«Я знал, что вы нас не бросите», — вновь прозвучали чужие мысли в ушах правительницы, а затем гордый аристократ ушёл прочь, явно не желая задерживаться рядом с живыми.

     — Туман рассеялся, — произнёс кто-то из спутников, заставляя Луну вернуть восприятие в материальный мир. — Что это было, ваше высочество?

     — Никогда такого раньше не видел, — признался гуль-земнопони. — Правда, иногда слышал, будто кто-то встречал плывущие против ветра облака…

     — Магия некромантов, — оглянувшись на своих сопровождающих, решила ответить полуправду принцесса, которой совершенно не хотелось даже случайно распустить слухи о том, что Кантерлот — это огромная ловчая паутина для душ. — Идёмте. Кажется, у нас появилась ещё одна причина скорее со всем покончить.

     Отряд быстро перестроился и вновь зашагал к спуску в катакомбы, но теперь, к удивлению большинства, облако будто бы расступалось перед ними, да и дышать стало словно бы легче. Все эти перемены кобылы и гуль приписали в заслугу Луне, в то время как сама принцесса чувствовала гнев на себя, предателей, устроивших диверсию, зебр, которые устроили эту фанатичную войну на уничтожение…

     «Я должна была прийти раньше», — билась в голове одна и та же мысль, совершенно игнорирующая тот факт, что даже во время своего короткого существования в качестве машины она была совершенно бесполезна, как маг.

     Вход в подземелье находился в подземном переходе, который соединял две стороны улицы, тянущейся от границ города и до самого дворца. Завалы из мусора и автомобилей здесь действительно были разобраны, а тела погибших куда-то унесены… Впрочем, гулям явно не хватало свободных копыт, чтобы позаботиться обо всём.

     Спустившись по широким ступенькам лестницы, аликорны распрощались со своим проводником и открыли металлическую дверь, за которой находился узкий длинный коридор, из глубин коего тянулся ровный поток «мёртвого» розового тумана…

     Путь через сеть проходов, которую не так давно эксплуатировали ночные гвардейцы, работники Министерства Морали и некоторые другие пони, запомнился плохо из-за своего однообразия. Освещая дорогу своими рогами, пони скользили взглядами по серым стенам, ровным серым полам и потолкам, на которых время от времени встречались светильники, не работающие из-за отсутствия энергии. Если бы не необходимость выбирать нужные ответвления и открывать железные двери, кодовые замки на которых работали только из-за встроенных источников питания, они вообще могли бы подумать, что ходят кругами.

     В какой-то момент обжитые коридоры сменились туннелями, грубо вырубленными в толще скалы: местами здесь стены красовались торчащими осколками камней, а то и вовсе были наклонными, из-за чего создавалось ощущение, что монолит вот-вот обвалится. И чем дальше продвигались кобылы, тем гуще становилась розовая пелена, пока…

     «Стоп», — отдала мысленную команду Луна, пользуясь связью, которую поддерживали зелёные аликорны.

     Наклонив голову, принцесса ночи создала на кончике своего рога прозрачную сферу, которая вылетела за пределы защитного поля и начала втягивать в себя туман. За первой сферой последовала вторая, третья… десятая… пятидесятая… а остановилась она только тогда, когда освещённый магией аликорнов огромный зал, центр коего был завален золотом и драгоценными камнями, не оказался почти чист.

     На горе сокровищ, когда-то выделенных из казны Эквестрии Селестией, свернувшись клубком и спрятав голову под перепончатое крыло, спала огромная дракониха, размеры которой даже в лежачем состоянии были сравнимы с сельским домом. Только вот выглядела эта туша не столь внушительно, как запомнилось принцессе: местами выпавшая чешуя, поблёкшая шкура, источающая розовый «дым» плоть — всё это не красило ту, кого лунная кобылица могла назвать если не подругой, то хотя бы хорошей знакомой.

     Луна хотела бы разбудить дракониху, чтобы посоветоваться с ней, рассказать о том, что её сын выжил и сейчас помогает Эквестрии восстановиться, но… она не была уверена, что это не приведёт к сражению. В конце концов, если крылатая ящерица потеряла разум, став очередным кровожадным ко всему живому гулем, то пошедшие за ней аликорны могли пострадать.

     «Нельзя отклоняться от плана. Если она сохранила разум, то мы ещё сможем поговорить… в другом месте и другое время. А может быть, мы даже сумеем дать ей новую жизнь», — мысленно вздохнув, принцесса ночи подала знак своим спутницам и стала готовить заклинание уменьшения (для того, чтобы оно сработало на подобной туше, как надо, и не остановилось где-то на половине процесса, требовалось очень много магии).

     ***

     — Я даже и не думала, что когда-нибудь такое скажу, но… я объелась, — сидя в глубоком кресле небольшой гостевой комнаты, находящаяся в своём истинном облике Визалис широко усмехнулась, демонстрируя сидящим на диване напротив пони игольчатые зубы. — Теперь мне понятно, почему Кризалис была готова идти на такие… уступки.

     — Даже не знаю, злиться мне или быть польщённым, — отозвался Шайнинг Армор, к плечу коего прислонилась его жена, улыбающаяся одними уголками губ, при этом наблюдая за собеседницей из-под полуприкрытых век.

     За окном гостиной, оформленной в тёплых медовых тонах, светило яркое дневное солнце и кипела жизнь. Молодая королева чейнджлингов, вынужденная взойти на воображаемый престол в тяжёлое время для своего народа, и не надеялась, что на своём веку увидит нечто подобное вновь: всё же Анклав и другие организации выживающих пони были довольно… своеобразными структурами. И тем более гордой она чувствовала себя оттого, что приложила своё копыто к нынешнему положению дел вместо того, чтобы запираться в убежищах и устраивать «понифермы».

     — Так что вы скажете на моё предложение? — после непродолжительной паузы всё же переспросила правительница перевёртышей, усилием воли отгоняя расслабленную негу, навеваемую ощущением тепла и сытости.

     — Скажи, Визалис, почему ты не хочешь остаться здесь? — подала голос розовая аликорница, с явной неохотой отстраняясь от своего жеребца, пусть тот и был слишком «железным», чтобы на нём было действительно удобно лежать.

     — Пони благодарны мне и моим подданным, но это не делает нас для них своими, — отведя взгляд к панорамному окну, ответила Визалис, начав постукивать передними ногами по мягким подлокотникам кресла. — Нас не прогоняют — это да, но и не привечают в своих домах. Пройдёт немало времени до того момента, когда к чейнджлингам начнут относиться по-настоящему дружелюбно. До тех же пор…