— Немногое! — выдохнула она. — Но ведь это, пожалуй, все…

— Не все. Я еще хотел тебе сказать, что никогда не испытывал такой близости. Ты стала моей частицей, о которой я прежде не подозревал и без которой теперь не могу дышать. — Он помолчал, не отводя от нее взгляда. — И еще, Си Джей, ты должна знать, что я ужасно боюсь тебя. Мне всегда казалось, что такая привязанность к женщине чревата неминуемой бедой.

Когда я подписывал договор с Берти, то думал, что застрахован от этого. И целый месяц пытался убедить себя в том, что самое разумное — порвать с тобой. А вот не могу. Слишком далеко все зашло. Я не хочу тебя терять, только и всего.

Она не знала, что ему ответить, не находила нужных слов. Наконец с трудом выговорила:

— Так, значит… мы останемся мужем и женой?

— На всю жизнь. — Гаррет взял ее лицо в ладони. — Я хочу быть твоим мужем не ради того, чтобы угодить Берти, а потому что я… — Си Джей видела, как он борется с собой, пытаясь произнести те самые слова, настолько привычные, что застревают в горле, — не могу без тебя.

Не прогоняй меня, пожалуйста! Дай хотя бы надежду…

— Я люблю тебя. — Она привстала на цыпочки и дотянулась губами до его непросохшей щеки.

— Это не просто слова, правда? Вообще-то я надеялся когда-нибудь услышать их от тебя, но не верил, что они выйдут за рамки твоей роли.

Ты ведь сама сказала, что стремилась облегчить мне задачу.

— Ну, не до такой же степени, — усмехнулась она. — А если честно, я солгала тебе только один раз — когда сказала, что не люблю тебя.

— По-твоему, Берти опять нарочно все подстроила?

— Можешь не сомневаться.

— Знаешь, вы обе оказались правы… насчет отца и Кристал. Она в самом деле его любит. И мне думается, теперь это всерьез и надолго.

— Ты говорил с ним?

— Они сейчас гостят у друзей в Лодердейле.

Я слетал туда вчера. Отец встретил меня холодно, едва ли не в штыки. Но в конце концов Кристал все уладила. — Гаррет с улыбкой покачал головой. — Ну и характер! Честное слово, отцу крупно повезло. А благодаря ему — и мне тоже.

Потому что, едва я увидел их вместе, мне стало ясно: если я не верну тебя, то упущу свой единственный шанс быть счастливым. Ведь счастье, когда оно свалилось на тебя с неба, надо уметь распознать, а главное — удержать.

— Так вы собираетесь меня держать, мистер Джеймисон?

— Обеими руками! — Он крепко прижал ее к себе.

— Ну что ж, — лукаво улыбнулась она, слегка отстранившись, — пожалуй, ты меня убедил. Ее пальцы пробежались по его груди и принялись нарочито медленно расстегивать пуговицы рубашки. — А поскольку я бы тоже не хотела упустить счастье, то приходится напомнить себе, что первый долг жены заботиться об удобствах мужа. Думаю, ты некомфортно себя чувствуешь в промокшей насквозь рубашке.

Гаррет насмешливо прищурился, но Си Джей успела разглядеть полыхнувший в его глазах нетерпеливый огонь, и ее мгновенно охватила дрожь.

— Если уж говорить о долге жены, то поневоле вспоминается еще один пункт, гораздо более способствующий моему комфорту.

— В самом деле? — Си Джей наивно распахнула глаза. — И что же это за пункт?

— Иди ко мне — узнаешь, — прошептал он ей на ухо.

— О-о! — Чтобы не потерять равновесия, она вцепилась в мокрую рубашку. — Что… прямо сейчас?

— Почему бы и нет? — Он тоже занялся пуговицами на ее блузке. — Это не займет много времени. Каких-нибудь два часа.

Лежа в его объятиях, Си Джей чувствовала, как ее тело охватывает огонь желания, разгораясь все ярче. Она пыталась произнести его имя, но губы не слушались: с них слетали только мучительные стоны и судорожные вздохи.

Он двигался все быстрее, увереннее, словно хотел проникнуть в самую ее сердцевину. Си Джей вдруг услышала ликующий крик, разорвавший тишину комнаты, и, потрясенная, узнала свой собственный голос. В ту же секунду шквал наслаждения подхватил ее, унося неведомо куда.

В ответ на это каждый его мускул напрягся и преддверии освобождения, и в ее ушах прерывистым эхом прозвучало:

— Си Джей… о-о… Си Джей…

Обессиленная от лавины чувств, захлестнувших ее существо, она лишь тихонько застонала, когда Гаррет опустился на нее.

Прошла, наверно, целая вечность, прежде чем он смог устало приподняться на локтях.

— Я тебя совсем раздавил, моя маленькая, прости. Потерпишь еще немного, пока я дух переведу?

Си Джей улыбнулась, как сытая кошка, и обвила ногами его спину.

— Потерплю. Если это не продлится до утра.

— Еще одно такое движение, и клянусь именно так и будет.

— Я люблю тебя, Гаррет. — Она поцеловала его в грудь, легонько потянула зубами завиток волос. — Теперь можно это говорить?

— Говори почаще. И я тоже…

— Не надо, я знаю.

— Черт, ну почему мне так трудно выговорить?

— Если эти слова что-нибудь значат, они и не должны выговариваться легко.

— Ты и не представляешь, как много значат, Си Джей. — Он вздохнул. Я… тебя… очень люблю. — Произнеся один раз, он стал повторять вновь и вновь, будто пробуя слова на вкус:

— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. — Он громко рассмеялся и удивленно поглядел на Си Джей. — Черт возьми, как просто!

Я люблю тебя!

Он еще сто раз повторил эти самые важные, самые прекрасные слова. Ему понравилось, как они звучат и как вспыхивают от них глаза Си Джей, как отозвались они пока еще едва заметным напряжением мужского естества внутри обволакивающей его шелковой плоти.

Гаррет медленно зашевелился, глубже входя в нее. Он увидел, как она закусила нижнюю губу, ощутил, как напряглись в ответ ее бедра.

— О нет! — простонала Си Джей. — Я не выдержу! Гаррет, остановись, ради…

Но было уже поздно. Он с неистовой страстью погружался в ее горячие недра, она непрестанно шептала его имя. Время потеряло для него смысл, как и все вокруг, кроме женщины, бьющейся под его руками. Затем они снова растворились в стремительном потоке блаженства…

И в этот захватывающий миг Гаррет подумал: воистину любовь — самое простое и самое естественное чувство на свете.