– Доброе утро, я в «Зета-Стайл», – я дежурно улыбнулась и получила в ответ такие же улыбки. – Алиса Витальевна должна была заказать пропуск.

– Золотарева? – хлопая тщательно накрашенными ресницами, уточнила девушка, и пальцы с французским маникюром запорхали над клавиатурой. – Ничего нет, – плохо скрывая удовлетворение, сообщила она. Вот что значит – человек получил малую толику власти.

Кажется, Алиска рискует меня разозлить. Я оглянулась на дверь, но не увидела ярко-медных волос подруги – пунктуальность, конечно, не ее конек, но мы, вроде как, договорились.

Я достала телефон и листала список контактов, когда услышала за спиной негромкий голос:

– Госпожа Ветрова?

Оглянулась и встретилась взглядом с холодными серо-стальными глазами. Машинально посмотрела время на смартфоне – 8:57. Пунктуален, как дьявол.

Какое-то время Вадим оценивающе осматривал меня, причем на его лице, застывшем каменной маской, я не смогла прочесть ни одобрения, ни порицания. Чрезвычайно редкий безэмоциональный экземпляр в моей копилке странных типов. Интересно, с Алиской он так же общается? Любопытно было бы посмотреть.

– Пойдемте, – закончив осмотр, Вадим кивнул на лифты, без устали заглатывающие офисных работников независимо от их статуса.

– У меня нет пропуска, – напомнила я, и опять на бесстрастном лице не дрогнул ни один мускул.

– Она со мной, пропустите ее.

По-моему, он даже не взглянул на охранников, нисколько не сомневаясь, что его распоряжение будет незамедлительно исполнено. И не ошибся.

– Пройдите сюда, – указал охранник на ближний к стойке ресепшена турникет и приложил к нему донельзя замурзанный пластиковый прямоугольник.

А на другой стороне, недоступной посторонним, меня поджидала неподвижная фигура в безупречно сидящем фисташковом костюме.

Шлепанье моих сандалий разительно отличалось от цоконья шпилек и глухого перестука каблуков мужских туфель. Наверное поэтому и не стоило удивляться, что господин Зимин даже не соизволил обернуться, когда я подошла, а, дождавшись, когда поравняюсь, двинулся дальше.

Не сказать, что мне пришлось по вкусу подобное обращение, но ведь я пришла работать, а не хлопать ресницами? Поэтому беспрекословно поплелась следом за широкой спиной.

В лифт нас внесло волной жаждущих поскорее приступить к работе служащих и… притиснуло друг к другу.

Смотреть на пуговицу его рубашки? Глупо. Разглядывать безупречно ровную отстрочку планки? Тоже такое себе занятие. А больше со своим ростом я не видела, зато в полной мере пропиталась его ароматом – терпко-древесным, с нотками кожи и гвоздики. Хорошо, что сама сегодня не воспользовалась парфюмом, иначе смесь могла бы получиться весьма своеобразной.

Восьмой этаж. Часть народа вышла, и стало немного посвободнее. Я сразу же отступила и показалось, что Вадим облегченно перевел дух – кажется, он не очень любит, когда нарушают его личное пространство.

Десятый этаж. Лифт снова остановился, и стоявший за нами толстяк проснулся. Он ломанулся к дверям, как лось во время гона, и, чересчур энергично для своей комплекции работая локтями, со всей дури толкнул меня в спину.

Даже ничего не успела понять, как пол ушел из-под ног, а сама я ухватилась за безупречные лацканы безукоризненного пиджака.

– Осторожнее, – поддерживая под мышки, а частично под грудь, Вадим поставил меня на ноги.

– Даже не извинился! – возмущенно воскликнула я, провожая взглядом тучную спину.

– Бывает и такое, извините, – мне показалось, или в бесстрастном голосе промелькнуло сожаление?

– Ничего, – буркнула я. – Ноги не отдавил, и на том спасибо.

В кабине мы остались одни, и стало как-то неловко. Смотреть в пол, потолок или на сменяющиеся цифры не хотелось. Поэтому я повернулась к зеркальной стене и стала поправлять то, что я называла прической, а мой экс-спутник жизни – вороньим гнездом.

– Прошу вас.

Я обернулась – Вадим стоял около открытых дверей и приглашающе указывал в коридор.

Оп-па! А мы, оказывается, можем быть галантными!

– Благодарю, – отозвалась я и пошлепала по сверкающему мрамору.

Приходить после начальства – дурной тон, поэтому все сотрудники уже шустрили на своих местах.

– Елена Степановна, – заглянул Вадим в собственную приемную, – принесите, пожалуйста, в переговорную воду. – Что-то желаете? – повернулся он ко мне.

Я помотала головой.

– Тогда, только воду. Пойдемте, – это уже мне и, больше не задерживаясь, пошел дальше.

В переговорной царили духота и полумрак.

– Ох, – невольно вырвалось у меня. – А что, кондиционер не работает?

Вадим покосился и щелкнул выключателем. Свет и кондиционер включились одновременно.

– Присаживайтесь, – Вадим указал на стоящие полукругом стулья и стол, где на светло-сером фоне коричневым прямоугольником выделялась моя многострадальная папка.

Перехватив мой взгляд, Вадим подошел первым и придвинул ее к себе. Словно она принадлежала ему, расстегнул молнию и вытащил эскизы.

– Почему вы не сказали, что работали на итальянский дом моды? – поскольку я все еще стояла, он поднял на меня вопросительный взгляд.

– Потому что вы не захотели со мной разговаривать, – любезно ответила я, плюхаясь напротив.

– Модели по вашим эскизам принимали участие в Неделе Моды? – проигнорировал он мой выпад. – Кажется, я их видел. Вот эту и эту, – он вытащил два рисунка.

– А так же и вот эти, – я добавила к ним еще пять штук.

– Неплохо, – одобрил Вадим.

И тут я поняла, почему костюмы на нем сидят настолько безупречно – он же сам как манекен. Бесчувственный, сосредоточенный только на работе робот. Даже сейчас, когда сел и расстегнул пиджак, то смотрелся не живым человеком, а искусно изготовленной куклой. Ни один волосок в аккуратной прическе не сдвинулся со своего места, хотя мои волосы трепал выдуваемый кондиционером воздух.

– А почему вы ушли? – задал он новый вопрос.

Я знала, что этого не избежать, но совершенно не горела желанием посвящать всех в свою личную жизнь.

– По личным причинам, – ответила, давая понять, что не собираюсь дальше развивать тему.

Вадим коротко глянул на меня, и я опять не смогла понять о чем он думает – серые глаза были спокойны и бесстрастны.

– Мы не поощряем занятия личными делами на рабочем месте, – предупреждающе заметил он.

«А Алиска-то, видимо, этого не знает!» – развеселилась я. – «Может, поэтому и бесится. Он бы и ее что ли просветил».

– Я сказал что-то смешное? – черная, четко очерченная бровь вопросительно изогнулась.

Che palle1, ну почему мне никогда не удается сохранять невозмутимость. И мама всегда говорила, что у меня на лбу все написано. Может, челку опустить? Но вместо того, чтобы озвучить эти гениальные мысли, помотала головой и вполне серьезно ответила:

– Это полностью совпадает с моими планами.

Еще и кивнула для убедительности.

– Хорошо, что по этому вопросу наши взгляды совпадают, – бровь вернулась на место, и лицо Вадима снова обрело едва ли не античную симметрию. – А как вы относитесь к сверхурочным?

Я пожала плечами.

– Это часть моей работы. Перед запуском коллекции всегда всплывают нюансы, требующие повышенного внимания. Может, кто-то в состоянии создать коллекцию, которую с первого раза разложат на лекала, у меня еще ни разу не получилось. Поэтому подгонки и переделки требуются постоянно. Это нормально, – пока я говорила, Вадим еле заметно покачивал головой. – Но обычно после таких горячих дней и когда коллекция уже увидела свет, руководство предоставляет несколько дней отгулов. У вас такое практикуется или только сверхурочные?

Вадим молчал и только пристально на меня смотрел. Неужели я смогла поставить его в тупик? Он так всех запугал своим каменным спокойствием, что никто не решался спросить об отгулах? Весело же они здесь живут!

– Разумеется, – наконец соизволил проронить Вадим. – Вам будут предоставлены отгулы. Думаю, поездки на производство не станут проблемой? Первые примерки у нас проходят там. Там же просматриваем что нуждается в подгонке.