ЕВА. А что было "до того"? И до какого "того"?
АДАМ. Ха-ха-ха! До всего! До того, как "Жена неизвестного" вышла замуж и стала его женой! А он так и остался неизвестным!
ЕВА. (озабоченно) Подержи голову под краном и попытайся повязать галстук (старается выпроводить его из комнаты)
АДАМ. (оглядывается на Актера, понижает голос) Дорогая, наверное, я в чем-то неправ... В Гольф-дель-Сур поле... на двадцать семь лунок... Давай наплюем на все... встретим Рождество в машине... а завтра будем скакать по лужайке, беззаботные, как жеребята
АКТЕР. Но я уже запер двери, сударь, и горничная старалась!
АДАМ. Или поедем к детям!.. Представляешь, как они обрадуются?
ЕВА. (саркастически) Представляю...
АКТЕР. Любопытный факт, господа! Когда вскрыли завещание старого герцога Сурдельгольфского,
того самого, что прикарманил драгоценности, оказалось, что он так и не припомнил точного количества своих отпрысков. Зато к завещанию приложил дневник с описанием семисот тридцати шести охот, в коих его сиятельство имел счастье участвовать на протяжении жизни
ЕВА. Представляю, как перегрызлись наследники!
АКТЕР. Охота - дорогое удовольствие, мадам. А семьсот тридцать шесть охот в семьсот тридцать шесть раз дороже. Так что, безутешным наследникам герцог оставил только свой богатый жизненный опыт и кучу долгов
АДАМ. Клевета! Как у меня могут образоваться долги, если ты даже галстуки мне покупаешь сама?!
АКТЕР. Герцога это тоже всегда огорчало
АДАМ. Провокация! (громко и внятно) Заявляю! На всем протяжении семейной жизни я довольствовался карманными деньгами, которые выделяла мне супруга! У меня никогда не было чековой книжки, личного счета в банке и кредитной карточки!
АКТЕР. Какой кошмар!
ЕВА. Это заявление для прессы? Или отчет сенатской комиссии?
АКТЕР. Это крик души, мэм
АДАМ. Но я не испытывал неудобств, потому что моя жена была щедра и великодушна! Ибо щедрость - основное свойство ее натуры! Я кончил, господа!
ЕВА. Как всегда, стремительно! Дворецкий, дайте ему рюмку дворцового апперетива
АДАМ. Не подходите ко мне! (отталкивает поднос) Светлый праздник Рождества Христова я встречу в твердом рассудке, со спокойной совестью и гордо поднятой головой!
ЕВА. Дорогой, я так хочу, чтоб ты сегодня был счастлив! Впрочем, ты не оставил себе выбора! Аминь!
АКТЕР. (наставительно) Быть счастливыми в Рождество совсем не трудно, сударь. Куда труднее сохранить хотя бы тень этого чувства до следующего утра
АДАМ. (трусливо - высокомерно) А вас вообще не спрашивают! (озирается по сторонам и крестится) Тень... тень...Я видел где-то тень ангела... Ева, я видел тень ангела!
ЕВА. (решительно выталкивает Адама из комнаты и берет Актера под руку) Ну, выкладывайте, из-за чего свалка?
АКТЕР. (напыщенно)
О, любопытство! Худший их грехов!
Уводит слабых вдаль, в такую точку,
откуда им легко узреть конец
земных забот и стать еще слабее,
поскольку страх, - как бритва, острый страх!
все вытеснит из их голов безумных!..
ЕВА. (в тон) Короче, стихотворец, я теряю
остатки драгоценного терпенья!
АКТЕР. Вы прекрасно импровизируете! Даже герцогиня в лучшие свои годы...
ЕВА. Оставим же в покое этот призрак! (деловито) Какой дьявол загнал моего мужа под потолок?
АКТЕР. (оглядывается по сторонам, что-то ищет и не находит) Секунду, сударыня! Я быстренько его... отловлю... и все станет ясно
ЕВА. А ему не будет больно?
АКТЕР. Что вы, мэм! Он даже мяукнуть не успеет!
ЕВА. Это хорошо. (принимает театральную позу) Лети быстрее сплетни, мой посланец! Лети!
АКТЕР. Лечу!
ЕВА. Лети!!
АКТЕР. Лечу!!!. (прихрамывая, выбегает)
ЕВА. (пожимает плечами) Дурдом!
Ева возвращается к туалетному столику, берет в руки ожерелье, примеряет его, откладывает в сторону. Находит театральный бинокль и наводит на точку предполагаемого фейерверка. Поднимает опрокинутый стул, ставит на стол и, подобрав юбку, забирается на шаткую пирамиду. Актер тихо подходит к туалетному столику и берет в руки ожерелье.
АКТЕР. (громко) Какая прелесть! (Ева замирает, стул под ней покачивается) Дивная вещица, сударыня, но, к сожалению, не настоящая! Вы не огорчились?
ЕВА. (балансирует, стоя спиной к Актеру) Вы кто?
АКТЕР. Горничная, мэм
ЕВА. (осторожно поворачивается) Опять подкрадываетесь?
АКТЕР. Все дело в моей легкой...
ЕВА. (раздраженно) ...девичьей походке. Слышала ! Куда подевался дворецкий?
АКТЕР. Ой, вы не поверите! Носится по второму этажу за вашим супругом! Никогда не видела А-Ве в таком возбуждении! А что вы там делаете, мэм?
ЕВА. (неопределенно) Да так... (переходит в наступление) Зачем вы трогаете мое ожерелье? Что за манера все трогать?
АКТЕР. (неопределенно) Да так... Я была уверена, что состоятельные дамы не носят бижутерии. Герцогиня, например, дарила такие безделушки прислуге. Думаю, она поступала благородно
ЕВА. Поменьше думайте. У вас это плохо получается. И вообще, почему вы вечно являетесь без зова?
АКТЕР. Я хотела показать вам традиционную дворцовую наколку, сударыня. (распахивает на груди рубаху и демонстрирует цветную татуировку) Правда, миленькая татушечка? Общий тон не радостный, но вполне оптимистичный
ЕВА. Татушечка - это что?.. Татуировка?.. (смотрит в бинокль) Очень неразборчиво написано
АКТЕР. "Прощай! Прощай! И помни обо мне!" Замечательные слова, правда? Принадлежат первому владельцу замка - герцогу - мученику. Его жена была... м-м-м... в некотором роде, шлюхой. И очередной хахаль уговорил ее уморить опостылевшего муженька
ЕВА. А-я-яй! И герцог?..
АКТЕР. (вздыхает) Скончался!.. То ли объелся чего-то, то ли опился... Еще болтали, будто ему налили настой белены в ухо. Но я не слишком доверяю этой версии
ЕВА. Почему?
АКТЕР. (авторитетно) От белены, сударыня, кроме поноса и легкого помрачения, ничего не бывает. А он все-таки умер! А потом явился сыну - в качестве привидения - и накрутил против мамаши и отчима. Сынку этот мамашин избранник тоже был поперек жизни. Вот он их обоих и... (делает выразительный жест) тр-ра-ах! Так сказать, избавил от бремени забот
ЕВА. Неладно что-то в здешнем королевстве!
АКТЕР. Что-что?
ЕВА. Бедный мальчик, говорю!
АКТЕР. Да? Странно! Бедным мальчиком его никто не считал!
ЕВА. Что значат все богатства мира по сравнению с гибелью во цвете лет?
АКТЕР. В каком цвете, мадам? После их кончины, молодой герцог протянул еще без малого пятьдесят лет. Правил прогрессивно, и даже мудро. При нем, например, открылась первая в окрестностях публичная библиотека. Он там лично читал лекции по энтомологии
ЕВА. Что-что?
АКТЕР. Такая наука о жуках, муравьях и козявках. Особой популярностью пользовались его курс по бабочкознанию и молеведенью. Осторожнее, сударыня! Этой высоты не хватит, чтоб убиться насмерть, но вполне достаточно, чтобы покалечиться
ЕВА. Вы кто?
АКТЕР. Горничная, мэм (делает книксен) Кухарка, мэм (опять приседает) Продолжать, мэм?
ЕВА. Пошла вон, шпионка! На кухню! К индейкам! Крюшонам! Корнишонам! ( делает резкий повелительный жест, и сооружение под ней угрожающе кренится.. Актер кидается на помощь падающей даме.) Кто дал право?!. Прикасаться?!. Руками?!. К моему ожерелью?!.
АКТЕР. Тысяча извинений, сударыня! Но оно такое красивое! И такое... ненастоящее...
ЕВА. (визжит) Вон!! Вон!! Вон!!
Актер задом пятится к дверям, приседая в глубоких реверансах.
ЕВА. (подбирает ожерелье) "Ненастоящее"! Дура! Между прочим, подарок жениха!.. (предается воспоминаниям) Господи! Какой я была молодой и наивной!.. А он был та-а-ак влюблен! Все сбережения ухлопал на эту безделушку ! Честные трудовые копейки... Он прятал ожерелье в кармане комбинезона, и оно пахло бензином... (подносит ожерелье к лицу, нюхает) А я уже не помню, где была та бензоколонка...
