– Ну чё, много там наковырял? – спросил я, спускаясь вниз по ступенькам.

– По три спорана с лотерейщиков, один с бегуна, ну и паутины малёхо, – откликнулся Груз разгибаясь.

– Постой, так ты что, видишь меня?

– Прикинь.

– Поздравляю, Рихтовщик. Растёшь. Похоже, прокачал наконец Наблюдательность за пять сотен. Ну чё, двинули?

– Двинули.

– Прямо так пойдёшь?

– Тьфу ты… Погоди, куртку с рюкзаком захвачу, – крикнул я, срываясь обратно в автобус.

– И винтовку прихватить не забудь, – раздался вдогонку насмешливый голос Груза.

Отшагав километров десять по лесным тропам, мы выбрались на холмистую опушку, с которой открывался роскошный вид на раскинувшееся ниже большое село. С церковью, двухэтажным зданием сельсовета в центре и расходящимися от них в трёх направлениях улицами с сотнями каменных и бревенчатых жилых домов. Вернее, когда-то бывшие жилыми, а теперь осиротевшие покинутые унылые строения, равнодушно взирающие на мёртвые улицы пыльными глазницами окон.

– Это Киреевка, – пояснил стоящий рядом Груз. – Здесь твоя подружка кач проходила до похищения. Отсюда и начнём поиски.

– Так с похищения Белки уже, поди, сутки прошли.

– Чуть больше сорока пяти часов.

– Тем более. Сто пудов, следы все затёрлись давно.

– Нам не нужны следы.

– Не понял? Как искать-то без следов?

– Я поисковик на Жгута набил. Выйдем на него – найдём и твою подружку.

– Чё-чё ты набил?

Вместо ответа Груз закатал правый рукав куртки и показал на внутренней стороне предплечья жёлтую татуировку с портретом Жгута.

– У тя с бывшим напарником точно чисто деловые отношения?

– А в глаз?

– Напугал, – фыркнул я. – Бей, ежели попадёшь. Но я те правду сказал. Когда у мужика на руке набит портрет другого мужика, это…

– Заткнись, придурок! – резанул по мозгам возмущённый крик Шпоры.

– Чё замолчал, договаривай, – нехорошо ухмыльнулся Груз, сжимая кулаки.

– Это… странно, – смягчил я предъяву, на всякий пожарный смещаясь в сторону и вскидывая руки в боксёрской стойке.

– Это странно, – передразнил напарник, разжимая кулаки. – Какой же ты всё-таки ещё придурок, Рихтовщик. Расслабься, бить не буду.

Я хотел ответить, мол, ещё не факт, что получится, но был остановлен ядовитым шипением наставницы:

– Даже не думай!

Груз выдержал небольшую паузу, давая нам обоим остыть и успокоиться, и как ни в чём не бывало продолжил:

– Эта татуха – поисковик. Набивается она знахарем и стоит недёшево. А работает очень просто. Как только цель попадает в радиус поиска поисковика, который зависит от силы набившего татуху знахаря – у моего поисковика, к примеру, радиус обнаружения цели двести километров, – так вот, изначально бледно-серая татуировка наливается радужным цветом. Фиолетовым – когда цель обнаруживается на максимальной удалённости. В моём случае это сто пятьдесят – двести километров. И дальше по радужному спектру. Синий – от ста двадцати до ста пятидесяти километров, голубой – от девяноста пяти до ста двадцати, зелёный – от семидесяти до девяноста пяти, жёлтый – от сорока пяти до семидесяти, оранжевый – от двадцати до сорока пяти, красный – в радиусе двадцати километров. Как видишь, поисковик сейчас жёлтый, значит, до Жгута сейчас от сорока пяти до семидесяти километров. Для определения направления поиска нужно расслабить руку и сосредоточить внимание на тактильных ощущениях вокруг поисковика. Через несколько секунд в область татуировки поймаешь удар мощной воздушной струи. Поток этой струи исходит со стороны объекта поиска и, двигаясь навстречу ему, через какое-то время обязательно выйдешь на цель.

– С поисковиком понятно. Штука крутая, базара нет. Вот только я не догоняю, на фига ты меня к этой Киреевке притащил? Раз здешние следы нам неинтересны, могли бы сразу в нужном направлении нацелиться и за Жгутом шагать, а не давать кругаля к на фиг никому не нужному селу.

– Ну, во-первых, никакого кругаля мы не давали. Движемся точно в направлении Жгута, прямо через это село. А во-вторых, раз уж так всё удачно совпало, сейчас мы здесь на пригорке заляжем и устроим небольшое сафари на местных бегунов.

– А если Жгут за это время…

– Да никуда он от нас не денется. К тому же сейчас ты попросту не готов к дуэли с таким опытным стрелком, как он. Соваться к Жгуту с неподготовленным напарником – самоубийство чистой воды. Поэтому не суетимся, спокойно зачищаем село для безопасного прохода и заодно тренируем тебя в стрельбе из винтовки.

Перед началом охоты Груз предложил восстановить силы и перекусить. Мы умяли по банке тушёнки вприкуску с сухарями, запили водой, глотнули живчика и разбрелись по выбранным опытным напарником огневым точкам.

Мне выпало расположиться чуть левее центра пригорка, под раскидистым кустом орешника. Груз ушёл правее и тоже затаился где-то там. По договорённости, вести бой в основном должен был я. Напарник лишь страховал, выступая эдакой палочкой-выручалочкой на случай непредвиденного форс-мажора.

Я вывалил рядом на большой лопух четыре обоймы запасных патронов, по пять штук в каждой. Ещё одна уже была вставлена в винтовку, собственно, с ней оружие и продавалось. Снял её с предохранителя и стал водить стволом по безлюдным улицам села, ловя на мушку прицела затаившихся тварей.

Груз специально настоял на выборе именно этого оружия. Сам я хотел взять простой и безотказный «калаш», но напарник объяснил, что прежде, чем браться за автоматическое оружие, нужно хотя бы научиться сносно стрелять. Моё заявление об имеющемся опыте стрельбы из пистолета вызвало у напарника приступ гомерического хохота.

Обладая достаточно крупным калибром 7,62 миллиметра и впечатляющей дальностью убойного поражения в тысячу двести метров, для тренировки навыка стрелка старая добрая трёхлинейка годилась идеально. Груз уверял, что все известные ему хорошие снайперы когда-то начинали с такой же трёхлинейки. И вот настал мой черёд испытать себя в качестве стрелка.

До села с моего пригорка было метров четыреста – для винтовки дистанция пустяшная и сто процентов убойная. Но разглядеть затаившихся тварей без оптики, даже несмотря на погожий день, оказалось непросто. Я до рези в глазах таращился на дома через мушку прицела и не замечал совершенно ничего подозрительного.

В какой-то момент затянувшегося бестолкового слежения за вымершими улицами, я приметил возле стены одного из домов какое-то шевеление. Серокожий бегун идеально сливался с серой стеной дома, опознать тварь получилось лишь по зелёным лохмотьям на ногах, бывших когда-то брюками. Поймал башку заражённого на мушку и, как учил Груз, плавно надавил на курок.

В ушах зазвенело от оглушительного грохота выстрела, в плечо врезался отброшенный отдачей приклад, а грёбаный бегун у далёкого дома как стоял, так и продолжил стоять – живой и невредимый. Лишь озадаченно завертел по сторонам башкой, пытаясь высмотреть, откуда донёсся шум выстрела.

– Вот сука! – пропыхтел я, передёргивая затвор и посылая на место вылетевшей гильзы новый патрон из магазина.

– Прицел пониже возьми, – раздался спокойный голос Шпоры. – Твоя пуля в ладони у него над башкой прошла.

Сделал, как советовала наставница, и снова плавно надавил на курок.

На этот раз отдача и шум выстрела были ожидаемы и не произвели ошеломляющего эффекта. А тварь, выплеснув на серую стену остатки мозгов, завалилась на землю с дыркой в башке.

– Есть! Первый готов!

– Ну, сейчас пойдёт потеха! – откликнулась Шпора. – После второго выстрела твари наверняка тебя уже срисовали. Жди гостей. А вон и они! Чего застыл, Рихтовщик! Стреляй скорее! Твари ждать не станут.

Действительно, вымершее село оживало на глазах. Из тёмных углов на задворках домов и зарослей огородной растительности вдруг вылезли с полсотни тварей, в основном бегунов, и, словно по команде, все разом бросились по пустым дорогам в направлении моего укрытия.