– Ты совсем сдурел? Не видишь, Его Высочество принц Леотхелаз ранен, нам надо в больницу, срочно, машину я верну, как только отвезем его, – выглянув из окна, крикнул парню Орлов, тот всматривается в водителя и отходит с дороги. Принц не мешкая трогается с места. Только когда мы выехали из переулка, я возвращаюсь обратно на сиденье и осматриваю собравшихся людей с возмущением в глазах, – выглядит скверно, может мне сесть за руль?
– Будет неправдоподобно, если он доложит, придется потом объяснять, почему мы остановились и поменялись местами, раз так спешим, может, чуть позже, когда скроемся из виду, да и я порядке, – поморщился Лео, а я вижу промокшую от крови одежду младшего принца в области правого плеча. Каждое движение, необходимое при управлении автомобилем дается ему с большим трудом. За изменениями на лице Леотхелаза я могу наблюдать благодаря отражению в лобовом стекле. Дейзи неожиданно поворачивает мою голову к себе и морщится, рассматривая швы на губах.
– Шрамы останутся, надо будет еще промыть антисептиком, я с собой не захватил, – его голос хриплый и недовольный, но одно его присутствие здесь уже является главной причиной быть в столь дурном настроении. Как мужчина вообще вляпался во все это? У меня куча вопросов, но задать их пока не могу, но очень хочется.
– Очень надеюсь, что они ему язык не отрезали, я пытался взять дело себе, тем более, что я производил арест, но Геннадий назначил Семина, он тот еще фантазер по части пыток, благо в его подчинении есть один наш, иначе парня мы бы не узнали, – стянув с головы фуражку, пробормотал Орлов, следя за тем, как Дейзи достал нож и принялся аккуратно разрезать нить между моими губами и тянуть за освободившиеся края, снимая швы. Укол обезболивающего еще действовал, и я почти ничего не чувствовал, только как что-то холодное прикоснулось к коже. Стоило губам освободиться, и первое, что я выговорил, оказалось ее имя:
– Скарлатина, – мужчины все поняли, ещё бы, я же при двоих из них назвал ее своей возлюбленной. Дейзи сразу поднес палец к губам, призывая к молчанию. Вероятней всего, беспокоился больше о моем рте, лишние разговоры могли навредить еще не зажившим ранам. Губы пересохли, хотелось их облизать, но во рту образовалась такая же пустыня. Когда я пил в последний раз? Наверно в обед, почти двое суток назад, когда еще даже не приступал к составлению соглашения о неприкосновенности и не шел в кабинет наследного принца сдаваться ради гребаной блондинки. После ареста пить и есть мне не давали.
– Не хочу тебя расстраивать парень, но мы должны были спасать ее, но все встало с ног на голову. Почему Его Высочество бросился к тебе, вместо того, чтобы первым схватить девушку и увести к спуску со сцены, лучше спросить у него, ведь он стоял буквально в шаге от нее. Но, когда ее от пуль закрыл Лей Клен, мы уже ничего не могли сделать, он бы не отцепился, а тащить его с собой нельзя, сам понимаешь. Пришлось вытаскивать хотя бы тебя, – усмехнулся Орлов, а я так ничего и не понимал, уставившись на него и пытаясь расшифровать услышанное.
– Я поступил так, как должен был. Она этого хотела, и без него все равно не ушла бы, – прошипел Леотхелаз, сжимая зубы от боли, и морщась в очередной раз. Мне же почему-то хотелось улыбаться от услышанных слов. Попытавшись осмотреть рану на плече принца, Орлов едва задел его, но парень вскрикнул и потерял управление всего на пару секунд. Резко вывернув руль в нужное положение, облегченно выдохнул, но окинул капитана раздраженным взглядом.
– Ну, не мне перед Рейнхардом отчитываться, – пожал плечами мужчина, рассматривая приближавшийся вокзал, – вот, остановите здесь, дальше они сами, давайте я сяду за руль и повезу вас в больницу. Оправдаем причину остановки, в случае чего, – указав нужную точку справа от дороги, капитан проследил за тем, с каким трудом Лео дался поворот руля. Остановив машину, принц обернулся на меня и Дейзи, его лицо оказалось перемазано в крови и поте, выглядело ужасно. Принц Леотхелаз в парне с трудом узнавался.
– Я присмотрю за ней, – проговорил он, прекрасно зная, что я хочу услышать. Кивнув в знак признательности, собираюсь покинуть машину, но Орлов напяливает мне на голову фуражку и отдает шарф.
– Обмотай щеки и шею, чтобы не бросались в глаза. Тебя скоро будут по всей столице искать. Удачи, – командует он, мы с Дейзи ничего не говорим и выходим на улицу. Оставшиеся в машине пассажиры мигом меняются местами, для этого Орлову пришлось выскочить и обежать ее кругом. Только после этого, автомобиль срывается с места и удаляется от здания вокзала. Я едва стою на ногах, сил почти нет. Обхватив меня рукой и закинув мою себе на плечи, Дейзи что-то кряхтит, но старается уверенно идти в нужном направлении, к перону. При встрече с людьми, он недовольно что-то бурчит слишком громко для беседы с самим собой и я понимаю, что он играет на публику, обвиняя меня в алкоголизме.
– Ты то как в это влез и откуда Орлов тебя знает? – поинтересовался я, стараясь произносить слова не шевеля губами и шепотом, но получалось плохо. Мы все это время пытались не привлекать внимания, обходили людные места или делали вид, словно я тот еще алкаш, пока наконец не добрались до выхода на перрон.
– А меня сдал Кирилл, со всеми потрохами, – недовольно буркнул Дейзи, и тут я заметил, что нам на встречу спешит знакомая фигура лысого мужчины, имя которого только что оказалось названным. Нахмурившись, Кирилл, помог товарищу поддерживать меня с другой стороны и насильно потащил к поезду, ускорив шаг.
– Вы же вроде спасали девушку, – проговорил он, пока Дейзи пытался отдышаться, отпустив меня и отстав на несколько метров сзади. Никто ему не ответил, ведь я старался лишний раз не открывать рта, – хорошо, а теперь сделай вид, что ты в порядке, минуты на три, – попросил он, остановился и выпрямил меня в полный рост, придерживая за спину. Усмехнувшись, я хотел сказать, что уже половина вокзала видела, как я с трудом переставляю ноги, но прикусил язык. Надо, значит надо. Кивнув, попытался опереться рукой о ближайший столб, но ладонь соскользнула и я чуть не грохнулся на бетон. Дейзи вовремя оказался рядом и подхватил. Пальцев я все еще не чувствовал, и ладоней вместе с ними, прекрасно, какое хорошее обезболивающее, полностью немеют конечности, в которые сделан укол. Пока мне возвращали вертикальное положение, Кирилл постучал в дверь вагона и она мигом открылась. Милая девушка, лет двадцати пяти, окинула взглядом парня, а затем и нас, сбоку от него.
– Добрый день. Вот их билеты, – протянул мужчина, улыбнувшись самой милой улыбкой, на которую был способен, а учитывая, что он больше походил на преступника, одним своим видом, получилось довольно плохо. Поспешно приняв бумаги, девушка пробежалась по ним глазами, сделала отметки и отошла в сторону, пропуская нас в вагон. Мне все это показалось слишком простым, неужели после случившегося на площади не перекроют выезд из столицы, не остановят поезда, не заставят проверять всех пассажиров? Таков протокол, именно так следовало бы поступить. И тут я понял, что отдать такой приказ некому. Пока информация дойдет до Генерала Климова или офицера, обладающего полномочиями, а тот отдаст соответствующее распоряжение, поезд будет за пределами столицы. Кроме офицеров гвардии приказ мог поступить от любого из принцев, но Леотхелаз ранен и едет в больницу, Геннадий был на балконе, с которого я отчетливо видел языки пламени, а вот где Рэймонд, и сообразит ли он, что нужно делать в такой ситуации – остается загадкой для меня. Пока Граф Юрий будет разбираться, что случилось, где члены императорской семьи и выяснять, что приказывать некому и следует обращаться к принцессе Елене – пройдет время. Полномочий отдавать такие распоряжения без подтверждения у него нет – ведь гвардия и служба безопасности не его зона ответственности. Сложности бюрократии в отсутствии принцев сыграют нам на руку, в данный момент.
Мы прошли узким коридором, на протяжении которого Дейзи поддерживал меня и шел полубоком, а Кирилл не давал завалиться назад. Остановившись у нужных дверей, мужчина открыл купе и затащил меня. Стоило нам оказаться в закрытом изнутри помещении, оба спутника с облегчением выдохнули и стянули верхнюю одежду. Спрятав форму гвардейца, Дейзи отобрал у меня фуражку и закинул ее подальше на верхнюю полку, а затем повернул к себе мое лицо, рассматривая оставшиеся шрамы и швы.
