Считая русских дикарями и варварами, профессор делает вывод: что французы потерпели поражение не от русской армии, а от «неправильных» русских морозов. Это ли не пример упорного нежелания «цивилизованных» европейцев делать «правильные» исторические выводы?

А это значит, что рано или поздно нам придётся готовить новую дубину…

Наполеон I (1769 – 1821)

С каждым днём, по мере продвижения вглубь России, Наполеону становилось понятнее то, что хотя у него и имеется общий численный перевес в войске, оно не равнозначно по своему составу. Он знал, что надеяться может только на французскую часть своей армии, да и то – более на проверенных в боях ветеранов. Некоторые же из его подневольных союзников, например – австрийцы и пруссаки, скорее ненавидели французов, чем русских. Положиться среди союзников он мог только на поляков, у которых в этой войне был собственный интерес. Но чем он мог, безусловно, гордиться, так это блестящей когортой маршалов и генералов. Ни до, ни после Наполеона во Франции не было одновременно такого количества прекрасных военачальников. Почти все они были порождением «кровавых девяностых» – первого десятилетия Французской революции.

В русской армии тоже были прекрасные и храбрые генералы, такие как: Дохтуров, Раевский, Кульнев, Коновницын, Ермолов, Милорадович и другие. Особняком среди всех стоял генерал Багратион – ученик Суворова – единственный достойный противник, которого признавал Наполеон. Но Багратион, по мнению царя Александра, ничего не смыслил в стратегии и был слишком горячь, поэтому не мог быть назначен командующим всей русской армии. В 1812 году, в сложившейся обстановке войны, где перевес сил был на стороне противника, России оставалось уповать на беспримерную храбрость, стойкость и боевой дух русского солдата.

На следующий день, поднявшись с первыми лучами солнца, я продолжил свой путь по утренней прохладе, в надежде – пройти как можно больше до наступления жары. Таким образом, во второй половине дня я прибыл в Тракай. Вид спокойной глади воды после большого перехода при нестерпимой жаре действовал магнетически. Катер доставил меня на другую сторону озера Гальве, где я обосновался на территории кемпинга. Хорошее местечко – палаточный городок автотуристов на берегу озера. Отсюда прекрасно был виден замок, расположенный на острове. Покрытый зелёной травой берег был твердый и сухой, с озера дул свежий, приятный ветерок, а главное – безопасно. Пожить бы здесь неделю…

Медленно наступал вечер. Дневной зной уступал место вечерней прохладе. Однако вскоре выяснилось, что для костра на берегу не было дров, автотуристы обходились примусами. Мне тоже пришлось воспользоваться спиртовыми таблетками, предусмотрительно взятыми с собой в дорогу. Поставив на специальную жестяную подставку алюминиевую кружку, я зажёг под ней кусочек «сухого» спирта и, когда он догорел, вода в кружке успела закипеть. Заварил и выпил чаю, и доел свой сухой паек. «Завтра надо будет найти дрова для костра», – подумал я и полез в палатку. С непривычки мои плечи и спина, казалось, ещё чувствовали жёсткую раму рюкзака.

Из записок офицера итальянской гвардии Цезаря де-Ложье

«Новые Троки, 5 июля 1812 года. После 4 часов трудного перехода по болотистой, покрытой лесом, местности, измученные удручающим зноем, мы прибыли в Новые Троки. Это местечко расположено на красивом холме, подножие которого омывается озером, сообщающимся через посредство канала с Вилией, притоком Немана.

На маленьком острове, посредине озера, высятся развилины крепости или замка, которые с одной стороны освещены солнцем, с другой – отражаются в озере, что представляет красивое зрелище. На вершине горы стоит великолепный монастырь, из которого можно вдали различить город Вильну.

Мы уже начали строить фантастические планы – подышать свежим воздухом под тенью ветвистых деревьев, окаймляющих берега озера, и даже покупаться в его прозрачных водах, которые, как говорят, никогда не замерзают. Мы уже мечтали с комфортом отдохнуть и подкрепить свои силы, радуясь открытию «ледника», где местные жители обыкновенно сохраняют свою провизию, как вдруг получаем приказ – двигаться далее.

Вице-король (Е. Богарне) приближаясь к этой местности, увидел себя окруженным толпой евреев, один грязнее другого, за ней следовала длинная вереница женщин, стариков, детей. Простершись перед ним, они вопили и плакали, умоляя охранить их от алчности солдат, которые рассыпавшись по местечку, все подвергли разграблению.

Провиант у наших людей истощился за последние дни и они делают большие переходы, не получая ни крошки хлеба; поэтому часто раздаются жалобы. Солдаты видят, что обозов все еще нет и тайком от офицеров, направляются вглубь страны в поисках пищи. Но, увы! Ничего нельзя найти. Добывать удается только мед; он здесь в изобилии. Сначала это очень обрадовало, но скоро настало разочарование, потому что очень многие солдаты заболели дизентерией.

В самих Троках расквартированы солдаты почетного караула, драгуны гвардии и королевы. В местечке три церкви, униатский монастырь, небольшой заброшенный форт и около 360 домов. Теперь все жители разбежались кроме евреев. Их дома не избежали, однако, нашествия тех разнузданных солдат, о которых говорилось выше.

Наполеон учредил в Литве своего рода временное правительство, (в Вильно он пробыл 18 дней), первой заботой которого было сформировать пять пехотных и пять кавалерийских полков. Вид польских знамен, поднятых под стенами Вильны, вызвал в литовцах энтузиазм и побудил самые славные их воспоминания. Цвет виленской аристократической молодежи, под начальством князя Огинского, образовал почётную гвардию императора. Множество молодых людей из лучших семей, много студентов поступает в армию. Какой контраст с покинутыми домами и выселением обитателей в краю, через который мы идём!»

На следующий день, хорошо выспавшись, я до обеда предавался отдыху: купался, загорал, готовил завтрак, разогревая воду с помощью спиртовых таблеток, и собирал, где мог, по берегу сухие хворостинки для вечернего костра. Чай, который я дома засыпал в капроновую ёмкость из-под шампуня, чтобы уберечь от влаги, пропитался запахом этого шампуня. Пришлось пересыпать чай в полиэтиленовый пакет. Потом сложил все вещи в палатку, взяв с собой только самое ценное и, оставив её на попечение соседей, отправился на остров. Стояла тридцатиградусная жара. Но всё же, мне повезло с погодой, потому что четыре дня назад шли проливные дожди, и было холодно.

Замки и крепости – моё любимое увлечение с раннего детства. Не знаю более увлекательного занятия, чем бродить по стенам и башням старинной крепости, примеряясь к способам её обороны. А как всегда хочется пострелять, стоя у какой-нибудь бойницы, так это и передать невозможно. Это вам не в телефон тыкать пальцем.

Осмотрев замок, я сделал пару рисунков. Тракайский замок, построенный князем Витовтом в 1409 году – за год до Грюнвальдской битвы – так и не был испытан на прочность. Тевтонский орден, потеряв желание заглядываться на восток, остался в воспоминаниях, замок утратил своё оборонительное значение и оставался лишь резиденцией великого князя. После смерти Витовта замок постепенно приходил в упадок, пока не был окончательно разрушен в 17 веке. А восстановили его совсем недавно – в шестидесятые годы.

Вечерним катером я вернулся в кемпинг. Собираясь сварить кашу, я обнаружил, что заготовленный и припрятанный мною хворост перекочевал в чужой костёр. За то время, пока я осматривал замок, рядом с моей палаткой расположились велотуристы – две молодые пары. Они-то и воспользовались моим хворостом. Пришлось попросить их поделиться местом на перекладине, на что они дали своё молчаливое согласие. Я приподнял с рогулек палку и рядом с их большим и чёрным от копоти котелком повесил свой новый.