- Во дает! – восхитилась Женька.

- Ага-а-а! Подыскал себе невесту наконец-то, - весьма довольная собой, продолжала вещать баба Тоня, раскрывая ей, Евгении Малич, свою правду жизни. – А то сколько лет за тобой ходил, убивался, добивался, с самого смолоду, а ты все носом крутила и хвостом вертела. Такого парня проморгала. А ведь как вы вместе-то смотрелись!

Женька аж хрюкнула.

- Не-е-е-е, бабТонь, - со смехом сказала она. – Совет ему да любовь. И чем дальше от меня, тем лучше.

- Ай, да что ты в жизни-то понимаешь, бестолочь! – вздохнула Антонина Васильевна. – Он же так тебя любил! На руках бы носил.

- Так он и жену свою любил, ага! Только что-то про сына вспомнил, когда тот уже из армии вернулся.

- А это к делу не относится. Гарик парень простой, не олигарх, конечно. А по тебе всю жизнь, считай, страдал. Может, потому у него и с женой не задалось. Любовь же!

На мгновение Жене показалось, что Вселенная решила свести ее сегодня с ума рассуждениями о любви. Едва ли не каждый внес свою лепту. Но Женя попыталась взбунтоваться.

- Да какая там любовь, - махнула она рукой.

- Ну как какая-то, Жень? Большая. Как вот... Реджеп Айлу любит!

- Вот в Реджепе я точно не сомневаюсь, - улыбнулась Женя и, обогнув соседку, направилась к подъезду.

Но просто так от бабы Тони еще никто не уходил, и в спину ей прилетело:

- А ты б подумала, эта его новая – говорят, на пять лет старше. Ты против нее прям принцесса. Можем еще отбить!

- Спасибо вам, бабТоня, но мне не надо, - отозвалась Женя и скрылась в подъезде.

Дома Женя пробыла недолго. Ровно столько чтобы поужинать и попить чаю с любимым пирогом из любимой кондитерской. «А я знал, что ты придешь», - заявил Андрей Никитич в ответ на удивленный взгляд дочери. Женя рассказала про грядущую вечеринку, а отец о том, что собирается на очередную выставку в столице и обязательно заскочит к Юльке – посмотреть, как она обжилась на новом месте.

В коротких южных сумерках Женька успела дойти до «Золотого берега», и когда переступала порог ярко освещенной Роминой квартиры, темнота за окнами казалась еще плотнее, чем была на самом деле.

Лена Михална накрыла им очередной ужин, больше похожий на произведение искусства, в столовой, Моджеевский был по-домашнему расслаблен и, черт возьми, хорош собой в обычных футболке и джинсах. Наверное, если бы сейчас его увидела та же Таша, Женьке снова пришлось бы выслушать восторги относительно Роминой невероятной красоты и заодно – как ей повезло в жизни. И любой человек с ясным умом и здравым смыслом, наличествующим в нем, сказал бы ей то же самое. Но почему с каждым днем, проведенным рядом с Романом, она все больше недоумевала – чего ей надо-то? Что ей не так? В чем везение?

А потом они ушли в гостиную. Женька безо всяких угрызений совести утащила с собой ноутбук – нужно было доделать несколько проводок в рабочей программе. Моджеевский планировал в этом усиленно мешать. Даже включил какой-то фильм, чтобы создать вокруг себя побольше шуму.

- Если уж я умудряюсь оставить все дела на работе, то тебе сам бог велел, - с соблазняющей улыбкой заявил он ей, прижимая к своему боку на диванчике, где они расположились. Женя – с зарплатой, Моджеевский – с бокалом вина.

- Ты сам себе начальник, а у меня есть главдракон, - она подалась к нему, но глаз от экрана не отвела. – Я недолго.

- Между прочим, могла бы уже давно ее послать. Или это лучше сделать мне?

- Ну пошлем мы ее, - вздохнула Женя. – Дальше что?

- Отправим по-тихому на пенсию. Встанет кадровый вопрос, - Моджеевский подмигнул и сделал глоток из бокала. – Решим местными ресурсами, м-м-м?

- На какую пенсию, Рома! – хохотнула Женька. – Ей до пенсии еще, как до Луны.

- Да какая разница, Жень... Всегда есть варианты, - Моджеевский задумчиво коснулся прядки ее волос, поиграл ею, а потом добавил: - Ладно, забудь, я уже понял, что что-то решить с твоим мазохизмом – единственная непосильная для меня задача. Лучше скажи, как там подготовка к вечеринке? Что вы с Аленкой придумали?

- «Вы»?

- Ну а кто же?

- М-м-м, - кивнула Женя, - ну да. Не знаю я, как там подготовка к твоей вечеринке. У Аленки спроси.

- Вы что? Не общались? – не понял Роман.

- Общались. Она велела не беспокоиться.

- Не беспокоиться?

- Именно так.

- Ну значит, и не беспокойся, - теперь уже с некоторым раздражением проговорил он. – Это же всего лишь день, когда мы сообщим о помолвке. Действительно, о чем тут переживать. О том, что это еще и мой юбилей, я даже напоминать не хочу...

- А потом я точно также смогу не беспокоиться о твоей свадьбе, - раздражение Романа передалось ей. – О чем я не буду беспокоиться после?

- Понятия не имею. Одно знаю точно, что бы я ни сделал в последнее время – ты всегда недовольна. Это из-за Нины?

Уткнувшись лбом в Ромино плечо, Женя вздохнула:

- Ты идеальный, ты… ты слишком идеальный.

- То есть мне постараться завести несколько темных пятен? – мрачно уточнил он.

- Мы точно твой день рождения проведем только вдвоем? – невпопад спросила Женя.

- Я... – начал Роман и замолчал, внимательно глядя на нее, потом нахмурился и проговорил: - Я бы хотел, чтобы да. Жень, я вижу и понимаю больше, чем ты думаешь. И еще я знаю, почему ты спрашиваешь. Нина приходила. А ты, как настоящая умница, не стала меня грузить.

- Я не хочу об этом говорить, - мотнула головой Женя и отстранилась, складывая ноутбук. – Я пойду поработаю в кабинете, ладно? Не обижайся, но мне действительно надо доделать работу.

- Конечно, - кивнул ей Моджеевский, но никакого энтузиазма в его голосе не было. Скорее наоборот – глубокая задумчивость. – Мне тебя ко сну ждать?

- До утра сидеть не буду, - угрюмо буркнула Женя, направляясь к двери. – Обещаю.

- Я люблю тебя, - услышала она за спиной.

Чувствуя себя предательницей, она еле сдержалась, чтобы стремглав не выскочить из комнаты.

Честно ли она себя ведет? А всего-то и надо – выбрать, что важнее. Принять имеющееся, потому что ведь и правда куда уж лучше! Любящий идеальный мужик. Бери тепленьким, и пусть скачет на задних лапках в собственное удовольствие. Или прислушаться к сердцу, которое как раз-таки и молчит, когда она рядом с Романом. Но неожиданным образом беспокоится совсем о другом человеке: далеком, неизвестном и в то же время очень знакомом, будто он – часть ее самой. Или он и есть ее часть, потому что она все себе придумала. Его, такого близкого, придумала. И за собственными придумками не замечает того, кто под самым боком – каждый день и каждую ночь.

Устроившись в кабинете, Женя раскрыла ноутбук, но вместо того, чтобы сунуться в рабочую программу, первым делом открыла браузер.

Чат. Арт.

Непрочитанным висело сообщение. Сегодня всего одно. Отправленное почти час назад.

Art.Heritage: объявляю вечер нытья и хождения по стенам. Как ты считаешь, бессилие и бездействие – это одно и то же?

Фьюжн: Разное! Но мы слишком часто оправдываем одно – другим.

Следующие несколько минут было тихо. Зеленый огонек возле его аватара не загорался. Женя напряженно вглядывалась в экран, думая о том, что сейчас он очень ей нужен. А она, наверное, нужна ему. Хотя бы немножко – раз пишет такие вещи.

Но его не было. А программу она так и не могла открыть.

Неожиданно ее сообщение изменило цвет. Прочитал.

А потом она с облегчением выдохнула, поскольку внизу окна диалогов появилась самая милая ее сердцу строчка.

Art.Heritage пишет...

Art.Heritage: Я сегодня об этом думал. Ты права. Но каковы шансы упустить главное в жизни, если хотя бы что-нибудь для его обретения делаешь, а? Поздравь меня. Я не сделал ни-че-го. И ничего нет.

Фьюжн: с таким не поздравляют. Но я уверена, лучше делать, даже если не выйдет, чем потом жалеть, что не сделал. Жалость – коварное чувство. Обнажает наши слабости.

Art.Heritage: Да я уже жалею.