«Хватит дрожать, как осенняя листва», — мысленно рыкнула на себя летунья, наконец-то делая первый шаг по направлению к дверям больницы.
— Как-то тут… неуютно, — пробормотала она, оглядываясь по сторонам и ощущая новую волну желания сбежать, вернуться в свою квартиру, закрыться на все замки и забиться под одеяло. — Я не маленькая… Слышишь?!
Собственный голос заставил пегаску вжать голову в плечи, прижать уши к макушке и присесть на согнутых ногах. Распахнутые в испуге крылья застыли в готовности к взмаху, а куцый хвост поджался к задним ногам. Прошла минута, но ничего так и не произошло, лишь в груди стало больно и обидно, но даже заплакать не получалось.
Тут двери больницы приоткрылись, и на крыльцо выбежала высокая рыжая единорожка, одетая в голубой мешковатый костюм. По водянистым глазам было легко понять, что она — гуль, однако же и грива, и мордочка, и даже копытца незнакомки были куда более ухоженными, нежели у самой Коузи.
Пока крылатая пони-гуль рассматривала новую кобылку, та сбежала по ступенькам, изогнула губы в мягкой улыбке и подошла к пегаске.
— Здравствуйте. Мисс Глоу? — прозвучал чуть хриплый, но всё же приятный голос, а когда был получен короткий кивок, единорожка продолжила: — Нас предупредили о вашем приходе. Пойдёмте, оформим документы, а потом я выдам вам вещи первой необходимости, покажу комнату, а если вы захотите — помогу привести шкурку в порядок. Меня зовут Рэдстоун… Ну или просто — сестра Стоун. Идёмте?
Собравшись с духом, Коузи выпрямилась в полный рост и зашагала рядом с медпони, которая непрерывно что-то говорила, продолжая улыбаться. Вместе они забрались по ступенькам, а затем распахнули двойные двери, чтобы увидеть холл больницы, чистый и белый, залитый сиянием ламп дневного света. Ушей коснулась тихая ненавязчивая музыка, взгляд же притянула стойка с журналами, яркие обложки которых выделялись на общем фоне, как красное пятно на белом снегу.
— Здорово, правда? — спросила медсестра. — Нас тут немного, да и собирать нас вместе стали совсем недавно, но мы стараемся держать свой новый дом в чистоте и порядке. Ах да: добро пожаловать, Коузи…
<p>
</p>
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Жду советов, идей, предложений.
<p>
<a name="TOC_id20251197"></a></p>
<a name="TOC_id20251200"></a>Дело машины
— Раз все собрались, то давайте начнём совещание, — устроившись за преподавательским столом, поставленным перпендикулярно нескольким ученическим партам, образуя тем самым подобие буквы «Т», Винил обвела взглядом присутствующих пони. — Ты что-то хотел, Флуд?
— Гхм, — преподаватель математики, сидящий почти в самом конце «ножки» буквы Т, упёрся передними копытами в столешницу и поднялся на задние ноги. — Я бы хотел узнать, почему мы собираемся в нерабочее время, да ещё в учебных классах? У меня есть дела, запланированные на неурочные часы…
— Уточняющее предположение: мистер Флуд желает отказаться от места в расширенном совете управления стойлом? — прозвучал механический голос из-под потолка, заставивший единорога слегка вздрогнуть, прижав уши к голове.
«Так его, Крестик», — мысленно усмехнулась Скретч, всем видом продолжая излучать невозмутимую вежливость.
От других пони, находящихся в аудитории, временно выполняющей роль совещательного зала, раздались приглушённые смешки. Однако прежде чем успела начаться перепалка, которая могла бы перерасти в скандал, способный сорвать обсуждение важных тем с самого начала, слово взяла Оникс, также поднявшаяся из-за стола, вставая на задние ноги и придерживаясь передними копытцами за стол:
— Кабинет мисс Скретч слишком мал, чтобы вместить в себя всех пони, которые должны присутствовать на обсуждении, других же подходящих по размеру и оснащённости мест в стойле нет, — взгляд чёрной единорожки упёрся в хотевшего что-то возразить спасённого жеребца. — Мы не считаем возможным проводить совещание в атриуме, медицинском крыле или мастерских. Также не следует лишний раз нарушать учебный процесс, отменяя уроки у того или иного класса ради того, чтобы обсудить итоги проведённых работ и наметить дальнейшие планы. И, Флуд… Не у тебя одного были планы на этот вечер, но остальные почему-то молчат.
Закрыв рот, преподаватель математики фыркнул и уселся на своё место. Спустя пару секунд его примеру последовала и Шилд. Белая единорожка, постучав по столешнице правым передним копытцем, вновь взяла слово:
— Раз других вопросов нет, то перейдём к делам насущным. Крестоносец, дай сводку по состоянию стойла.
— Утвердительное объявление: все системы стойла двадцать девять функционируют на девяносто шесть процентов; благодаря усилиям группы гидромантов и собранным конденсаторам объёмы получаемой воды превысили уровень её расходов на три целых, четыре десятых литра; объёмы продуктов питания, получаемые с гидропонной фермы, на двести процентов превосходят уровень потребления, в результате чего появилась возможность создания запаса консервов… — монотонный механический голос продолжал перечислять пункт за пунктом, постепенно нагоняя на членов совета скуку (всё же они были в курсе текущих дел, так как в маленьком сообществе сложно что-либо утаить). — Обеспокоенное заявление: среди жеребят половозрелого возраста участились случаи неспровоцированной агрессии, а также интереса к противоположному полу. Настоятельная рекомендация: провести курс занятий по просвещению подрастающего поколения о том, к чему могут привести действия интимного характера.
— Ну, а чего вы ждали? — Грандтайм привлёк к себе общее внимание, не давая начаться бесполезной болтовне. — У подростков энергия бьёт ключом…
— Разводным; по голове, — вставил свою реплику Хэтхуф.
— Очень смешно, — пробормотал техник. — Я вот что хочу сказать: учёба и лекции о том, что мы должны возродить Эквестрию — это хорошо, но…
— Не тяни дракона за хвост, — поторопила жеребца Строуберри. — Все мы были подростками и знаем, что в этом возрасте у кобылок и жеребчиков на уме. Что ты предлагаешь?
