Я тоже.

- Ничего страшного.

Джесс лежала под Фредом, чувствуя мягкое прикосновение его кожи к своей и потрясающие ощущения в своем теле, когда Фред кончиками пальцев принялся пощипывать ее соски. Джесс дотронулась до гладкой груди Фреда, спустила руку ниже и прошлась по колючей щетинке лобковых волос; еще немного вниз, и Джесс наткнулась ладонью на его восставшую плоть.

- А-а-ах! - счастливо вскрикнул Фред. - Да-а-а, так хорошо.

Он оказался гораздо больше, чем ожидала Джесс. Она охватила его пальцами, думая о том, как он сейчас проникнет в нее. Умом она понимала это один из самых важных моментов в ее жизни, и надо не только прочувствовать, но и запомнить его. Запомнить как можно лучше.

- Крепче, - прошептал Фред, - сожми крепче. Двигай пальцами. Вверх-вниз. Ага, вот так, вот так - то, что надо. - И вскоре с коротким всхлипом:

- Я хочу войти, хорошо?

- Да, ради Бога, да, Фред, быстрее!.. - теряя голову от волнующего плоть и кровь желания, воскликнула Джесс.

- Не волнуйся, - попытался успокоить ее Фред, - я постараюсь, чтобы тебе не было очень больно.

Фред встал на колени между раскинутых ног Джесс; ворох одеял аркой накрывал его плечи; и в свете уличных фонарей, светивших прямо в незашторенное высокое окно, Джесс впервые увидела его - мощного, вырвавшегося из гнезда густых черных волос.

- Все будет хорошо, - шептал Фред. - Все будет хорошо.

Он крепко обнял Джесс, прижав ее грудь к своей, практически без всякого сопротивления она ощутила его глубоко внутри себя. Фред погрузился раз, второй и тут же содрогнулся всем телом, как раненый зверь, а затем обвис на Джесс, словно упавший с плечиков плащ. Все кончилось.

- Прости, любимая, - смущенно пробормотал Фред, - больше я терпеть не мог, в следующий раз будет гораздо лучше. - С этими словами он крепко уснул.

Фред оказался прав: в следующий раз получилось гораздо лучше. А в третий - еще лучше.

Джесс провела в студии Фреда все воскресенье. Утром она быстренько сбегала за продуктами и вернулась с коробкой, полной яиц, хлеба и масла. На завтрак они съели яичницу, а на ужин - сандвичи из сваренных вкрутую яиц. День постепенно снова сменился непроглядной ночной тьмой. Где-то после обеда появился человек в темном плаще и забрал два телевизора.