Мужчины зажимают меня с двух сторон, вжимаясь бёдрами. Я отчётливо ощущаю их упирающиеся орудия, пламенное дыхание, горячие руки. Они побывали уже везде. На бёдрах, ножках, груди, шее, ключицах, лице, руках. Но ещё не были там… И я прекрасно знаю, как они этого хотят.

Сквозь тихо играющую музыку, которую я уже не слышала, пробивается трель. Я мычу, стараясь обратить внимание братиков на себя.

Голубоглазый замечает мои метания и отвлекается, отходя за телефоном. Второй всё ещё прижимается ко мне, обжигая воздухом шею, гладит грудь, спрятанную за тканью платья и кружевного лифчика. Только это не мешает ухмыляющемуся пройдохе найти твёрдый торчащий сосочек.

Он аккуратно сжимает и крутит вершинку груди, позволяя мне насладится ощущением мужской власти над моим телом. От испытываемых терзаний я сама прижимаюсь попой к его паху, а ручками прикасаюсь к жёсткому прессу.

Хочется получить больше, когда я понимаю, что больше не хочу терпеть этих пыток в одежде. Извиваясь, жмусь к мужчине, и он понимает меня. Карие глаза останавливаются на моей попе, и парень с лёгкостью задирает платье.

Смущение и стыд накатывают на меня, ведь я тоже желаю этого. Также сильно, как он, хотя знаю, что эти двое – мои братья.

В помутнённом сознании вдруг возникает мысль о том, что другой брат мельтешит где-то на фоне, когда до ушей вдруг доносится:

– Тёть Рит, вы не волнуйтесь, примем её по высшему разряду. Вы же знаете, какие мы. Ведь так? – голубоглазый подходит ближе и прижимается ко мне спереди, одной рукой приобнимая за талию.

Боже, это же мама!

И эта идея придаёт мне какой-то трезвости рассудка. Краснея, отталкиваю обоих и, пятясь назад, падаю в кресло. Так они хотя бы не смогут действовать вдвоём.

Но я ошибаюсь.

Оба тут же приближаются ко мне и с силой разводят мои ножки, закидывая их на подлокотники. Ничем не прикрытая перед их тёмными взглядами, чувствую себя возбуждённой и беззащитной, а ещё… совершенно непослушной, дрянной девчонкой.

Мой брат разговаривает с мамой и одновременно хочет меня поиметь. Другой стоит, улыбается и уже тянет руку к моей горячей, ужасно мокрой девочке. И я не в силах сопротивляться, дёргаю ногой и нечаянно задеваю блондина.

– Что случилось? – слышу мамин голос в трубке.

– Да ничего. – улыбается брат и возвращает мою конечность на место. – Об шкаф на кухне ударился.

– Будь аккуратнее, Мэтью.

– Конечно. Всё ради вас, дорогая.

Вижу, как пристально и зло он смотрит на меня, стараясь приструнить, и ничего лучше не придумываю, как громко замычать, не обращая внимания на кляп.

Может, мамочка услышит меня? Скажет им остановиться, объяснит, что я их сводная сестра?

Однако, нет. Она отключается, и тогда голубоглазый присоединяется к своему партнёру.

– Чего мычишь? – спрашивают оба.

– Вон, смотри, как тебе нравится. – продолжает смугленький. – Вся течёшь, горячая сучка…

Несколько пальцев проводят по мокрым трусикам одновременно, и я ощущаю это так, будто они трогают меня без них. Один из братьев мягко задевает возбуждённую горошинку, и я стонаю, не сдерживаясь. Слюнки вновь капают. Распалённая до предела, не сопротивляюсь, раскрываясь ещё больше.

Оба присаживаются на пол, подползая ближе. Тот, что с щетиной, целенаправленно движется к моим лепесточкам губами, зацеловывая везде. Мэтью, как назвала его моя родная, ставит засосы на внутренней стороне бедра, прикусывая нежную кожу острыми зубками.

Они вертятся вокруг, но не доходят до самого главного, и это нервирует. Лучше бы сделали со мной что-нибудь! Чтобы я выплюнула этот чёртов кляп, сняла верёвку с затёкших рук и побыстрее сбежала от этих извращуг!

Всё происходит до тех пор, пока не раздаётся новый звонок. Однако, я слышу его так, будто у меня заложены уши.

– Я открою. – Произносит блондин и уходит.

Верчусь, как могу, пока огненные губы другого мужчины касаются меня совсем близко с тем самым местом.

– Хочешь пальчики? – Подаёт голос Аристарх.

– Хочешь пальчики? – Подаёт голос Аристарх.

Активно мотаю головой.

– Почему? Ты же хочешь.

Мычу, пытаясь изобразить звук по типу «не-а».

– Ну, сейчас проверим. – Говорит он и резко склоняется надо мной. Отодвигает трусики в сторону, всего несколько секунд любуясь моей мокренькой девственной дырочкой, и первым делом прижимается губами к клитору.

Это приводит в такой восторг! В такое ошеломление, что я не чувствую всего тела, но ощущаю, что происходит внизу. Кончиком язычка он задевает чувствительные точки. Изворачиваясь, стонаю, и его крепкие руки подхватывают меня под попу, придерживая. Мне хочется самой коснуться собственной груди, пока он лижет меня там, но я не могу, и только извиваюсь.

Горячим ротиком он неожиданно вбирает мою горошинку в себя, зажимает её губами и быстро проводит языком. Сгорая от желанных прикосновений, которые, наконец, оказались там, где хотела, я не видела ничего, кроме потолка и мужского лица, утонувшего в моих недрах.

Казалось бы, ещё несколько движений языком – и я разорвусь на сотни, миллиарды звёзд, рассыпаясь в пыль.

Куни я раньше видела только на видео для взрослых, и никогда не понимала, отчего женщина при этом так стонет и кончает.

А сейчас поняла…

Его пальчики вдруг приноровились к дырочке и двинулись напролом. Я напряглась и сжалась всем телом. Внутри защипало, дёрнулось, заболело, хотя он попытался ввести только верхние фаланги двух пальцев. Замычав, я завертелась пуще прежнего, но он схватил меня за бёдра и продолжил только язычком, хотя поначалу я заметила, каким испуганным был его взгляд.

Я оказалась права: парочка движений язычком, несмотря на вызванный дискомфорт внутри, довели меня до фейерверка. Прижавшись бёдрами к его рту, я не могла остановить крупную дрожь, бьющую меня, словно плеть. А он, вбирая мою горошинку в рот, всё продолжал аккуратно ласкать её, а затем, когда я перестала дёргаться, отодвинулся и спросил, глядя прямо в глаза:

– Ты что, девственница?

Я кивнула.

Схватившись за голову, мужчина тяжко вздохнул, поднимаясь с колен.

– Как? – Спросил и только тогда понял, что я не могу ответить. Поправил трусики и снял кляп.

Шарик выскользнул изо рта, потянув за собой вязкую слюну.

– Я… не стриптизёрша. – Призналась тихо, застеснявшись. – Развяжи меня, пожалуйста. И можешь принести водички?

В его голове будто шарики зашли за ролики. По крайней мере, именно таким был его взгляд.

– Да, хорошо. – Спохватился брюнет и помог мне приподняться. Дрожащими и рваными движениями, развязал верёвки и ушёл на кухню. По крайней мере, я так думала. Вернувшись, подал стакан воды и вновь обратился ко мне: – А кто же ты?

Именно в этот момент в дом вернулся Матвей.

– Блять, Арист! – Закричал он испуганно. – Чёрт возьми

– Что случилось? – Грубо отозвался старший.

– Рита, когда звонила, вот совсем недавно, сказала, что к нам приедет её дочь… – Блондин постарался более спокойно реагировать на ситуацию, пока я нарочито поправляла одежду и поглаживала затёкшие руки.

– И?

– Её дочь… Вот эта девушка. – Парень указал на меня пальцем. – А стриптизёрша приехала только сейчас. Извинилась за опоздание, но я уже отправил её обратно. – Голубые глаза с жалостью уставились сначала на брата, а затем вернулись ко мне.

Удивлению Ариста не было предела. Глаза полезли на лоб и, наверное, потому он неожиданно выдохнул:

– А я-то думал, как может стрипша быть девственницей?! Боже мой!

– Чего?! Ты девственница?! – Воскликнул Матвей, пока его кареглазый братец усаживался на диван. – Вот это да! А сколько тебе лет?

– Подожди, Мэт. – Пресёк его старший. – Как тебя зовут?

– Карина.

Голова в этот момент кружилась, и я с усилием стояла на ногах. Не хотелось никому отвечать. Нужно только остаться одной, иначе я сейчас выплесну не те эмоции, которые надо, и всё окончательно испорчу.