— Воды, — прошептала Рэйнбоу, чувствуя жуткую усталость, опустошённость и, какой-то непонятный, слабый шарик тепла в груди, грозящий разгореться полноценным пожаром.

     Её голову приподнял механический манипулятор, позволяя обозреть завёрнутое в смирительную рубашку тело, а кроме того — самого шестилапа, нависшего над беспомощной кобылкой, вторым передним манипулятором поднося к губам фляжку с водой.

     — Спасибо, — напившись вволю, летунья ощутила, будто бы тепло по телу стало распространяться быстрее, а огонёк рядом с сердцем замерцал ярче, из-за чего слабо улыбнулась, кладя голову обратно на матрац. — Я в порядке: разбить себе голову о дверь уже не хочу. Где мы?

     — Это радует, мисс Дэш, — отозвался собеседник, отводя свою жуткую марионетку в угол комнатки. — Я опасался, что вас придётся удерживать в состоянии сна до прибытия в стойло.

     — Вот ещё… Какое ещё стойло? — начав было насмешливо, Рэйнбоу нахмурилась, постаралась перевернуться и, поймав робота в поле зрения, не слишком вежливо спросила: — Какого сена мы едем в стойло? Мне нужно…

     — Мисс Дэш, в моей базе данных самая обширная медицинская информация, которая на сегодняшний день есть в Эквестрии, — голосом «Твайлайт Спаркл читает лекцию» на минималках, заявил Крусейдер. — У вас наблюдается высокая степень физического истощения, усугублённого отравлением боевыми стимуляторами и заражением магической радиацией, которое почти достигло опасного для жизни уровня, а также психическое истощение. Вам необходим длительный период реабилитации в безопасной среде, ну, и общение со знакомыми пони пойдёт на пользу.

     — Мы не можем терять времени: если сейчас же не принять меры… — начала сердиться пегаска, попытавшаяся выбраться из тканевого кокона, но потерпевшая в этом поражение. — А ну, отпусти меня немедленно! Я должна…

     — Пожалуй, усыпить вас до прибытия на место — это не такая уж и плохая идея, — задумчиво изрёк звенящий металлом голос. — Мисс Дэш, я не хочу быть нянькой для великовозрастных жеребят, так что если вы будете буянить, то на копыта мисс Джек и мисс Бель вас придётся передавать в бессознательном состоянии.

     — Да как ты… — ещё сильнее вспыхнула героиня войны (теперь уже, наверное, бывшая), но осеклась, после чего пару раз хлопнула веками, а затем переспросила: — Джек… Эпплджек и Свити Бель? Они живы?!

     — По имеющимся у меня данным — да, — ответил собеседник. — Мы как раз направляемся к стойлу, которое должно было стать для них приютом.

     — А?.. — не решаясь задать следующий вопрос, летунья закусила кончик языка.

     — У меня имеется информация, согласно которой мисс Флаттершай тоже выжила: если мне удастся её обнаружить, то она будет доставлена в то же стойло для прохождения реабилитации, — правильно угадав, что именно хотела узнать пони, заявил робот, неподвижно сидящий в углу кузова фургона, негромко гудящего двигателем.

     «Они живы… Живы… Живы! Девочки…» — огонёк надежды в груди разгорелся ярким пожаром, заставляя ощутить себя почти счастливой, несмотря ни на своё удручающее положение, ни на все события минувших с конца войны месяцев.

     — А Пинки, Рар, Твайлайт? — впившись взглядом в силуэт шестилапа, крылатая пони стала напряжённо ждать ответа. — Они спаслись?

     — По мисс Твайлайт и мисс Рарити у меня нет достоверной информации, — ответил Крусейдер, и Дэш почудилось, будто бы он смутился.

     — А Пинки? — сердце в груди сжалось, так как подсознательно Рэйнбоу уже знала ответ. — Не молчи: я должна знать!

     — Мисс Пинки Пай погибла в отделении Министерства Морали Мэйнхеттена, оставив нам некоторые данные и коды доступа, — прозвучал из динамика шестилапа сухой голос. — Мисс Дэш, если вам нужно…

     — Нет, — оборвала его пегаска, закрывая глаза. — Я всё понимаю. И… Крусейдер, я бы хотела побыть одна. Обещаю не делать глупостей.

     — Как пожелаете, мисс Дэш, — ответил динамик. — Дрон переводится в режим ожидания.

     — Спасибо, — пусть она и понимала, что за ней продолжат следить, но это было уже кое-что. — И… если ты кому-нибудь расскажешь… я тебе круп надеру. Понял?

     — Мисс Дэш, у меня нет крупа, — заметил ИИ.

     — Тогда я его тебе сделаю, а затем — надеру, — пообещала летунья, после чего перекатилась на другой бок, чтобы её мордочку не было видно через камеру робота, закусила нижнюю губу, зажмурилась и… тихо заплакала.

     Перед внутренним взором стали мелькать образы из далёкого прошлого: прыгающая, словно на пружинках, розовая земнопони, грива и хвост которой напоминали сахарную вату, приглашает её на вечеринку; Пинки Пай, надувающая огромный шарик из жевательной резинки, который лопнул и облепил её с головы до хвоста (сколько же всего тогда к ней прилипло…); кондитерша, на воздушном шаре прилетевшая к ней в облачный дом, чтобы первой поздравить с днём рождения… Светлая улыбка, чистые тёплые глаза, желание подружиться с каждым пони в поле зрения — такой была хранительница Элемента Смеха.

     И тем больнее было вспоминать, как война отразилась на подруге, которая до последнего момента отрицала, что не все пони добрые. И в тот момент, когда розовая пони окончательно в этом убедилась, рядом не было никого из подруг, чтобы поддержать её.

     «Прости меня, Пинки… Прости, что не видела того, как тебе плохо; прости, что оказалась слишком занята, чтобы просто побыть рядом; прости, что не смогла тебя защитить от зебр, пони… от самой себя. Прости, Пинки…» — шмыгнув носом, летунья ощутила, что стягивающая конечности ткань ослабла, а затем к мордочке прикоснулось нечто мягкое, похожее на полотенце.

     Открыв глаза, крылатая пони увидела стоящего рядом шестилапа, мигающего красной лампочкой камеры.

     — Лжец, — беззлобно припечатала Дэш, благодарно утыкаясь носом в тряпку, которую обхватила передними копытцами. — Никому ни слова… Понял?

     — Понял-понял, — отозвался динамик, после чего добавил: — После прибытия, если пожелаете, файл с видеозаписью будет удалён.