Но коварство врага оказалось куда более всеобъемлющим, нежели могли ожидать командиры союзного воинства: в ту же минуту как разверзлась огромная волчья яма, на расстоянии десяти километров от Одинокой Горы, земная твердь раскололась и разверзлась пропастью, очерчивая почти правильный круг двадцати километров диаметром. Сложно было даже представить, сколько времени и сил было потрачено на создание данной западни, в один миг перевернувшей положение противников с ног на голову. Люди, гномы и эльфы, еще минуты назад считавшие, что это они загнали колдуна и его монстров в ловушку, обнаружив себя запертыми в одной клетке с опасными чудовищами, закономерно начали паниковать.

  По всей поверхности импровизированной платформы, тут и там, прямо под ногами у ратников, готовых лицом к лицу столкнуться с любым врагом, которого можно убить доброй сталью, начали открываться малые провалы, в которые не смог бы пролезть и эльф, откуда стал истекать ядовито-зеленый туман, скапливающийся тяжелыми непрозрачными облаками. Те, кто вдыхали эту гадость начинали кашлять кровью, задыхаться и терять сознание. Если же их не вытаскивали из опасной зоны товарищи, то через какие-то минуты, сильные мужчины безвольно падали и больше не поднимались... живыми. Волшебники и оставшиеся рыцари-жрецы пытались призывать ветер, чтобы разогнать отраву и очистить от туч небо, но это давало крайне слабый результат, а вот попытки заткнуть дыры в земле чем-либо, даже телами погибших, приносили хоть какой-то успех (в пропасти, которая окружила Армию Света, тоже клубился туман, но он по крайней мере не пытался вырваться за границы обрыва, словно бы был слишком тяжелым для этого).

  Обоз, оставленный под охраной части армии далеко позади, оказавшийся отрезанным от основных сил союзников, подвергся полноценному нападению слуг колдуна, среди которых мелькали гоблины, тролли, варги и даже огромные пауки. Однако наибольший ужас в сердца бойцов вселяли шестеро существ в рваных черных балахонах с глубокими капюшонами, которые издавали морозящее душу шипение, распространяли вокруг себя холод, парализовали противников суеверным страхом, выбирающимся из потаенных уголков разума, заставляя раз за разом переживать самые ужастные моменты своих жизней.

  Гоблины смеялись; гоблины улюлюкали; гоблины осыпали Воинов Света оскорблениями и стрелами. А затем в небо взвился черный дракон...

  ...

  Воспоминания, отпечатавшиеся в памяти словно клеймо, оставленное раскаленным железом, заставили маску сосредоточенности на лице Сарумана треснуть, открывая бушующие в душе эмоции. Слуга, заглянувший в зал для того, чтобы узнать не угодно ли волшебнику чего-нибудь, был выгнан прочь одним лишь словом. После этого, никто более не рискнул нарушать уединение хозяина Изенгарда.

  ...

  При помощи орлов, с которыми о помощи договорился Радагаст Бурый, троица волшебников, среди которых были также Гендальф и Саруман, схлестнулись с врагом в небе, а на земле леди Галадриэль и лорд Элронд, повели союзников на штурм твердыни.

  Как и ожидалось, после своей гибели Смоуг лишился большей части разрушительной мощи, но стал куда более крепким и живучим. Многих смелых птиц он убил, прежде чем его крылья истрепались настолько, что более не могли держать тушу в воздухе даже при помощи магии, но даже упав на землю он оставался опасным противником. Словно муравьи борющиеся с огромной сороконожкой, гномы и люди окружали монстра, опутывали его веревками и цепями, кромсали тело секирами из мифрила, а вместе с тем рыцари-жрецы и волшебники, оставаясь на достаточном расстоянии, чтобы не попадать под смертельные атаки, жгли порождение темного колдовства магией света.

  У войск, которые штурмовали Одинокую Гору, с самого начала возникли сложности: трехметровые рыцарские доспехи, покрытые броней из мифрила и вооруженные огромными алебардами, двигаясь с пугающей легкостью и хищной грацией, словно дети играющие в зарослях камышей с игрушечными мечами, несли смерть в ряды своих врагов, практически не получая повреждений в ответ. Огромной ценой давалась победа над каждым из них, но если бы не рыцари-жрецы, указавшие слабые места чудовищ, велика вероятность полного разгрома...

  Саруман, Гендальф, Радагаст, Галадриэль и Элронд, возглавляя прорыв элитных сил Союза Светлых Рас, ворвались в когда-то прекрасный тронный зал, где их ожидал виновник всех чудовищных деяний, которые довелось узреть этим днем. Словно в насмешку над своими врагами, он сидел на золотом троне, будучи одетым в алые одеяния и мягко улыбающуюся золотую маску. Перед ним, неживой стеной стоял десяток закованных в мифрил рыцарей и шестеро мертвецов в черных балахонах.

  - Братья, вы наконец-то пришли и привели глав Светлого Совета, - совершенно спокойным голосом произнес колдун и пару раз хлопнул в ладоши. - Что же , давайте расправимся с ними и тогда, более ничто не сможет остановить захват этого мира!

  - Не пытайся нас запутать, чудовище, - опережая самые горячие головы, подал голос белый маг. - Мы знаем, что ты и твои прихвостни прикрывались именем Светлого Ордена, творя свои темные дела...

  - Тебе не стравить нас между собой, Десятое Бедствие, - из-за маски, лица жреца-рыцаря видно не было, но голос не позволял усомниться в испытываемых им отвращении и ненависти. - Мы не сумели остановить тебя на Планетосе, но здесь твой путь прервется. Никто более не пострадает от твоих козней!

  - Да ты шутишь, брат? - изумился колдун. - Я ведь делал все согласно нашему плану. Неужели вы решили избавиться от меня, предательством ответив на верную службу?

  - Замолчи! - луч света сорвался с ладони мужчины в красном, но разбился об скрытую под мифрилом стальную кирасу трехметрового монстра.

  Более не было сказано ни слова и разразился бой. Пока соратники сдерживали чудовищ, Саруман сумел пробиться к трону, на котором сидел виновник всех бед свалившихся на Средиземье в последние годы. Что удивляло более всего - он не пытался защититься, как и сбежать, лишь смотрел на волшебника водянистыми глазами и ждал.

  - Что же, колдун, закончились твои трюки? - опасаясь чего-то, белый маг попытался развеять тревогу собственным голосом.

  - А есть ли смысл сражаться? - с горечью спросил монстр в человеческом обличии. - Мой орден... те, кто были семьей для меня... предали все, ради чего мы сражались. Давай, волшебник, заверши этот глупый фарс. Запомни лишь одно: никому не доверяй и не поворачивайся спиной к друзьям, если не хочешь однажды обнаружить в ней нож, закончив свою жизнь... как я.

  - Этого не будет, - твердо заявил Саруман, вонзая меч в грудь колдуна.